Дагестан
Поделиться
29 Июн 2017 г.
Мы были в Дагестане четыре дня. За это время мы успели побывать в селе златокузнецов — Кубачи, в селе гончарного ремесла — Балхаре, в Гунибе — на родине нашего гида и друга Муртазали Магомедова, где Иван Айвазовский писал картины. И это, конечно, далеко не все. Но мы постараемся передать хотя бы часть того прекрасного, что нам удалось увидеть в Дагестане.
…Маленькая балхарская бабушка велит нам никуда не уходить. Мы с недоумением переглядываемся, но терпеливо ждем. Через несколько минут она возвращается и вручает каждому из нас по паре маленьких, ею связанных, варежек: на счастье.
Мы выходим из крохотного зала прибытия аэропорта Махачкалы «Уйташ» на улицу и видим толпу улыбчивых людей с табличкой “Клуб путешествий Михаила Кожухова”. Дамам вручают розы: традиционное “добро пожаловать в Дагестан!” Настроение — отличное, погода — солнечная, мы — голодные. Садимся в микроавтобус на 15 человек — наш передвижной дом на следующие четыре дня.
Муртазали — наш гид и с первых же минут закадычный друг — взахлеб рассказывает о тех местах, мимо которых проезжаем, делится планами на ближайшие дни и немного смущается от строгого баритона командора: “Ты не мне рассказывай, ты им рассказывай, я-то это все уже наизусть знаю”. В Дагестане, например, говорят на 40 языках и 120 диалектах. Именно поэтому почти все местные жители общаются между собой на русском, чтобы хоть как-то друг друга понять.
По дороге мы останавливаемся на небольшой перекур, взахлеб фотографируя Каспийское море и горы, а командор снисходительно улыбается: “Это еще цветочки, вон там, наверху, настоящая красота…”
Наши оголодавшие организмы не привыкли к такой роскоши как “Дагестанское Застолье”. Чтобы и закуски, и супы, и шашлык, и овощи, и сыр, и хлеб, и… все это за один раз! Под аккомпанемент терпкого вина (а для мужской половины нашей команды — коньяка), первых тостов и рассказов Муртазали и Михаила о том, как они познакомились (их версии, в общем-то, похожи), мы переживаем первое застолье.
Дорога до Кубачей занимает около двух часов с хвостиком по горной, неровной (мягко сказать) дороге, а командор говорит, что надо успеть до заката.
— По таким горам не выпивши невозможно ездить! — Произносит кто-то из глубины нашего микроавтобуса.
Ха, и правда! А еще правда, что виды становятся с каждым новым серпантином все красивее. Мы, как дети, впервые увидевшие свет, прислоняемся к окошку и наблюдаем за перегоном овец. Переглядываемся, безмолвно соглашаясь друг с другом, что нужно выйти и сделать парочку фотографий… До заката точно успеем! Один раз мы останавливаемся, говорим, что по нужде, но сами судорожно достаем телефоны. До заката приехать в Кубачи, мы конечно, не успеваем.
В Кубачах уже темным-темно, но нас все же ведут на сторожевую башню — один из символов старой части города. Поговаривают, что именно отсюда предки кубачинцев следили за врагами и с помощью сигнальных огней сообщали жителям села о надвигающейся опасности.
Наверное, впервые осознание того, что мы находимся на другой планете, приходит в момент рассказа Фатимы — нашей местной знакомой — про прямую связь между замужеством и коврами: мол, три штуки шикарных ковров сошьешь и тогда можешь замуж идти. Когда разговор зашел про роскошные свадьбы, у всех моментально возник один и тот же вопрос.
— Муртуз, а сколько здесь люди зарабатывают, чтобы такие свадьбы закатывать?
Ясное дело, цены тут — не московские, но Расул (наш кубачинский гид) говорит, что хорошая зарплата — 20 000 рублей. Муртазали, и глазом не моргнув, ухмыляется.
— На свадьбу принято дарить деньги, так? Так вот, мы с рестораном и организаторами договариваемся, что заплатим уже после свадьбы, и подаренные деньги молодоженам, собственно, и отдаем! Ну еще иногда в долг берем. Вот такая вот хитрая схема.
Подумать только!
Первые упоминания о Кубачи относятся к середине десятого века. Кубачинцы известны как златокузнецы и изготовители оружия. Кубачинские мастера выполняли заказы для высокопоставленных персон и руководителей многих государств. Изделия кубачинских мастеров хранятся в крупнейших музеях России и зарубежных стран: в Эрмитаже, Лувре, музее Виктории и Альберта, в музее Метрополитен.
Почти у каждого жителя села Кубачи есть домашний музей — “кунацкая”. Дома они хранят старинную утварь, посуду, предметы быта, которые передаются из поколения в поколение. Причем старинные предметы не просто лежат на полках, члены семьи ими активно пользуются и в настоящее время.
Девчонкам разрешают примерить женские наряды. Мы пьем какой-то очень ароматный чай, заедая его вареньем из абрикосов и обсуждаем многоженство — вполне обычный разговор. Оказывается, причина многоженства была вовсе не в том, чтобы увеличить размер мужского эго. После войны женская составляющая населения во много раз превышала мужское и женщины оставались одни. Мужчин попросту не хватало на всех! И они брали под свое надежное крыло не одну женщину, а двух, трех или даже больше. Мол, намного хуже остаться одной, чем мужа с кем-то делить.
В Кубачах гостиниц нет, поэтому нас развозят по гостевым домам. Да, выбор ночлега в Дагестане пока невелик, но гостевые дома — это прекрасная возможность не только переночевать, но еще и увидеть повседневную жизнь изнутри. Нам все очень нравится. Ужином — кормят, интересные истории — рассказывают, а еще и показывают изделия, сделанные собственными руками, и спать укладывают. Этакий душевный каучсерфинг по-дагестански. Где еще такое увидишь?
Но жители Дагестана стараются придумать и другие возможности. Как раз недавно местные жители села Чох выиграли грант на 2,5 миллиона рублей на реализацию проекта «Мы строим Этно-Дом!», суть которого заключается в строительстве специального гостевого дома для туристов.
Наша хозяйка показывает на своем смартфоне фотографии ювелирных изделий. Вот тут — расписные серьги, а тут — чехол для сабли. И напоследок ведет нас в домашнюю мастерскую, где мужчины с четырех утра и до глубокой ночи корпят над очередным серебряным браслетом.
Утро в Кубачах нас встречает безоблачным небом, пустынными улицами и прогулкой по селу. Дорога неровная, холмистая, ведь Кубачи — высоко-высоко в горах. Расул рассказывает, что раньше два семейства жили в одном доме, под одной крышей, и посему у них — два адреса на один дом. Доходим до школьного музея, где нам показывают выпускные работы школьников. У нас что? Сочинение? Изложение? Диплом? А у них — расписные платки, кувшины и ювелирные украшения. И снова думаешь: да уж, черт бы побрал мою тройку по труду.
Перед выездом в Балхар — село гончарного ремесла — заезжаем в Кубачинский художественный комбинат. В советские годы на предприятии работали 800 человек, и у мастеров комбината была очень большая зарплата — около 300-400 рублей в месяц. Сегодня — при комбинате работает музей, в котором хранится много интересных экспонатов, и среди них — сабля известного персидского завоевателя Надиршаха. Несколько раз музей пытались обокрасть, но все попытки ни к чему не приводили. Либо ловили у входа, либо уже во время бегства. Но буквально через несколько дней после нашего отъезда музей-таки обокрасть удалось: и сабли, и множества других ювелирных изделий след простыл.
Заходим в ювелирный магазинчик, к слову, очередная идея командора для развития внутреннего бизнеса в Дагестане, и покупаем себе на память украшения. 700 рублей за серебряные сережки? Где такое видано?
— Ну что, уже пора разливать коньяк? — Муртазали, широко улыбаясь, достает “из под полы” пятилитровую канистру коньяка. — Нет, ну кто хочет, может и вино… — и достает еще одну пятилитровую канистру, уже с вином.
Времени, на секундочку, 11 утра. Конечно, пора! У кого-то есть сомнения? До Балхара путь не близкий, дороги — ужасные, коньяк плещется по всему микроавтобусу под аккомпанемент нашего хихиканья, но черт возьми, как же хорошо!
В Балхаре гончарное ремесло — дело женских рук. Существует строгий запрет на участие в гончарном деле мужчин, который идет еще от пережитков матриархата. Даже прикоснуться к гончарному кругу мужчине было нельзя! А на человека, нарушившему табу, налагался штраф в виде угощения для шести человек из дома. Мы, женская часть нашей команды, тоже пытаемся слепить (?) посудину. Пытаемся — правильное слово.
После душевного чаепития нас провожают в наш дом на колесах под громкие аплодисменты. Правда потом кто-то цокает: по соседству находится кладбище, там сидят люди. Они недавно похоронили своего товарища, надо уважать их горе, давайте потише.
Муртазали (полушутя-полусерьезно) говорит, что Гуниб — это лучшее место в Дагестане. Не удивительно, ведь там живет его семья. Именно в Гунибе Иван Айвазовский писал свою картину «Аул Гуниб в Дагестане. Вид с восточной стороны». А небо вновь безоблачно, мы любуемся очередными прекрасными видами и подмечаем, что в каждом новом районе Дагестана — горы совсем другого цвета.
Муртазали ведет нас по дороге к его дому и рассказывает про санаторий по соседству. Туда дети приезжают лечиться воздухом — настолько он чист и хорош. Семья Муртазали, как и все другие семьи, встречает нас так душевно, что уезжать оттуда уж очень неохота. А какой там открывается вид… А какой там вкусный чуду… А какие наряды!
Но, увы, нам пора в путь.
На высоте 1561 метров над уровнем моря в селе Чох — мертвая тишина. Только ветер свистит.
— Где вы еще такое увидите? Такого нет нигде в мире. Разве что в Италии что-то похожее, да и то… Кладбище истории.
И ведь правда, Чох — одно из самых древних сел на территории Северного Кавказа, через него проходил Великий шелковый путь. Именно в Чохе придумали аварский алфавит. Муртуз рассказывает, что в Чохе жили заслуженные профессора и доктора. А мы стоим и смотрим на разрушенный дом, который, может день, а может и все десять лет остается стоять таким. И ни единая душа не спешит его чинить — все уходят, ведь так — проще.
И Муртазали, дабы разбавить обстановку, опершись на камень, рассказывает нам легенду.
— Жил-был в Чохе юноша, от которого все женщины села были без ума. Голову теряли все, так сильно влюблялись! А юноше никто не был интересен. Он, может, и рад бы влюбиться в кого-то, но, как говорится, сердцу не прикажешь. И отец ему как-то раз приказал: покинь село, чтобы слухи дурные о тебе прекратились. Юноша послушался и переехал жить в пещеру, но жизнь ему там быстро надоела, и он, вернувшись, сказал отцу, что село больше не покинет. Отец подумал-подумал и принял решение: публично, перед старшими села, заявил, что приносит в жертву своего сына. И отрубил ему голову.
И вот, на том самом месте теперь стоит камень — своеобразное напоминание о легенде.
На входе в село Корода нас встречают мальчишки — им от силы 10 лет, а может и меньше. Говорят, мол, проход стоит 50 рублей! Ну, как говорится, правила надо соблюдать.
В Короде живет одна-единственная Патимат — бабушка, к которой время от времени приезжают родственники и просят уехать с ними, но ответ на это остается неизменным — нет! Мол, зачем мне на восьмом десятке жизни куда-то уезжать? Мне и тут хорошо…
Мы заходим к ней в гости и понимаем, что она ни на секунду не лукавит. У нее все хорошо. И, глядя на нее, у нас тоже.
Одна из последних остановок в нашем путешествии — поход по Карадахской теснине. Наш Муртазали Великолепный, как зовет его командор, заказал и установил там лестницы, чтобы легче было забираться на скалы. Если честно, слабо можно представить, как люди до нас туда забирались, без лестниц-то. Либо же останавливались на полпути…
«Теперь самый неуклюжий Вини Пух может насладиться ущельем. Хвала Муртузу! И мне немножко — как идейному вдохновителю проекта. Все в Дагестан!» — говорит командор.
Карадахскую теснину в Дагестане аварцы называют Бецъкварили, что в переводе означает Темное или Слепое ущелье. Ближайший населенный пункт — город Карадах. Общая длина Карадахской теснины составляет приблизительно 400 метров, а максимальная высота доходит до 170 метров при ширине не более четырех метров. Карадахская теснина — это уникальный памятник природы Дагестана, которую часто называют “Воротами чудес”. Об этом необычном уголке природы знают немногие и поэтому не так часто ее посещают.
Проходит около пяти минут, и я падаю в грязь. Обидно, черт возьми, почему так быстро? Там дальше будут проходы посложнее, можно было бы хотя бы там ударить в грязь лицом, причем буквально…Ползем, пробираемся, как настоящие супергерои — не иначе. Когда мы наконец забираемся на самый верх, то замечаем, что мы там не одни. Рядом с нами — москвичи, а также несколько прелестных осликов. Ну, слава богу! А то следы, которые мы замечали по пути, вызывали чувство некоторого дискомфорта и страха: а мало ли кто живет в этой Карадахской теснине?
Последняя остановка — обед в кафе “Форель”, где, как это ни удивительно, мы обедаем форелью.
Грустно уезжать. Но мы обязательно вернемся, теперь мы это точно знаем.
Поделиться
29 Июн 2017 г.
Похожие статьи
Впереди последний месяц зимы, и если в Махачкале снег не обещают, то в горах еще будет возможность покататься на санках, коньках и слепить...
Фев 2021 г.
Передо мною во все стороны раскинулся аул Цада. Я стою на веранде родового гнезда Гамзатовых, и точно над вершинами гор разлетаются...
Дек 2020 г.
Магомед проснулся от неясного чувства тревоги. Прислушался. Раздался резкий грохот. Рассветало быстро, и стало видно: гигантская гора, целый...
Фев 2020 г.
Село Харахи расположено в живописной долине, которое Всевышний щедро одарил полями и лугами, садами и пастбищами. В 1970 году здесь был основан...
Янв 2020 г.
Легенд о происхождении названия селения Унцукуль несколько. 1. Некоторые говорили, что первым здесь построил дом человек из ближайшего села...
Дек 2019 г.
Некоторые пояснения: 1. Село было очень набожным, свидетельством этому являются многие сохранившиеся «Х1ужра» (строение наподобие склепа над...
Ноя 2019 г.
Комментарии к статье