Да, да, да, это Кавказ!

Мы были в Дагестане четыре дня. За это время мы успели побывать в селе златокузнецов — Кубачи, в селе гончарного ремесла — Балхаре, в Гунибе — на родине нашего гида и друга Муртазали Магомедова, где Иван Айвазовский писал картины. И это, конечно, далеко не все. Но мы постараемся передать хотя бы часть того прекрасного, что нам удалось увидеть в Дагестане.

Добро пожаловать в Дагестан!

…Маленькая балхарская бабушка велит нам никуда не уходить. Мы с недоумением переглядываемся, но терпеливо ждем. Через несколько минут она возвращается и вручает каждому из нас по паре маленьких, ею связанных, варежек: на счастье. 

Мы выходим из крохотного зала прибытия аэропорта Махачкалы «Уйташ» на улицу и видим толпу улыбчивых людей с табличкой “Клуб путешествий Михаила Кожухова”. Дамам вручают розы: традиционное “добро пожаловать в Дагестан!” Настроение — отличное, погода — солнечная, мы — голодные. Садимся в микроавтобус на 15 человек — наш передвижной дом на следующие четыре дня.

Муртазали — наш гид и с первых же минут закадычный друг — взахлеб рассказывает о тех местах, мимо которых проезжаем, делится планами на ближайшие дни и немного смущается от строгого баритона командора: “Ты не мне рассказывай, ты им рассказывай, я-то это все уже наизусть знаю”. В Дагестане, например, говорят на 40 языках и 120 диалектах. Именно поэтому почти все местные жители общаются между собой на русском, чтобы хоть как-то друг друга понять.

По дороге мы останавливаемся на небольшой перекур, взахлеб фотографируя Каспийское море и горы, а командор снисходительно улыбается: “Это еще цветочки, вон там, наверху, настоящая красота…”

Наши оголодавшие организмы не привыкли к такой роскоши как “Дагестанское Застолье”. Чтобы и закуски, и супы, и шашлык, и овощи, и сыр, и хлеб, и… все это за один раз! Под аккомпанемент терпкого вина (а для мужской половины нашей команды — коньяка), первых тостов и рассказов Муртазали и Михаила о том, как они познакомились (их версии, в общем-то, похожи), мы переживаем первое застолье.

Дорога до Кубачей занимает около двух часов с хвостиком по горной, неровной (мягко сказать) дороге, а командор говорит, что надо успеть до заката.

— По таким горам не выпивши невозможно ездить! — Произносит кто-то из глубины нашего микроавтобуса.

Ха, и правда! А еще правда, что виды становятся с каждым новым серпантином все красивее. Мы, как дети, впервые увидевшие свет, прислоняемся к окошку и наблюдаем за перегоном овец. Переглядываемся, безмолвно соглашаясь друг с другом, что нужно выйти и сделать парочку фотографий… До заката точно успеем! Один раз мы останавливаемся, говорим, что по нужде, но сами судорожно достаем телефоны. До заката приехать в Кубачи, мы конечно, не успеваем.

Хитрые свадебные традиции

В Кубачах уже темным-темно, но нас все же ведут на сторожевую башню — один из символов старой части города. Поговаривают, что именно отсюда предки кубачинцев следили за врагами и с помощью сигнальных огней сообщали жителям села о надвигающейся опасности.

Наверное, впервые осознание того, что мы находимся на другой планете, приходит в момент рассказа Фатимы — нашей местной знакомой — про прямую связь между замужеством и коврами: мол, три штуки шикарных ковров сошьешь и тогда можешь замуж идти. Когда разговор зашел про роскошные свадьбы, у всех моментально возник один и тот же вопрос.

— Муртуз, а сколько здесь люди зарабатывают, чтобы такие свадьбы закатывать?

Ясное дело, цены тут — не московские, но Расул (наш кубачинский гид) говорит, что хорошая зарплата — 20 000 рублей. Муртазали, и глазом не моргнув, ухмыляется.

— На свадьбу принято дарить деньги, так? Так вот, мы с рестораном и организаторами договариваемся, что заплатим уже после свадьбы, и подаренные деньги молодоженам, собственно, и отдаем! Ну еще иногда в долг берем. Вот такая вот хитрая схема.

Подумать только!

“В Кубачи до сих пор берегут и сохраняют древние традиции”

Первые упоминания о Кубачи относятся к середине десятого века. Кубачинцы известны как златокузнецы и изготовители оружия. Кубачинские мастера выполняли заказы для высокопоставленных персон и руководителей многих государств. Изделия кубачинских мастеров хранятся в крупнейших музеях России и зарубежных стран: в Эрмитаже, Лувре, музее Виктории и Альберта, в музее Метрополитен.

Почти у каждого жителя села Кубачи есть домашний музей — “кунацкая”. Дома они хранят старинную утварь, посуду, предметы быта, которые передаются из поколения в поколение. Причем старинные предметы не просто лежат на полках, члены семьи ими активно пользуются и в настоящее время.

Девчонкам разрешают примерить женские наряды. Мы пьем какой-то очень ароматный чай, заедая его вареньем из абрикосов и обсуждаем многоженство — вполне обычный разговор. Оказывается, причина многоженства была вовсе не в том, чтобы увеличить размер мужского эго. После войны женская составляющая населения во много раз превышала мужское и женщины оставались одни. Мужчин попросту не хватало на всех! И они брали под свое надежное крыло не одну женщину, а двух, трех или даже больше. Мол, намного хуже остаться одной, чем мужа с кем-то делить.

Ночлег для туристов

В Кубачах гостиниц нет, поэтому нас развозят по гостевым домам. Да, выбор ночлега в Дагестане пока невелик, но гостевые дома — это прекрасная возможность не только переночевать, но еще и увидеть повседневную жизнь изнутри. Нам все очень нравится. Ужином — кормят, интересные истории — рассказывают, а еще и показывают изделия, сделанные собственными руками, и спать укладывают. Этакий душевный каучсерфинг по-дагестански. Где еще такое увидишь?

Но жители Дагестана стараются придумать и другие возможности. Как раз недавно местные жители села Чох выиграли грант на 2,5 миллиона рублей на реализацию проекта «Мы строим Этно-Дом!», суть которого заключается в строительстве специального гостевого дома для туристов.

Наша хозяйка показывает на своем смартфоне фотографии ювелирных изделий. Вот тут — расписные серьги, а тут — чехол для сабли. И напоследок ведет нас в домашнюю мастерскую, где мужчины с четырех утра и до глубокой ночи корпят над очередным серебряным браслетом.

Кубачинские мастера

Утро в Кубачах нас встречает безоблачным небом, пустынными улицами и прогулкой по селу. Дорога неровная, холмистая, ведь Кубачи — высоко-высоко в горах. Расул рассказывает, что раньше два семейства жили в одном доме, под одной крышей, и посему у них — два адреса на один дом. Доходим до школьного музея, где нам показывают выпускные работы школьников. У нас что? Сочинение? Изложение? Диплом? А у них — расписные платки, кувшины и ювелирные украшения. И снова думаешь: да уж, черт бы побрал мою тройку по труду.

Перед выездом в Балхар — село гончарного ремесла — заезжаем в Кубачинский художественный комбинат. В советские годы на предприятии работали 800 человек, и у мастеров комбината была очень большая зарплата — около 300-400 рублей в месяц. Сегодня — при комбинате работает музей, в котором хранится много интересных экспонатов, и среди них — сабля известного персидского завоевателя Надиршаха. Несколько раз музей пытались обокрасть, но все попытки ни к чему не приводили. Либо ловили у входа, либо уже во время бегства. Но буквально через несколько дней после нашего отъезда музей-таки обокрасть удалось: и сабли, и множества других ювелирных изделий след простыл.

Заходим в ювелирный магазинчик, к слову, очередная идея командора для развития внутреннего бизнеса в Дагестане, и покупаем себе на память украшения. 700 рублей за серебряные сережки? Где такое видано?

Уже пора разливать коньяк?

— Ну что, уже пора разливать коньяк? — Муртазали, широко улыбаясь, достает “из под полы” пятилитровую канистру коньяка. — Нет, ну кто хочет, может и вино… — и достает еще одну пятилитровую канистру, уже с вином.

Времени, на секундочку, 11 утра. Конечно, пора! У кого-то есть сомнения? До Балхара путь не близкий, дороги — ужасные, коньяк плещется по всему микроавтобусу под аккомпанемент нашего хихиканья, но черт возьми, как же хорошо!

Балхар — село гончарного ремесла

В Балхаре гончарное ремесло — дело женских рук. Существует строгий запрет на участие в гончарном деле мужчин, который идет еще от пережитков матриархата. Даже прикоснуться к гончарному кругу мужчине было нельзя! А на человека, нарушившему табу, налагался штраф в виде угощения для шести человек из дома. Мы, женская часть нашей команды, тоже пытаемся слепить (?) посудину. Пытаемся — правильное слово.

После душевного чаепития нас провожают в наш дом на колесах под громкие аплодисменты. Правда потом кто-то цокает: по соседству находится кладбище, там сидят люди. Они недавно похоронили своего товарища, надо уважать их горе, давайте потише.

Гуниб — лучшее место в Дагестане

Муртазали (полушутя-полусерьезно) говорит, что Гуниб — это лучшее место в Дагестане. Не удивительно, ведь там живет его семья. Именно в Гунибе Иван Айвазовский писал свою картину «Аул Гуниб в Дагестане. Вид с восточной стороны». А небо вновь безоблачно, мы любуемся очередными прекрасными видами и подмечаем, что в каждом новом районе Дагестана — горы совсем другого цвета.

Муртазали ведет нас по дороге к его дому и рассказывает про санаторий по соседству. Туда дети приезжают лечиться воздухом — настолько он чист и хорош. Семья Муртазали, как и все другие семьи, встречает нас так душевно, что уезжать оттуда уж очень неохота. А какой там открывается вид… А какой там вкусный чуду… А какие наряды!

Но, увы, нам пора в путь.

Чох — кладбище истории

На высоте 1561 метров над уровнем моря в селе Чох — мертвая тишина. Только ветер свистит.

— Где вы еще такое увидите? Такого нет нигде в мире. Разве что в Италии что-то похожее, да и то… Кладбище истории.

И ведь правда, Чох — одно из самых древних сел на территории Северного Кавказа, через него проходил Великий шелковый путь. Именно в Чохе придумали аварский алфавит. Муртуз рассказывает, что в Чохе жили заслуженные профессора и доктора. А мы стоим и смотрим на разрушенный дом, который, может день, а может и все десять лет остается стоять таким. И ни единая душа не спешит его чинить — все уходят, ведь так — проще.

И Муртазали, дабы разбавить обстановку, опершись на камень, рассказывает нам легенду.

— Жил-был в Чохе юноша, от которого все женщины села были без ума. Голову теряли все, так сильно влюблялись! А юноше никто не был интересен. Он, может, и рад бы влюбиться в кого-то, но, как говорится, сердцу не прикажешь. И отец ему как-то раз приказал: покинь село, чтобы слухи дурные о тебе прекратились. Юноша послушался и переехал жить в пещеру, но жизнь ему там быстро надоела, и он, вернувшись, сказал отцу, что село больше не покинет. Отец подумал-подумал и принял решение: публично, перед старшими села, заявил, что приносит в жертву своего сына. И отрубил ему голову.

И вот, на том самом месте теперь стоит камень — своеобразное напоминание о легенде.

Корода — село, где живет один человек

На входе в село Корода нас встречают мальчишки — им от силы 10 лет, а может и меньше. Говорят, мол, проход стоит 50 рублей! Ну, как говорится, правила надо соблюдать.

В Короде живет одна-единственная Патимат — бабушка, к которой время от времени приезжают родственники и просят уехать с ними, но ответ на это остается неизменным — нет! Мол, зачем мне на восьмом десятке жизни куда-то уезжать? Мне и тут хорошо…

Мы заходим к ней в гости и понимаем, что она ни на секунду не лукавит. У нее все хорошо. И, глядя на нее, у нас тоже.

Лестницы имени Михаила Кожухова

Одна из последних остановок в нашем путешествии — поход по Карадахской теснине. Наш Муртазали Великолепный, как зовет его командор, заказал и установил там лестницы, чтобы легче было забираться на скалы. Если честно, слабо можно представить, как люди до нас туда забирались, без лестниц-то. Либо же останавливались на полпути…

«Теперь самый неуклюжий Вини Пух может насладиться ущельем. Хвала Муртузу! И мне немножко — как идейному вдохновителю проекта. Все в Дагестан!» — говорит командор.

Карадахскую теснину в Дагестане аварцы называют Бецъкварили, что в переводе означает Темное или Слепое ущелье. Ближайший населенный пункт — город Карадах. Общая длина Карадахской теснины составляет приблизительно 400 метров, а максимальная высота доходит до 170 метров при ширине не более четырех метров. Карадахская теснина — это уникальный памятник природы Дагестана, которую часто называют “Воротами чудес”. Об этом необычном уголке природы знают немногие и поэтому не так часто ее посещают.

Проходит около пяти минут, и я падаю в грязь. Обидно, черт возьми, почему так быстро? Там дальше будут проходы посложнее, можно было бы хотя бы там ударить в грязь лицом, причем буквально…Ползем, пробираемся, как настоящие супергерои — не иначе. Когда мы наконец забираемся на самый верх, то замечаем, что мы там не одни. Рядом с нами — москвичи, а также несколько прелестных осликов. Ну, слава богу! А то следы, которые мы замечали по пути, вызывали чувство некоторого дискомфорта и страха: а мало ли кто живет в этой Карадахской теснине?

Последняя остановка — обед в кафе “Форель”, где, как это ни удивительно, мы обедаем форелью.

Грустно уезжать. Но мы обязательно вернемся, теперь мы это точно знаем.

Источник