Журналист и фотограф Мария Турченкова про Дагестан

Я еще многого не понимаю. И, возможно, не скоро пойму.

Это как в той притче, когда учитель указывает ученику на камень и спрашивает: «Что ты видишь?» Ученик отвечает: «Камень!» Учитель отправляет ученика восвояси. Через год ученик возвращается. Учитель опять показывает на камень и спрашивает. Ученик подготовился, говорит: «Это камень — кусок горной породы!» Опять качает головой учитель. Через какое-то время скитаний и раздумий опять приходит ученик. Смотрит на камень и говорит: «Учитель, я не знаю, что я вижу…»

Вот так и я. В первый раз я ехала в Дагестан с четкой картинкой в голове. Я совершенно ясно себе представляла, что Дагестан — это очень страшное место, где женщины ходят замотанные в платки, где люди боятся высунуть нос на улицу, где на каждом шагу стреляют и похищают людей. Знакомые, узнавая, что я собираюсь ехать в Дагестан, крутят у виска, мама хватается за сердце, а один очень близкий мне человек, прямо заявляет: «если ты вернешься…» В общем, страшно. Ну мы же все читаем газеты.

Второй раз я ехала уже не с такими дикими и определенными представлениями. Уверенность в том, что страшно там везде, пошатнулась, но чувство, что люди там какие-то другие и непонятные осталось.

Третий раз я поеду туда как к себе домой, но я уже вообще ничего не понимаю.

Так вот. С самого начала…

Поехала. В первый раз. В поезде наспех учусь завязывать хиджаб — первое средство самозащиты. И первый шок там же в поезде, когда деревенские тетки меня — закутанную платок совершенно нелепым образом и готовую в таком виде выйти в город — подняли насмех и наприглашали в гости и на свадьбы (это я уже потом поняла для того, чтобы родственники и друзья тоже позабавились такой чудачке). Второй шок — это уже в Махачкале. Жизнь кипит, на улицах люди спешат по свои делам, среди них и растрепанные студенты, и солидные мужчины в костюмах и галстуках, и девчонки в коротких юбках и на каблуках. На улицах разноцветная реклама, все заборы исписаны призывами поболтать в чате и даже есть городской пляж, где люди купаюся и загорают, и даже парк аттракционов есть!

Но не успеваю я удивиться, меня под руки берет мой проводник, который великодушно согласился помочь мне осмотреться в республике и, в частности в ее столице. Учитывая все мои представления о Дагестане, он был тогда бесценным для меня человеком. Каждое его слово я воспринимала буквально и большинство моих первых впечатлений о непонятном для меня Дагестане складывались благодаря ему. Надо сказать, что он — мой проводник — не сильно религиозен, холост, несмотря на то, что уже старше 30, что непитично в республике, и имеет вполне себе европейские взгляды на жизнь.

Три дня под неукоснительным присмотром моего проводника. Три дня паранойи и подозрений к каждому встречному, три дня вздрагиваний от каждого шороха, три дня страха оказаться на улице одной и почти истерика, когда это все-таки происходит. Мой проводник отлучается на пару часов на работу и я в это время, предупрежденная и проинструктированная им обо всех ужасах городка, отправляюсь снимать местный центральный рынок, почти исключительно из тех соображений, что там людей много, если меня будут грабить/похищать/насиловать, отобьют. Дико. Смешно. Но так всё и было. Хотя в целом я не робкого десятка. Конечно, это были три дня прекрасной познавательной туристической экскурсии — смотрю Махачкалу и Дербент. Но я боюсь даже достать из сумки «айфон», чтобы маме смску отправить, пишу с потрепанного «эриксона». Меня предупредили: не свети, по башке дадут и ограбят. Платок не носила (благо тетки в поезде момент прояснили), но длинные рукава и кроссовки всегда на мне. Это в +35. А иначе нельзя. Изнасилуют (здесь немного утрирую). Ни с кем не знакомлюсь, кроме тех, с кем знакомит меня проводник. Везде враги. Ну и так далее.

На четвертый день вдруг сталкиваюсь с местными журналистами. С коллегой фотографом пьем кофе, тепло и по-дружески болтаем о том, о сём, хотя познакомились пару часов назад. И я счастлива встретить человека, который… настоящий что ли… со своими бытовыми проблемами и человеческими понятными историями, который зовет меня сразу зайти познакомиться в редакцию местной газеты, не параноит на каждого сидящего за соседним столиком, но и не ведет себя при этом как похотливая обезьяна. Он до сих пор веселит друзей историей о том, как я отказалась тогда пойти в его любимое в кафе в переулке, побоялась, и привела его в забегаловку, которую уже знала, в которой была, и которая, что самое главное, находилась на центральном проспекте.

На следующее утро я уже широким шагом (в одиночку!) шагаю на заседание правозащитников и приуроченный к этому митинг. Потом еду в гости к теткам из поезда и опять, получается, веселю их историей своего пребывания в городе. А потом уезжаю влюбленная в эти места и людей, которых еще не понимаю, но уже не боюсь. С четким желанием вернуться.

Готовясь ко второй поездке, я читаю уже не новостные сайты, а форумы, блоги и соцсети. Ищу всё интересное. Читаю о традициях, обрядах, ищу проявлениях альтернативных культур, изучаю молодёжные увлечения и пытаюсь понять, чем же живут эти «другие и непонятные люди». Постоянно наталкиваюсь на обсуждения религиозных тем. На каких-то сайтах какие-то люди объясняют цитаты из Корана, в форумах молодые люди ищут совета по поводу тех или иных жизненных ситуаций, хотят знать как можно и как нельзя поступить «истинному мусульманину». Как молиться, как учиться, как бриться, лечиться, жениться и т.д. Сверяются с полуанонимными «мудрецами» по поводу своих взглядов на жизнь и их соответствию «воле Аллаха». Практически все дагестанские форумы так или иначе сводятся к религиозным темам. Я ищу. По итогам поисков понимаю, что в среднем молодежные увлечения сводятся к: свадьбам, мечетям, спортзалам, официальным мероприятиям — концертам, футболу, дням города/конституции/реконструкции и т.д. Понимаю, что традиционные праздники и горские обряды почти забыты и их нужно искать в глухих деревнях. О каких-то альтернативных культурных течениях в сети речи вообще не идет. С большим трудом и удивлением нахожу, наконец, через интернет первое необычное явление — местных фанаток Майкла Джексона. 15тилетних девочек, которые пытаются проводить безобидные флешмобы в память о музыканте и ужасно боятся каждый раз, когда выходят на улицу. Узнаю, что за привороты и предсказания судьбы гадалки платятся жизнью. Нахожу опять же через интернет гадалок, которые общаются только по почте, а оплату принимают через Яндекс Деньги. Кроме эстрадных и свадебных певцов и школьных хоров, кажется, в республике музыкой вообще никто не занимается. Тут же новости о расправах над рок музыкантами. И еще сообщения о попытке провести небольшую вечеринку в честь праздника Хэллоуин, после которой часть участников были избиты, организаторы уехали из России. О политических вкусах местной молодежи я всё поняла еще в первый приезд. В общем, опять складывается мрачная картина.

Приезжаю. Каждый день, каждая встреча — открытие. Здесь можно жить! И также, как и везде — любовь, ненависть, гостеприимство, зависть, дружба и голубое небо. Есть люди религиозные, есть нерелигиозные. Есть хорошие, есть плохие. Есть образованные, есть дикие. Есть люди с традиционными взглядами на жизнь, есть те, кто открыт к новому. Я нашла здесь есть и рок-музыкантов, и целителей, и дзен-буддистов, и даже гОтов. Есть клубы, куда молодежь ходит тайком от родителей. Есть рок-бары, куда приходят девушки в платках и юбках, переодеваются в джинсы и танцуют под Джимми Моррисона.

Конечно, такие вещи не общеприняты. Таких историй нет в официальной республике, которая все больше уходит от светских настроений к религиозным, благодаря пропаганде в СМИ и интернете. И еще благодаря запугиванию ваххабитами, которые, по сообщениям официальных СМИ, нападают на людей нетрадиционных пристрастий и занятий. Хотя, ту же вечеринку на Хэллоуин, как рассказывают свидетели, громила накачанная шпана — «быки». И, в частности, от таких «быков» власти не считают нужным защищать обычных людей. Фанаткам Джексона — отказались помогать в министерстве культуры республики. Девочки просили только договориться об охране, пока они будут проводить танцевальный флешмоб.

На Уразу (пост у мусульман в течение месяца рамазан, во время которого запрещено есть и пить от утренней до вечерней звезды), закрыты на весь месяц большинство кафешек и ресторанов. На улице почти никто не ест. В том числе и русские. За это вполне можно получить по лицу. Но есть и те кафе, что работают. Веранды пустынные. Алкоголь не продают. Но! Заходишь внутрь кафе с улицы, проходишь в глубь залов и все столики заняты. Официантки подают выпивку только постоянным гостям, тем кого знают лично. А, чтобы остальные не догадались, громко, чтобы все слышали, говорят, ставя на столик пенящуюся кружку:»Ваше безалкогольное пиво!» Водку приносят в чайничках и подают чашки. Это лицемерие рождает большое число анекдотов, приколов и баек. Хозяев тех, заведений, которые мало того, что не закрылись, но и открыто продают алкоголь, называют камикадзе. У всех на слуху истории о погромах таких мест. По официальной версии теми же ваххабитами. По слухам — за то, что кто-то вовремя кому-то не заплатил мзду. И все боятся. И все равно. Едят, пьют вино, устраивают концерты и вечеринки, и даже гуляют с девочками. Как обычные люди по всему миру.

Многие ситуации на бытовом уровне складываются исходя из неписанных правил. Их вряд ли кто-то до конца сможет объяснить, даже из тех, кто живет здесь всю жизнь. Со временем начинаешь просто чувствовать кожей, как себя вести, что стоит говорить, что нет. А так, все за редким исключение сводится к общечеловеческим моральным устоям. В горах еще кое-где действуют адаты — горские законы. Раньше у каждого села были свои.

Что касается ваххабитов… Не буду о них писать здесь сейчас много. Просто потому что даже на первый взгляд здесь всё настолько неоднозначно. А если начинаешь разбираться, всё запутывается еще больше. Да, есть террористы и бандиты. И с ними борются государственные службы. И это уже огромная сильная машина, которая попутно слепо и без сожалений корёжит судьбы случайных или полуслучайных людей — родственников тех, кого подозревают в причастности к терроризму, их коллег по работе или иногда даже просто однофамильцев.

Большинство дагестанцев воспринимают эту войну, как «разборки узкого круга людей», двух группировок — сотрудников спецслужб и радикальных исламистов. При этом почти нет семей, которые эти «разборки» не затронули, особенно в селах. Отсюда у людей тотальная паранойя. Именно паранойя. Все друг друга подозревают, никто никому не доверяет. Любая девушка в хиджабе воспринимается как потенциальная террористка. И бытовым уровнем это не ограничивается. Любой молодой парень, который ходит на утренний намаз, тут же подпадает под пристальное внимание правоохранительных органов. И если в районе произойдет убийство или налет, к ним приходят к первым. Отсюда куча историй, когда люди были убиты по ошибке, когда проводились спецоперации против мирных людей, когда подбрасывалось оружие, чтобы эти ошибки подвести под «борьбу с терроризмом» и замять дело. Пострадавшие не всегда молчат. Есть семьи, которые годами судятся и имеют на руках все доказательства ошибок правоохранительных органов, а виновные, пока идут суды, вместо наказаний получают повышения по службе. А семью потерпевших людей, тех, у кого убили жену/сына/брата официально называют ваххабитами. И это для всех снимает дальнейшие вопросы и сомнения. Так удобно. К их дому не приближаются даже друзья и родственники. Чтобы у самих проблем не было. Их историями не интересуются журналисты. Все равно правды не найдешь.

Люди пропадают, их пытают, убивают. Без суда и следствия. Что это есть — не секрет. Но о таких фактах не любят говорить вслух.

Когда мы спорили с одним местным журналистом об этом всем, он в сердцах закричал на меня: «А они убивают сотрудников милиции и чиновников по суду и следствию?»

И этим многое по сути сказано. Все уже настолько устали от этой борьбы, здесь столько подмен, лжи и лицемерия, что даже у журналистов уже нет никакого желания и сил в этом копаться, не говоря уже о том, что это элементарно опасно. У сотрудников правоохранительных органов нет сил разбираться в том, кто виноват, а кто случайно оказался замешан в истории, когда их самих стреляют пачками. На деле оказывается, проще провести спецоперацию и убить человека «по подозрению», чем рисковать жизнью, задерживать, судить, а потом еще видеть как дело разваливается в суде. Но.

«После тщетных попыток здесь ни мир, ни война. Лишь убитых избыток и убийц до хрена». (с)

И все сливается в одну мрачную картину. Люди боятся друг друга.

А мы боимся Дагестана. Хотя для меня есть два совершенно разных Дагестана.

Один это тот, где есть крепкие традиции, свободолюбивые люди, где растят детей, ходят на работу, отмечают праздники, не интересуются страшными новостями, потому, что никак не ассоциируют с собой, где исповедуют религию, так как им подсказывает сердце или семейные устои, а не телевизор или виртуальный толкователь Корана, где нет фанатизма ни по отношению к властям, ни к религии, ни к традициям, где есть все обычные общечеловеческие проявления, где не хотят войны.

Есть другой Дагестан. Где тоже растят детей и устраивают жизнь, и где еще есть террористы, спецслужбисты, где дети в школе обсуждают на переменах идеи радикального ислама и соревнуются, кто раньше оденет платок, где молодежь на форумах спрашивает совета, как ходить в душ «истинному мусульманину» и тут же призывает бороться с неверными, где есть «быки», где есть паранойа, где есть нетерпимость к любым проявлениям нового, любым проявлениям личности, где всё выглядит искусственно и лицемерно.

Как эти два Дагестана могут быть одной республикой? Прекрасной своими традициями, природой, открытыми, мудрыми людьми и, одновременно, страшной своими историями несправедливости, безвыходности, дикости и насилия. В том, что там происходит даже местные жители мало, что понимают. А я пока могу только делиться впечатлениями, собирать истории и пытаться понять.

Подборка фотографий из Дагестана. Нет никакой темы. Просто набор фотографий. Скорее просто впечатления о республике, чем сложенный рассказ. Много слов писать не хочу. Все есть в фотографиях. Ну или многое.

Митинг против произвола сотрудников правоохранительных органов и спецслужб.

Поезд Москва-Махачкала.

Дети играют у дома местного чиновника.

Махачкала.Городской пляж.

Тренер по вольной борьбе читает лекцию по здоровому образу жизни спортсменам.

Митинг против похищений людей у здания правительства республики.

Митинг против произвола сотрудников правоохранительных органов и спецслужб.