Старый дом на Буйнакского, 36

В сердце старого города

На улице Буйнакского в Махачкале еще сохранилось много старинных зданий. Но этот двухэтажный дом с красивым фасадом выделяется на фоне других. Щелкнешь пальцем по красному кирпичу – звон как от хрусталя. Упадет со второго этажа кирпич – не разобьется. Так в начале прошлого века строили дома – крепко, на совесть. Не удивительно, что этот дом под номером 36 на бывшей Барятинской улице стоит здесь уже более 100 лет. Не тронули его ни время, ни приморский воздух, ни землетрясения, ни человеческая алчность.

К сожалению, никого из первых хозяев найти не удалось.

Разбежались по свету, обратились в землю, остались лишь редким воспоминанием. Известно, что дом был построен в 1900 году. Узнать об этом можно, лишь высоко задрав голову: цифры под самой крышей. Владельцем и, вероятно, строителем дома был зажиточный лакец по фамилии Омаров, часовых дел мастер. Слева от дома, там, где сейчас построена мечеть, он держал конюшню, а справа — сохранившееся до сих пор одноэтажное строение под номером 34 с глубокими подвалами занимала многочисленная прислуга. Хозяева дома жили на втором этаже, а на первом держали таверну. Обычными посетителями ее были моряки рейсовых кораблей. Поужинав, они шли развлекаться в 28-й дом по ул. Барятинской.

По рассказам старожилов района, во время революции дом у Омаровых отобрали. Позднее в нем жили евреи Блантеры. Их было два брата, между которыми был поделен второй этаж. Один из братьев продал свою часть, и ее в 1936 году купила контора Дагсоветкурорта, к которой относились санатории «Талги», «Каякент», «Чайка». На первом этаже находились контора и бухгалтерия, а на втором в одной стороне жила семья еще одних евреев – Семендуевых, а в другой сидели председатель, заместитель Дагавтотранса и секретарша. В 1962 году Семендуевы продали свою часть Мусаевым, которые живут в доме до сих пор.

В 90-е годы в доме случился пожар, и семья выкупила у конторы остальную часть дома. Теперь у здания, как и до революции, один владелец. Дом – один из немногих на улице, оставшихся в частном владении, остальные с приходом советской власти стали коммуналками с общими дворами.

— Хороший у нас был район, — вспоминает 60-70-е годы прошлого столетия Магомед Мусаев. – Ребята девчонок в обиду не давали. Хотя на этой улице бандитов много было, но жили дружно, вместе веселились, вместе ездили драться с ребятами других районов, квартал на квартал. Помню, в Первую Махачкалу любили ездить, там на вокзале танцплощадка была. Бывало, дрались с ребятами из Первухи, но на следующий день мирились. Такое было время…

Район наш назывался «десятка». Не знаю, почему, кажется, на площади Коминтерна дом под номером 10 был, оттуда и пошло. Здесь была центральная улица города, летом толпами курортники ходили. Площадка перед гостиницами «Каспий» и «Дагестан» всегда была забита людьми – у каждого района была своя точка. Все с Буйнакской улицы собирались возле гостиницы «Дагестан». Курили дорогие сигареты. Одевались тоже по последней моде, расклешенные брюки, вельветовые джинсы заказывали в Доме мод на Дахадаева.

На нашей улице были часовая, обувная мастерские, магазин, где московские конфеты продавали. А духи продавали в «Фиалке». За углом, где сейчас мечеть, останавливались каспийские автобусы.

Тогда другая жизнь была, не компьютерная. На улицу вечерами выходили, играли на гитаре битлов, роллингов, скорпионс: девочки, мальчики пели. Наверху жил парень по кличке Мода. Бывало, окно вечером откроет и играет на гитаре, заслушаешься. В 39-м коммунальном доме (напротив) жил молодой Иосиф Пригожин, ставший ныне известным музыкальным продюсером.

Уличная жизнь у детей того времени кипела. Магомед без труда объяснит разницу между московскими классиками и обычными, расскажет, как в его времена играли в альчики, лянгу, казаки-разбойники, начиная отсюда и до тюрьмы на горке, а на стенках крестики ставили мелками. Помнит он и то, как новое здание вокзала строили, как церковь взрывали и многое другое.

А в начале 70-х, когда боялись повторного землетрясения, ночи проводили на улице. Мусаевы выносили теннисный стол, и вся улица играла до утра.

Там, где была конюшня, в советские годы жили потом русские – Спицины. У них были маленькие комнатки, и койки для ночлега они сдавали по рублю, полный двор приезжих. Даже свои комнаты отдавали. В 90-е они уехали, поселились бомжи, начали отапливаться зимой, оттуда и пожар случился. За один год – 1998-й – три дома на этой улице горело: 36-й, потом дом-корабль, где кафе «Сказка», и 45-й. Словно кто-то заклятие наложил. Или это просто эпоха прощалась, сжигая за собой мосты?

Во внутреннем виде дом, конечно, уже ничем не выдает своего старинного происхождения, разве что высотой потолков. Пристроены стены, перегородки, целые комнаты, мансарда; изменился двор, в котором когда-то росло большое тутовое дерево. Но с хозяином дому повезло. В планах у Магомеда лишь немного подреставрировать фасад, под старину. Так, чтобы дом не был поводом для грусти, а пробуждал интерес к прошлому. Пусть он будет одним из символов старого города, интересной истории.

Дамир Саидгазин