Дербент – памятник мировой истории и культуры

На западном побережье Каспийского моря, там, где горы Кавказа почти подходят к морскому побережью, оставляя лишь узкую трехкилометровую полоску равнины, раскинулся древний Дербент – второй по величине и значению город Республики Дагестан и самый южный город Российской Федерации, крупный центр виноделия, ковроткачества, туризма. Дербент – один из древнейший городов Кавказа. Его история насчитывает пять тысячелетий. Возникнув в глубокой древности, он из маленького поселения превратился в один из крупнейших средневековых городов Востока. Он пережил бурные исторические события, штурмы и разрушения, периоды расцвета и упадка, служил ареной кровопролитной борьбы и «яблоком раздора». На него претендовали Римская империя и Парфия, Сасанидский Иран и Византия, Арабский халифат и Хазарский каганат, государство сельджуков и Золотая орда, сефевидские шахи и турецкие султаны, российские императоры. Здесь побывали многие известные полководцы и завоеватели средневекового Востока – выдающиеся арабские военачальники Маслама ибн Абдалмалик и Марван ибн Мухаммад, сельджукские полководцы Сау-Тегин и Йагма, прославленные соратники Чингиз-хана – Джебэ и Субудай, «Властелин мира» Тимур и правитель Золотой орды Тохтамыш, турецкий султан Селим и основатель государства Сефевидов шах Исмаил. В Дербенте пребывали знаменитый правитель Ирана шах Аббас и «Гроза Вселенной» Надир-шах. Здесь «прорубил окно» на Восток император Петр Великий.

Но Дербент привлекал внимание не только видных политических, государственных деятелей. О нем сообщают греческие и римские писатели, средневековые византийские, сирийские, кавказские, турецкие авторы. Ценнейшие сведения о Дербенте содержатся в трудах многих арабо-персидских историков и географов IX–XIII вв. и более позднего времени. Посетить Дербент и увидеть его достопримечательности стремились многие средневековые путешественники, которые в своих сочинениях оставили немало интересных, исторически значимых сообщений об этом древнем городе. Это арабы Ахмед ибн Фадлан (X в.) и Абу Хамид ал-Гарнати (XII в.), венецианцы Марко Поло (XIII в.) и Иосафат Барбаро (XV в.), русские Афанасий Никитин (XV в.) и Федот Котов (XVII в.), англичане Христофер Бэрроу (XVI в.) и Антон Дженкинсон (XVI в.), немцы Адам Олеарий (нач. XVII в.) и Георг Тектандер (XVII в.), голландцы Ян Стрейс (XVII в.) и Корнелий де Брейн (кон. XVII– нач. XVIII в.), турок Эвлия Челеби (XVII в.) и многие другие.

Своей богатой историей и необычной судьбой Дербент в огромной мере обязан своему географическому местоположению. Он возник в одном из самых стратегически значимых мест знаменитого международного Прикаспийского пути – важной военной и торговой трассы, с древнейших времен связывавшей народы и страны Закавказья и Переднего Востока с Юго-Восточной Европой. Отсюда и немаловажная роль Дербента в истории многих племен и народов древности и средневековья. Отсюда и многочисленные (свыше 20) наименования этого города, данные ему теми или иными народами и подчеркивающие его географическое положение и стратегическое значение. Это такие названия, как лат., греч. «Каспийские ворота», греч., ср. – перс. «Албанские ворота», арм. Чор (от вост. – иран., ср.: ягноб. чор «узкое место», осет. чух «узкий проход»), груз. Чора, Дзгвис-кари («Морские ворота»), сир. Торайе, греч. Тзур, Зуар, араб. Сул, Баб ал-абваб («Ворота ворот»), Баб ал-хадид («Железные ворота»), перс. Дарбанд («Плотина ворот», «Узел ворот»), тюрк. Темир-капы («Железные ворота»), рус. Железные врата, Дербень и др.

Древние стены Дербента

Географическая ситуация и благоприятные природно-климатические условия обусловили обживание этого места с глубокой древности. Как установлено раскопками, которые ведутся в Дербенте с 1971 г. археологической экспедицией Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН сначала под руководством проф. А.А. Кудрявцева, а с 1996 г. – автора этих строк, первое поселение возникло здесь в эпоху ранней бронзы – на рубеже IV–III тысячелетий до н. э., т. е. пять тысяч лет назад. Многочисленные и разнообразные находки – остатки жилищ, ямы для хранения зерна, керамическая посуда, каменные топоры и зернотерки, кремневые вкладыши серпов и др. – говорят о том, что первыми поселенцами здесь были древние земледельцы.

На рубеже VIII–VII вв. до н. э. на вершине дербентского холма возводятся примитивные оборонительные сооружения. Возникновение здесь укреплений, контролировавших проход между морем и горами, видимо, было связано с активизацией кочевников – киммерийцев, скифов и савроматов, обитавших в южнорусских и предкавказских степях. Как сообщает древнегреческий историк, «отец истории» Геродот (V в. до н. э.), скифы, преследуя киммерийцев, «пошли верхней дорогой, оставляя Кавказские горы по правую руку», т. е. вдоль берега Каспийского моря, через Дербентский проход в Закавказье и Переднюю Азию, где они обосновались почти на 30 лет. Как полагают исследователи, этот поход состоялся в начале VII в. до н. э., и о пребывании скифов в Дербенте и Приморском Дагестане свидетельствуют, в частности, так называемые «скифские» наконечники стрел. Такие же наконечники стрел были найдены при раскопках древних городов Урарту, Ассирии, Вавилонии, подвергшихся нападениям воинственных кочевников.

Роль Дербента и Дербентского прохода особенно возрастает с последних веков до н. э., когда крупнейшие и могущественные государства античного мира – Рим и Парфия – столкнулись в борьбе за Кавказ. В их противоборстве большая роль отводилась воинственным кочевникам Северного Кавказа и Предкавказья – сарматам и аланам, которые привлекались римлянами и парфянами в качестве наемников. Превосходная, хорошо вооруженная конница номадов, пройдя через кавказские проходы, главными из которых были Дербентский и Дарьяльский, часто определяла исход военной кампании и влияла на политическую ситуацию на Кавказе.

Появление на рубеже эр в Дербентском проходе новых оборонительных сооружений нашло отражение в сведениях античных авторов. В I в. н. э. применительно к проходу начинает употребляться, наряду с обычным portae, πύλαι, ύραι («ворота», «проход», «двери», «вход»), название claustra, обозначавшее в военном отношении «пограничная крепость», «вал», «стена», «преграда». Замечу, что у авторов сер. – втор. пол. I в. н. э. Корнелия Тацита, Марка Аннея Лукана и Гая Валерия Флакка термин Caspia claustra (claustra Caspiarum) использован в военно-политическом контексте, при описании военных акций. Это усиливает понимание данного топонима как военно-стратегического объекта, наряду с его географическим значением.

Огромная стратегическая важность Дербента и проходившей вдоль каспийского побережья международной караванной дороги обусловили подготовку императором Нероном в 68 г. н. э. большого похода сюда. По сообщению древнеримского историка Тацита, для осуществления экспедиции «к Каспийским укреплениям, на войну против албанов» были собраны легионы из Германии, Британии и Иллирии. Но заговор и убийство этого императора, «прославленного» своими пороками, сорвало начавшуюся военную кампанию. Планы Нерона, очевидно, вскоре осуществил император Домициан, побывавший со своим войском на земле Кавказской Албании – древнего государства на территории современных Дагестана и Азербайджана. Об этом свидетельствуют римский государственный деятель и писатель Плиний Младший (62-113 гг.) и латинская надпись центуриона XII легиона Фульмината (Молниеносного) Л. Юлия Максима, обнаруженная недалеко от Баку.

Дербент. Цитадель Нарын-Кала

Дербент. Цитадель Нарын-Кала

Читателю, вероятно, будет интересно узнать, что греко-римские названия Дербента – «Каспийские ворота», «Каспийские укрепления», как и наименование моря, у которого они находились, происходят от имени племени каспиев, живших в Восточном Закавказье и хорошо известных в античном мире. О них рассказывает, например, Геродот: каспии вместе с другими восточнокавказскими племенами входили в одну из провинций-сатрапий державы Ахеменидов и состояли в армии древнеиранских царей. Каспии упоминаются в арамейских документах V в. до н. э. с острова Элефантина на Ниле и папирусах из раскопок Саккары, близ древнеегипетской столицы Мемфиса – там располагались их поселения, они несли воинскую службу и были кораблестроителями. В последних веках до н. э. они и другие племена Восточного Кавказа образовали государство Албания (арм. Алванк, ср. – перс. Аран), о котором ценные исторические сведения приводят античные писатели Страбон, Клавдий Птолемей, Плиний Старший и другие авторы. Название это происходит от имени одного из ведущих и многочисленных племен страны – албанов – далеких родственников восточнокавказских народов.

На рубеже эры Дербент становится важным военно-политическим и торгово-ремесленным центром Восточного Кавказа. Становлению Дербента как города в это время способствовало, наряду с другими внешними и внутренними причинами и факторами, усиление с последних веков до н. э. торгового значения Прикаспийского пути, известного античным писателям под названием Caspia via («Каспийский путь»), активизация всей международной торговли с эллинистического времени между центрами и периферией античного мира. По сообщению Страбона, по этой международной трассе активную караванную торговлю вели прикаспийские племена, которые перевозили «на верблюдах индийские и вавилонские товары, получая их от армян и мидян». Огромная роль в этих торговых связях отводилась сарматскому племени аорсов, обитавших в Северном Прикаспии и нижнем Подонье, и албанскому племени каспиев, специализированно занимавшихся караванной торговлей, разведением верблюдов, рыболовством. С конца II – начала I в. до н. э. начинается резкое увеличение потока парфянских серебряных монет-драхм в Кавказскую Албанию и поступление их отсюда через Приморский Дагестан в Нижнее Поволжье и на Северный Кавказ.

Прикаспийский путь на юге выводил к Экбатанам (Хамадан) – крупнейшему центру на Великом Шелковом пути, а на севере, в низовьях Терека, он имел ответвление – дорогу, ведущую в центральные районы Северного Кавказа и далее в Причерноморье, на Боспор. О функционировании северного участка Прикаспийского пути – от Терско-Сулакского междуречья до Нижнего Поволжья – свидетельствуют находки античных амфор в ногайских и калмыцких степях, а также поселения, могильники и отдельные комплексы предметов сарматского времени на территории Северо-западного Прикаспия. В последующую, раннесредневековую, эпоху эта дорога засвидетельствована уже арабскими авторами IX–X вв. как важнейшая международная караванная трасса, ведущая из Передней Азии и Закавказья через Дербент (Баб ал-абваб), Семендер, Беленджер и далее по прикаспийским степям в Итиль – столицу Хазарского каганата.

Важным посредником в этих торговых контактах Севера и Юга выступал Дербент. Об этом, например, говорят найденные при раскопках многочисленные египетские и сирийские стеклянные и фаянсовые украшения, бусы из балтийского янтаря и провинциально-римские фибулы, другие находки. Особый интерес представляют костяная фигурка женщины, которая была привезена из далекой «златообильной» Бактрии, и обнаруженный близ Дербента клад бронзовых предметов, в который, помимо украшений, посуды, входили и около 20 монет могущественного правителя Египта Птолемея III Эвергета (246–222 гг. до н. э.). Это пока самый ранний на Кавказе клад эллинистических монет и единственный в этом регионе клад монет Птолемеев Египта.

Сведения античных авторов – Геродота, Плиния, Страбона, Марцеллина, а также ряд археологических фактов и, прежде всего, доказанное специалистами функционирование Узбоя (древнего русла Амударьи, впадавшей в Каспий) в VII в. до н. э. – IV в. н. э. позволяют говорить о мореплавании на Каспии уже в ахеме-нидское и раннеэллинистическое время. Значение морской торговли на Каспии возрастает в последних веках до н. э. – первых веках н. э. Примечательно, что в списке населенных пунктов Кавказской Албании, приведенном в «Географии» Клавдия Птолемея с указанием их точных координат, несколько выделенных им городских центров, обозначенных термином «полис» (Телайба, Гел-да, Албана, Гайтара, Барука), расположены у морского побережья и на примерно равноудаленном друг от друга расстоянии. Это отражает историческую реальность, нашедшую археологическое проявление в местоположении крупных городищ, и подчеркивает их торгово-экономическую значимость, привязанность к международному Прикаспийскому пути и возможную роль некоторых из них как портовых центров.

Страбон, ссылающийся на Аристобула и Эратосфена, которые, в свою очередь, заимствовали информацию из отчета селевкидского флотоводца Патрокла, который ок.282 г. до н. э. «плавал кругом в Каспийском море», а также Плиний со ссылкой на Варрона сообщают о торговой трассе через Каспий из Окса (Узбой=Амударья) в Албанию к реке Куре и далее в Эвксинский Понт (Черное море). Позднее их дополняет Аммиан Марцеллин, который, рассказывая о Гиркании (араб. Джурджан) – важнейшей области Южного Прикаспия, сообщает, что «… многие живут здесь также и морской торговлей… Кроме многих незначительных городов, гирканы имеют два значительных, расположенных на берегу моря: Саканда и Сараманна». Естественно полагать, что названные наиболее крупные, приморские города Гиркании вели морскую торговлю не только (и, очевидно, не столько) по южному побережью Каспия, но и с более отдаленными прикаспийскими областями как на восточном, так и на западном побережьях. Важно указать и на то, что Клавдий Птолемей помещает один из населенных пунктов Албании – Барука – у устья Куры.

Рука об руку с торговлей шла политика. Коммерческие интересы, стремление к установлению контроля над торговлей и важнейшими торговыми трассами являлись одними из главных стимулов международной политики древности и средневековья, побуждавших племенных вождей и державных государей как на военные, так и на мирные внешнеполитические акции.

Дербент. Кладбище Кырхляр

Преемниками Рима и Парфии в борьбе за Кавказ в раннем средневековье стали Византия и Сасанидский Иран. В V–VI вв. иранские «цари царей» (шахиншахи) развернули на Восточном Кавказе грандиозное фортификационное строительство – возведение укрепленных городов, крепостей, так называемых «длинных стен», которые должны были защищать северные рубежи их державы от новой волны кочевников – на этот раз от нахлынувших тюркских племен гуннов, савир, тюрок, хазар. Одним из первых таких оборонительных сооружений, призванных противостоять воинственным гуннам, стали возведенные в 440-х гг. в правление шаха Йездигерда (439–457 гг.) сырцовые укрепления Дербента – цитадель на вершине дербентского холма и стена, полностью перекрывшая проход между морем и горами. Как показали археологические исследования этой оборонительной линии, эти стены имели толщину около 8 м. В 20 км южнее Дербента был сооружен опорный военно-стратегический пункт – город-крепость, получивший название Шахристани Ездигерд (что можно перевести с иранского как «Ездигердград») и возведенный, как сообщает древняя сирийская хроника, по приказу шаха Ездигерда II в области Чор. Ныне руины этого древнего города, расположенного в окрестностях пос. Белиджи, исследуются Дербентской археологической экспедицией.

Монументальным свидетелем той эпохи и выдающимся памятником оборонительной архитектуры являются каменные укрепления Дербента, которые и ныне, спустя полторы тысячи лет после их сооружения, поражают своим величием и мощью. Как и сотни лет назад, так и в наши дни каждый, побывавший в Дагестане, непременно посещает Дербент, чтобы своими глазами увидеть величественные стены и многие другие исторические достопримечательности этого древнего города.

Впечатляющие, грандиозные Дербентские укрепления породили немало легенд о них. С ними, например, отождествлялась стена-плотина, «Железные ворота», якобы возведенные Искендером Зу-ль-Карнайном (Александром Македонским) для защиты цивилизованного мира от набегов диких и свирепых племен Йаджудж и Маджудж (библейские Гог и Магог; см.: Иезекииль, 38,2; Откровение Иоанна, 20, 7). Эта легенда, получившая широкое распространение на христианском и мусульманском Востоке, приведена в Коране (сура «аль-Кахф», 97–98). А выдающийся Низами Гянджеви (1140–1202 гг.) в своей поэме «Искендер-наме», в главе, посвященной походу Искендера в Дербент, рассказывает о возведении им здесь «гранитно-булатной стены»:

В действительности, ставшие всемирно известными оборонительные сооружения Дербента были построены в середине VI в. в правление самого могущественного иранского шаха династии Сасанидов – Хосрова I Ануширвана (531–579 гг.). По словам известного востоковеда Ричарда Фрая, «имя Хосров, как и имя Цезарь, стало для арабов обозначением сасанидских царей и одновременно синонимом великолепия и славы». Арабский историк IX в. ал-Балазури в своей «Книге завоевания стран» («Китаб футух ал-булдан») приводит рассказ о том, как Хосров Анушир-ван, желая возвести непреодолимые укрепления в Дербенте для защиты своих владений от вторжений хазар, предложил их правителю-хакану «мир, дружбу и согласие» и в знак этого «просил отдать ему в жены дочь». Обрадованный возможным в будущем притязаниям на иранский трон, хакан отправил хазарскую принцессу к шаху. Хосров же, воспользовавшись мирной обстановкой и дабы воины двух держав не враждовали меж собой, возвел «стену из скалы и свинца от моря до вершины гор» и «повесил у входа железные ворота». Ну, а вслед за этим шах возвратил принцессу обманутому отцу. В этом рассказе отразились реальные события, связанные с образованием могущественного Тюркского каганата и заключением ок.555 г. между Ираном и каганатом союзного договора, закрепленного браком Хосрова и тюркской принцессы – дочери кагана Истеми (араб. Синджибу).

По сообщению более поздних авторов – Захир ад-Дина Мараши (ум. 1487) и Али Гилани (XVII в.), укрепления Дербента возводил по поручению Хосрова I его наместник, правитель Дербента Нарсе б. Джамасп.

Дербентские оборонительные сооружения включали цитадель, расположенную на отроге Кавказских гор и носящую ныне название Нарынкала (площадь ок.3,5 га), и две длинные городские стены, параллельно протянувшиеся от цитадели до моря и полностью перегораживавшие приморский проход шириной 3,5 км. Между этими стенами, отстоявшими друг от друга на расстоянии 350–450 м, и располагался средневековый город. Площадь межстенного пространства составляет ок.150 га. На оборонительных стенах города высечена 31 среднеперсидская строительная надпись середины VI в., представляющая собой своеобразный анклав сасанидской эпиграфики. В них упоминаются высокое должностное лицо Ирана, глава финансово-налогового ведомства области Адурбадаган (в которую входили все закавказские владения Сасанидов) Дарпуша, осуществлявший от имени государства финансирование и контроль колоссальных фортификационных работ, и высокого ранга архитекторы или смотрители Мошиг и Адургушнасп. Имена же тысяч рядовых участников этой «стройки века» нам неизвестны, но на стенах Дербента имеются «автографы» многих из них в виде вырезанных знаков (свыше 500) – различных знаков, нешанов, тамг, символов.

Дербент. Пехлевийская надпись «Дарпуша». 569 г.

В V–VII вв. Дербент являлся важнейшим военно-стратегическим и административно-политическим пунктом Сасанидов на Кавказе, центром ремесла и торговли. О роли и значении города говорит, например, приводимый в письменных источниках факт – сасанидскому наместнику-марзбану (букв. «хранитель границы») Дербента была предоставлена привилегия восседать на золотом троне, в то время как избранному среди других марзбанов было дано право занимать серебряный трон. Вместе с тем это был и важный религиозный центр. Так, по информации Мовсеса Каланкатваци и Мхитара Айриванеци, здесь до 552 г. находился престол католикоса албанской церкви, а его дворец существовал в Дербенте и в начале VIII в. О зороастризме (государственной религии сасанидского Ирана) в Дербенте мы пока знаем еще мало; многие знаки, вырезанные на оборонительных стенах города, представляют собой зороастрийские символы, а в 2000 г. рядом с городом, в ущелье «Етти гоиляр» был открыт и исследован единственный в своем роде на Кавказе зороастрийский погребальный комплекс, представляющий собой высеченный в скале грот с камерами для выставления трупов (дахма) и хранения костей (астодан).

Третьей составной частью Дербентского оборонительного комплекса являлась стена Дагбары («Горная стена») – грандиозное фортификационное сооружение, которое по праву именуют Великой Кавказской стеной. Она отходила от юго-западного угла цитадели и по гребням и ущельям уходила в горы на расстояние более 40 км. Эта стена была укреплена системой башен, фортов, крепостей, расположенных в стратегически важных местах. Горная стена вместе с укреплениями Дербента представляла собой мощную, труднопреодолимую преграду, позволявшую надежно перекрывать и контролировать Прикаспийский коридор, обходные горные дороги и защищать северные границы государства от вторжений кочевников. Примечательно высказывание ал-Ма-суди, сделанное им в 934 г. в книге «Россыпи золота и рудники драгоценных камней» («Мурудж ад-дзахаб ва мадаин ал-джава-хир»): «Если бы Аллах Всевышний своим всеведением, всемогуществом и милосердием не помог правителям Ирана построить город ал-Баб и его стены на суше, в море и в горах, … то цари хазар, аланов, сарирцев, тюрков и других народов, несомненно, дошли бы до областей Бардаа, Арран, Байлакан, Азербайджан, Занджан, Абхар, Казвин, Хамадан, Динавар, Нихаванд и других мест… вплоть до Ирака». С 1996 г. Дербентской археологической экспедицией ведутся широкомасштабные исследования этой фортификационной системы, стоящей в одном ряду с такими шедеврами оборонительного зодчества, как Великая Китайская стена, Стена Искендера, Вал Адриана: выясняется ее точная протяженность, направление, система укреплений и архитектурные особенности, время активного функционирования и т. д.

Городские стены уходили в море, образуя порт. Подводными археологическими исследованиями установлено, что остатки этих стен прослеживаются в море на расстоянии ок.270 м. Причем было определено, что в период строительства стен в VI веке уровень Каспийского моря был ниже современного примерно на 4 м, и часть ныне морских стен на расстоянии ок.150 м в то время сооружалась на суше. Последовавшие в X в. подъем моря и затопление прибрежных участков обусловили, очевидно, сообщения многих арабских писателей этого времени о значительной длине стен, уходящих в море – от 1 до 3 арабских мили. Наиболее достоверные данные приводят ал-Истархи, писавший о расстоянии в 6 башен, и Хилаль ас-Саби, у которого длина морских стен составляет 600 локтей, т. е. ок.300 м. Авторы первых веков хиджры – Кудама, ал-Балазури – сообщают и о способе возведения стен в море: «И приказал он (Хосров Ануширван. – М.Г.) возить на кораблях камни и бросать их в море, а когда они оказались над водой, то он построил на них стену, продолжив ее в море на три мили». Ал-Масуди и Закарийа Казвини дополняют эти сведения, рассказывая об использовании бурдюков при строительстве морских стен и порта.

В середине VI века Дербент, а точнее Дарбанд, получает свое название, сохранившееся до наших дней. Впервые оно упомянуто Ананием Ширакаци (VII в.) в его географическом трактате: «… до него (Каспийского моря. – М.Г.) доходит хребет Кавказа, на котором построена стена Дарбанда, что значит «связка» и «ворота», город стражи Чора, огромная башня, сооруженная в море». Это имя прочно закрепилось за городом, и его не вытеснили другие популярные наименования – тюркское Темир-капы и арабское Баб ал-абваб. В арабском названии города – «Ворота ворот» – было подчеркнуто особое политическое и географическое значение Дербента в Арабском халифате.

Первые отряды арабских воинов, предводительствуемые знаменитыми полководцами Салманом ибн Рабиа, Абдурахманом ибн Рабиа, Суракой ибн Амром, Абдаллахом Хабибом ибн Масламой, появляются в Дербенте – Баб ал-абвабе в 22 г. хиджры / 642–643 г. Абу Джафар ат-Табари и Ибн ал-Асир сообщают, что в этот год наместник-шахрийар Дербента Шахрбараз, представитель знатного и древнего иранского рода, «заключил с арабами мир, но джизью (подушная подать с иноверцев. – М.Г.) платить не хотел». Подчеркивая особое военно-стратегическое положение и значение города, он заявил: «Я нахожусь между двух врагов. Одни из них хазары, другие русы… Кроме жителей этих местностей, нет других, кто (мог бы) воевать в ними. Вместо джизьи мы будем воевать». Сурака ибн Амр, амил халифа Омара, пожаловал Шахрбаразу и жителям города грамоту, по которой «он договорился с ними, что они будут участвовать во всех походах и выполнять всякое дело, которое правитель (вали) сочтет благим. Кто согласен на это, тот освобождается от джиза, кроме призыва в войско, а призыв в войско – это замена их повинностей».

Однако укрепиться арабам здесь сразу не удалось. Только с 22 г. по 31 г. хиджры по приказу халифов Омара и Османа было организовано не менее пяти крупномасштабных походов на Восточный Кавказ. И одной из главных стратегических целей арабских полководцев было овладение Дербентом – Баб ал-абвабом – крупнейшим военно-политическим центром Кавказа, воротами в Восточную Европу.

Во время первых походов у стен Баб ал-абваба погибли в битве с хазарами полководцы-братья Салман и Абдаррахман ибн Рабиа. С их именами и их соратников народная традиция связывает самую почитаемую мусульманскую святыню Дербента – кладбище «Сороковник» (тюрк. Кырхляр, перс. Чэхэл танан). Оно расположено близ центральных северных городских ворот Кырхляр-капы, которые арабы называли Баб ал-джихад («Ворота Священной войны»). На огороженном участке кладбища имеется группа из 43 монолитных каменных саркофагов полуцилиндрической формы (длиной до 3,5 м), установленных над погребениями шахидов—мучеников. К сожалению, время стерло имевшиеся на них куфические надписи. Подобные надмогильные плиты имеются и на южном городском кладбище, носящем название Джум-джум – по имени легендарного правителя. На одном из них арабская надпись простым и цветущим куфи сообщает: «Это могила Махмуда б. Абу-л-Хасана, сына убитого на пути Аллаха» и дата – 469 г. хиджры / 1076-77 г.

В результате длительных войн Дербент неоднократно переходил то к хазарам, то к арабам. Окончательно закрепились арабы в Дербенте – Баб ал-абвабе после походов ал-Джарраха ибн Абдаллаха и Масламы ибн Абдалмалика (брата халифа Хишама) в начале VIII в. В наместничество на Кавказе Масламы, а с 732 г. Марвана ибн Мухаммада (будущего халифа) Баб ал-абваб превращается в главный опорный пункт халифата на Кавказе, в важнейший административно-политический и религиозно-идеологический центр. Сюда из покоренных областей поступали налоги и дань, стекалась военная добыча, здесь находилась основная часть арабских военных сил на Кавказе, отсюда шло победное шествие ислама.

При Масламе в Дербенте проводятся большие строительные работы. Ал-Балазури рассказывает: «И построил (Маслама) амбар для провизии, амбар для ячменя и склад для оружия, он приказал вычистить цистерну, исправил разрушенные места в городе и украсил его». Сюда было переселено 24 тысячи воинов с семьями из Дамаска, Химса, Куфы, ал-Джезиры. Город был разделен на кварталы (кием). Это деление города на кварталы, именуемые ныне магалы (от араб. махалла), до сих пор сохраняется в старой части Дербента. В каждом квартале-магале была возведена мечеть, названная по имени жителей, живущих в нем: Хазарская, Палестинская, Дамасская, Химсская, Кайсарская, Джазирская, Мосульская. Кроме них, была построена еще пятничная мечеть Масджид Джами. Она сохранилась до наших дней и носит название Джума-мечеть. Надписи сообщают о строительстве ее в 115 г.х./733-734 гг. и реконструкции в 770 г.х./1368-69 г. мастером (устад) Тадж ад-Дином б. Муса банна Бакуи.

Джума-мечеть в Дербенте является одной древнейших из ныне действующих мечетей в мире. Это уникальный архитектурный памятник, замечательный образец раннемусульманского зодчества. Есть основания полагать, что она была перестроена из христианского храма-базилики. Мечеть (длина ок.70 м, ширина ок.20 м) состоит из двух основных частей – длинного прямоугольного зала с двумя рядами каменных колонн (по 18 колонн в каждом) и подпрямоугольного квадратного зала, выступающего в центральной части южного фасада и перекрытого куполом диаметром более 9 м. В комплекс Джума-мечети входят обширный двор с тысячелетними чинарами и здание медресе, сооруженное в 879 г.х./1474-75 г. в правление ширваншаха Фаррух Йасара Дербенди и носящее его имя – ал-Фаррухийа.

Древнейшая официальная арабская надпись 176 г. х. / 792 г.

Мечети строились в городе на протяжении всей его средневековой истории. Так, например, историческая хроника «Дербенд-наме» сообщает, что знаменитый халиф Харун ар-Рашид (786–809 гг.), герой сказок «Тысяча и одна ночь», «сам прибыл в Дербенд, сделал многое для благоустройства. Он провел в Дербенд арыки с водой, построил мельницы, в каждом квартале построил амбары и мечети». Сведения о посещении Дербента халифом не подтверждаются другими достоверными источниками, но здесь наместниками пребывали его полководцы Хафз ибн Умар и Хузайм ибн Хазим, который, как свидетельствует древняя хроника, «украсил Дербенд и благоустроил его». Один из списков той же хроники сообщает о пребывании в Дербенте сына Харун ар-Рашида, который был погребен в склепе близ дербентских ворот Кырхляр-капы. В этой связи весьма интересен уникальный эпиграфический памятник, открытый нами в 2001 г. близ города – огромная плита (154х73 см), ныне экспонирующаяся в музее в городской цитадели Нарын-кала, на которой высечена в высоком рельефе почерком куфи арабская надпись 176 г. хиджры / 792-3 г. Надпись сообщает о реставрации укреплений Дербентского оборонительного комплекса VI века и упоминает Кисру, т. е. шаха Хосрова Ануширвана (531–579 гг.), «Харуна, амира правоверных», т. е. халифа Харун ар-Рашида (786–809 гг.), и «наследника амира правоверных ал-Амин Мухаммада», т. е. старшего сына халифа, который, как известно, родился в 170 г.х. / 786-7 г., был назначен наследником в 175 г.х. / 792 г., стал халифом в 809 г. и был убит в 813 г. в ходе борьбы за трон со своим братом ал-Мамуном. Это одна из древнейших в мире официальных мусульманских арабских надписей.

Среди других старинных мечетей города следует упомянуть Минарет-мечеть XIV–XV вв. близ ворот Джарчи-капы («Ворота вестника»; араб. Баб ал-мухаджир) и Кырхляр-мечеть рядом с одноименными воротами, которая была возведена по повелению шаха Аббаса в 1036 г.х. / 1626 г.

Яркими историко-архитектурными памятниками города являются и сохранившиеся средневековые бани, которые наряду с мечетями, караван-сараями, базарами являлись центрами общественной жизни восточного города. На них обратил свое внимание знаменитый путешественник Эвлия Челеби, который посетил Дербент в 1647 г. и посвятил его описанию специальный параграф в своем «Сейахат-наме».

Городские ворота также представляют собой замечательные памятники средневековой архитектуры. Они не только имели оборонное значение, но и являлись украшением города. Своим архитектурным обликом, убранством они должны были говорить въезжающим в город о мощи и богатстве Дербента. Правители города на протяжении всей его средневековой истории уделяли большое внимание сохранности и виду городских ворот и стен, и поэтому современный исследователь находит в архитектурных элементах укреплений Дербента влияние различных исторических эпох и архитектурных стилей. Из восьми ворот, сохранившихся до наших дней, своим парадным видом особо выделяются Кырхляр-капы (араб. Баб ал-джихад «Ворота Священной войны») и Орта-капы («Средние ворота», араб. Баб ал-хадид«Железные ворота»), являющиеся центральными в северной и южной городских стенах.

Вот, например, как описывает первые ворота и другие архитектурные сооружения города арабский географ и историк IX-нач. Х в. Ибн ал-Факих в своей «Книге о странах» («Китаб ал-бул-дан»): «В городе Баб над Баб ал-джихад на стене две колонны: на каждой колонне изображение льва из белого камня. Ниже их два камня, а на них изображение двух львов. Близ ворот изображение человека из камня: между ногами его статуя лисицы, а в пасти ее кисть винограда. В стороне от города водоем, известный под именем «водоем Масруф». В него ведет лестница, по которой спускаются в водоем, когда мало воды, по бокам лестницы два льва из камня, а над одним из них каменная статуя человека. Над домом правителей изображение двух львов также из камня, выступающее из стены. Жители Баба говорят, что это талисманы стены».

Упомянутые древним писателем свыше тысячи лет назад скульптурные изображения львов до сих пор украшают ворота, которые в целом сохранили свой первоначальный облик. Надпись на плите над проемом ворот сообщает о ремонтных работах, которые провел здесь в 842 г. хиджры / 1432 г. мастер (уста) Хаджи Ахмад. Рядом с ней расположена персидская стихотворная надпись того же времени:

«Во время шаха Ширвана Султан Халила, предводителя, это укрепление приведено в порядок, и эта крепость стала [надежным] укрытием, смута Йаджуджа возвратилась назад как при Искандаре, так, что слава этой постройки распространилась в городах неверных.
Да пребудет благоустроенным основание его стен до дня собрания! Да продлится его царство многие века!
Будь вестником полученного известия о годе: если хочешь вычислить дату этого, то возьми [слово] вестник».

Последнее слово в этой надписи приведено по-арабски и в числовом обозначении букв соответствует 842 г. хиджры. Необходимо сказать, что Дербент – это не только музей-заповедник, но и уникальная «библиотека под открытым небом», насчитывающая сотни эпиграфических памятников на арабском, персидском и среднеперсидском языках. В 2002 г. исполнилось 280 лет со времени начала изучения эпиграфических памятников города – в августе 1722 г. князь Дмитрий Кантемир, сопровождавший Петра Великого во время его Каспийского похода и возглавлявший походную канцелярию императора, положил начало сбору и изучению надписей Дербента. И до сих пор город продолжает открывать исследователям свои «хранилища» памятников письменности. Среди последних открытий – шесть среднеперсидских надписей VI века и несколько раннеарабских надписей VIII–XIII вв.

Ворота южной городской стены, носящие название Орта-капы, были возведены в VI в., на что указывают архитектурные особенности их. А в рабжабе 435 г. хиджры / феврале-марте 1044 г. мастер Ахмад б. Абу Али б. Йунус перестроил ворота – об этом сообщает надпись на камне над воротами, начертанная почерком куфи.

Дербент. Ворота Баят-капы

В VIII – нач. XIII вв. Дербент – Баб ал-абваб являлся не только важным военно-политическим, религиозным, но и торгово-ремесленным, культурным центром. Это был один из крупнейших городов Кавказа и всего мусульманского мира. Его застроенная территория в этот период составляла свыше 150 га, и по площади он превосходил такие известные города, как Дамаск, Иерусалим, Кайсарийа, Бейрут, Химс, Тир, Ардебиль и другие, а численность населения составляла несколько десятков тысяч человек. Структурно Дербент – Баб ал-абваб состоял из цитадели (кала), собственно города (шахристан, мадина) и пригорода (рабад). В городе располагались правительственное здание (дар аз-заим), дворец военачальников (каср ал-каидин), общественные сооружения, бани, площади и базары, фонтаны и водохранилища, караван-сараи и склады, ремесленные и жилые кварталы. В цитадели находился комплекс дворцовых сооружений правителей Баб ал-абваба, остатки которого были открыты в ходе археологических раскопок.

Данные археологии и эпиграфики, сообщения древних авторов свидетельствуют о развитии в городе в этот период различных ремесел и, прежде всего, таких, как гончарство (в том числе производство высокохудожественной глазурованной керамики) и стеклоделие, металлообработка и ювелирное дело, строительное дело и камнеобработка, ткачество и ковроделие и другие. Дербентские сочинения XI века упоминают такие профессии, как дубильщик кожи, валяльщик шерсти, портной, шорник, бумагоделатель, продавец книг, продавцы хлопка, дров, рыбы, купец, зеленщик, мыловар. Ремесленники были объединены в торгово-ремесленные корпорации-гильдии, во главе которых стояли начальники-раисы. Источники упоминают и раиса раисов (раис ар-руаса), который занимал в социальной структуре города одно из самых высоких мест. Торгово-ремесленная аристократия Дербента, известная в хрониках под арабским именем а’йан ас-су – фуф («знать [торговых] рядов»), в X–XI вв. обладала фактической властью в городе, и влияние ее на политическую жизнь в Баб ал-абвабе было столь огромно, что раисы неоднократно изгоняли из города не устраивавших их эмиров. Об этом сообщается в дербентской хронике XI века «Тарих Баб ал-абваб». Первый исследователь этого сочинения, известный востоковед В.Ф. Минорский верно подметил, что социальная структура Дербента этого времени напоминает строй Новгорода Великого.

Те или иные ремесленники проживали в определенных кварталах. Такое территориально-производственное деление сохранялось в городе еще в XVIII в. Для XI в., например, есть упоминание о квартале медников. В этой связи следует заметить о находках и производстве в Дагестане и, в частности в таком специализированном центре, как Кубачи, бронзовых котлов XI–XIV вв. хорасанского типа, а также бронзовых зеркал с изображениями сфинксов и арабскими благопожелательными надписями, известных и по находкам их в средневековых городах Поволжья, Средней Азии. Первоначальным местом их изготовления была иранская провинция Хорасан – знаменитый центр художественной металлообработки средневекового времени.

Арабские писатели IX–XIII вв. ал-Истархи, Ибн Хаукал, Идриси, Балами, Йакут отмечают производимые в Дербенте – Баб ал-абвабе льняные ткани и одежды, которыми славился город и которые находили широкий спрос в Азербайджане, Ираке, Фарсе, Кермане, Табаристане, Хорасане и других областях и странах. Дербентская хроника XI в. упоминает в городе шелковода (хаз-заз). А знаменитый итальянский путешественник, венецианец Марко Поло (1254–1324 гг.), посетивший город в конце XIII в., сообщает о генуэзских купеческих кораблях на Каспии, на которых перевозили шелк «желл». Он же писал о городах Кавказа: «Много тут шелку; возделывают здесь шелковые и золотые ткани; таких красивых тканей нигде не увидишь».

Неизвестный автор сочинения «Аджа‘иб ад-дунйа» («Диковинки мира») начала XIII в. отмечает о продаже в городе мехов бобра, соболя, белки. Через город на юг поставлялись мед, воск, шерсть, ртуть, красители (марена и шафран). Баб ал-абваб был в этот период крупнейшим на Кавказе центром работорговли.

Дербент поддерживал тесные торговые связи со многими городами и областями Передней и Центральной Азии, Восточной Европы – об этом сообщают и средневековые авторы, и многочисленные археологические находки. При раскопках здесь обнаружены иранские фаянсовые, кашиновые, люстровые блюда и чаши, китайская и корейская посуда из высококачественного фарфора (селадон и краклэ), импортные стеклянные браслеты и сосуды. Среди иноземных монет, найденных в Дербенте, имеются монеты маликов Ахара, зангидов Мосула, сельджукидов Рума, зангидов Синджара, эюбидов Египта, хорезмшаха Джалал-ад-Дина, ильханов-Хулагуидов, джучидов Золотой орды, Музаффаридов, Джелаиридов, Тимюридов и другие. Город являлся важным центром на Великом Шелковом пути и был активным посредником в торговле Востока и Запада, Севера и Юга. Торговые пошлины составляли важнейшую статью его доходов.

Как справедливо отмечал проф. А.А. Кудрявцев, бурное развитие торговли в Дербенте было определено расцветом со второй половины VIII в. «арабской» торговли в Прикаспии, когда Прикаспийский путь стал столь же известен, как и знаменитый Шелковый путь. Если Великий Шелковый путь, имевший широтное направление, тянулся с Запада на Восток, от Китая и тихоокеанского побережья до Западной Европы и Атлантики, то Волжско-Каспийский путь имел меридиональное направление, соединяя Север и Юг, страны и народы от Аравии и Индийского океана до Балтики и Скандинавии. И здесь, на западном побережье Каспия, в Дербенте, перекрещивались эти важнейшие международные магистрали Евразии, здесь располагался «перекресток цивилизаций». По этим трассам не только шел обмен необходимыми товарами, заморскими изделиями, но происходило широкое взаимозаимствование культурных, научных, хозяйственно-технических достижений, знаний, идей, ценностей, традиций, осуществлялось познание окружающего мира, общение и взаимопонимание друг друга. Эти магистрали были важнейшими каналами передачи и обмена информацией.

Дербент – Баб-ал-абваб в VIII–XIV вв. – это крупнейший порт на Каспийском море. По сведениям арабских географов, сюда прибывали торговые корабли из Джурджана, Табаристана, Джилана, Аррана, Хазарии, Руси, Волжской Булгарии и других областей циркумкаспийского региона. В книге ал-Истахри (849–934 гг.) имеется специальная глава, посвященная Каспийскому морю, его границам, странам и народам, географии купеческих маршрутов и т. д. Особое внимание уделено морской трассе с Южного Прикаспия (из Абескуна) на Волгу (в Итиль) через Дербент: «От Абескуна до Хазарии и по западному, и по восточному берегу моря по 300 фарсахов. При благоприятном ветре море пересекают от Табаристана до Баб ал-абваба за одну неделю». Как показали подводные археологические исследования, дербентская гавань занимала около 14 га. Так, например, описал порт Дербента ал-Истахри: «Город Баб ал-абваб лежит при море, а в середине его гавань для судов. Между гаванью и морем, по обе стороны моря, построены две стены, так что вход для судов узок и труден, а у входа протянута цепь, и, таким образом, суда не могут выйти или войти без приказа. Эти две стены построены из камней и свинца». Подобную информацию приводят ал-Идриси (1100–1165 гг.) и Йакут ал-Хамави (1179–1229 гг.). Ибн Хаукаль (X в.) дополняет: «… в устье фарватера протянута цепь подобно цепи в Тире (Сур) и Бейруте», а ал-Мукаддаси в качестве аналога называет еще и Акку Здесь следует заметить, что гавань Дербента этого времени, представлявшая собой две параллельные морские стены, в некоторой степени была схожа с планировкой древнего северного порта Тира, имевшего два параллельных мола.

Ал-Балазури и Ибн Хаукаль сообщают и о специальном коменданте порта – «владельце замка» (сахиб ал-куфл), который давал разрешение на вход и выход из гавани. Идриси называет его «владелец моря» (сахиб ал-бахр). Добавим, что ал-Куфи (ум. 926 г.) в числе ворот Дербента упоминает Якорные Ворота (Баб Арса), которые, вероятно, располагались в поперечной городской стене вблизи моря, а по информации ал-Мукаддаси, в Дербенте «много есть ворот со стороны моря». Много позже, в 1647 г., о портовых воротах города сообщает Эвлия Челеби: «Над портовыми воротами, выходящими на берег моря, на персидском языке написаны стихи и тарих о том, что стены эти после Йездигерд-шаха достраивал Хозер-шах (очевидно, Хосров I Ануширван. – М.Г.). … Ныне стены и башни [прежней постройки] виднеются и в глубинах моря. Длина стены, идущей от берега моря, равна расстоянию, которое пролетает стрела».

Арабские авторы сообщают и о различных типах судов, которые плавали на Каспийском море – сафина, маркаб, заурак. При подводных археологических работах в акватории Дербента было обнаружено 15 каменных якорей, которые экспонируются в цитадели Нарын-кала. Они представляют несколько конструктивных типов и изготовлены из крупных, хорошо отесанных плит, со специальными отверстиями для каната и деревянных кольев-лап. Все они были выявлены в акватории Дербента на расстоянии до 600 м от берега, вне комплексов. Обнаружение их за пределами порта, изолированно, без каких-либо иных находок позволяет полагать, что они были потеряны по каким-то причинам во время стоянки судов на рейде. Только один якорь был обнаружен на территории гавани, рядом с оконечностью развала северной морской стены.

Подобные каменные якоря найдены на Средиземном и Черном морях, где они использовались еще в III–I тыс. до н. э. Их можно увидеть, например, в городе-музее Кейсария (Израиль). На Каспии такие якоря обнаружены, помимо Дербента, на азербайджанском побережье. Известный подводный археолог В.А. Квачидзе датирует их IX–XIV вв. по времени функционирования частично затопленного городища Бяндован, где они также были выявлены. С этой датировкой каменных якорей, обнаруженных на Каспии, можно согласиться. Этот период – время наиболее интенсивного мореплавания и морской торговли на Каспии и, в частности, в Дербенте, и это косвенно может указывать на датировку каменных якорей. Хотя, возможно, они имели более широкий хронологический диапазон бытования. Так, например, мы имеем свидетельство венецианского дипломата Иосафато Барбаро (XV в.) об увиденных им в Дербенте и вышедших к тому времени из употребления громадных якорях весом 800 и более ливров (ок.400 кг). В его же время на каспийских судах уже употреблялись якоря весом 150–200 ливров, т. е. ок.75-100 кг.

Развитие торговли приводило к развитию денежного обращения. Уже с начала VIII в. арабские наместники Баб ал-абваба начали чеканить в городе от имени халифов серебряные и медные монеты (дирхемы и фельсы), что подчеркивало политическое и экономическое значение города и отражало необходимость в пополнении денежного потока. Монетная чеканка существовала в городе на протяжении всего средневековья, и дербентские монеты, судя по местам их находок, имели хождение не только на Кавказе, но и в Юго-Восточной Европе, в Средней Азии, на Переднем Востоке.

Наместники, управлявшие городом, назначались халифом из числа видных военачальников, и они обладали значительной военной силой и властью. Не случайно Марван ибн Мухаммад, бывший правителем этого далекого пограничного города, в 126 г. хиджры / 744 г., в трудный для Арабского халифата момент прямо отсюда отправился в Багдад и занял престол, став последним халифом из династии Омейядов.

В 255 г. хиджры / 869 г. в Баб ал-абваб наместником был назначен Хашим ибн Сурака. Вскоре он воспользовался политическими распрями в Багдаде, войной халифа Мухтади с мятежными тюркскими эмирами, а также особым положением и удаленностью Дербента и добился фактической независимости города и его округи. Заручившись поддержкой наиболее влиятельных представителей местного общества – знати-раисов и газиев-борцов за веру, Хашим б. Сурака был объявлен амиром Баб ал-Абваба. С этого времени и на протяжении 200 лет (с кратковременными перерывами) Дербентом правила династия Хашимидов. Лишь в 1067 г., когда сульджукский султан Алп-Арслан послал в Дербент своего хаджиба Сау-Тегина с войском, правителем города им был поставлен Аглаб ибн Али – представитель влиятельного и многочисленного рода, члены которого занимали в городе важные административные должности. А в 1075 г. пограничная область Дербента была пожалована султаном Сау-Тегину, имя которого стало читаться «в хутбе после имени султана с кафедр [мечетей] пограничной области».

Об этих и других политических событиях IX–XI вв. в Дербенте и на Восточном Кавказе рассказывает историческая хроника «Тарих Баб ал-абваб». Она была написана в конце XI в. неизвестным автором, возможно, влиятельным шейхом Маммусом ал-Лакзи ад-Дарбанди. Необходимо отметить, что VIII– начало XIII в. в истории Дербента отмечены не только ярким экономическим подъемом, расцветом ремесел и торговли, но и всей городской жизни, городской культуры, развитием и распространением арабской письменности и языка, книжной культуры и научной мысли. И названное историческое сочинение – яркий образец той эпохи, замечательный памятник истории и культуры. К этому времени относятся и ранние части другого широко известного исторического сочинения – «Дербенд-наме». Экземпляр этой рукописи был торжественно преподнесен в 1722 г. наибом Дербента Петру I при его вступлении в город, а в 1851 г. известнейший востоковед, уроженец Дербента, профессор Казанского университета и декан восточного факультета Санкт-Петербургского университета Мирза Казем-бек (1802–1870 гг.) издал английский перевод этого труда по истории его родного города.

В XI веке в Дербенте теолог и мистик Абу Бакр Мухаммад ибн Муса ад-Дарбанди завершил свой уникальный труд под названием «Базилик истин и сад тонкостей» («Райхан ал-хака’ик ва бустан ад-дака’ик»), который был обнаружен относительно недавно и стал предметом пристального изучения специалистов. Этот капитальный религиозный трактат, представляющий собой суфийскую энциклопедию, является важнейшим источником по истории ислама на Кавказе, в Иране, Ираке, Аравии и других областях халифата. Его автор получил образование в Дербенте, затем много странствовал по халифату, обучаясь у знаменитых ученых и, вернувшись в родной город, основал здесь суфийский маджлис. В городе, по сообщению самого ад-Дарбанди, существовали и суфийские общины (та‘ифа, завийа, ханака). С этого времени Дербент становится одним из центров исламского мистицизма, в Дагестане появляются различные суфийские школы-мазхабы, тарикатские братства, получают распространение сочинения известного мусульманского мыслителя Абу Хамида Мухаммада ал-Газали (1058–1111 гг.), у которого обучались многие дербентские и дагестанские суфии. Письменные источники донесли до нас имена многих шейхов, нескольких десятков ученых – выходцев из Дербента, которые постигали науки в ведущих научных центрах халифата, в т. ч. в знаменитом медресе ан-Низамийа в Багдаде, и получили признание и известность в образованных кругах исламского мира. О роли и значении ислама и суфизма в средневековом Дербенте свидетельствуют, например, материалы проведенных в 2002–2004 гг. раскопок обнаруженного (ныне забытого и не функционирующего) мусульманского культового места, известного еще в XVIII–XIX вв. под названием араб. Баб ал-Кийама, тюрк. Кийамат-капы, перс. Дар-и Кийамат («Ворота Воскресения» или «Ворота Судного дня»). В рукописи «Баб ал-абваб шухедалери» («Мученики-шахиды Баб ал-абваба») среди 50 шахидов XI-нач. XII в., похороненных на кладбищах города, назван и Пир-Нал’банд, носивший титул «султан газиевВорот Воскресения» (султан дарвазе-е кийамат газийан), т. е. он являлся предводителем отряда воинов-газиев (борцов за веру), несших службу у «Ворот Воскресения» – памятника, который вновь был выявлен в наши дни и исследовался археологами.

В 1130 г. Дербент посетил испанский араб Абу Хамид ал-Гарнати, много путешествовавший по мусульманскому Востоку «в поисках знаний». Здесь он поселился у эмира Абу-л-Касима, вместе с которым читал книгу известного богослова-шафиита ал-Маха-мили, вел лекции по шафиитскому праву на арабском языке, а эмир переводил их присутствующим на многочисленные дагестанские (лезгинский, даргинский, кубачинский, аварский и др.), аланский, тюркский языки. Это яркое свидетельство многонационального состава населения города.

Выше приведенные сведения наглядно показывают ту важную роль, которую играл Дербент – Баб ал-абваб в политической, экономической и культурной жизни средневекового мусульманского Востока и особенно в VIII– начале XIII в. Это был период наивысшего расцвета в истории города, его «золотая» эпоха.

Начало XIII в. ознаменовалось трагической страницей в истории многих народов Азии и Европы: объединенные под властью Чингиз-хана монголы начали огнем и мечом покорять одну страну за другой, превращать в руины цветущие города. «Не было от сотворения мира катастрофы более ужасной для человечества и не будет ничего подобного до окончания веков и до страшного суда», – писал современник этих событий арабский историк Ибн ал-Асир. В 1222 г. отборные монгольские войска во главе с лучшими полководцами Чингиз-хана – Джебэ и Субудаем, разорив многие области и города Средней Азии, Ирана, Закавказья, появились у стен Дербента. Как сообщают иранский летописец и энциклопедист Рашид ад-Дин (1247–1318 гг.) и армянский историк XIII в. Киракос Гандзакеци, монголы не стали штурмовать мощные укрепления Дербента, а обошли город, предприняв труднейший переход через горы Дагестана и столкнувшись с яростным сопротивлением дагестанских народов. Однако вскоре после этих событий, в 1239 г., Дербент был занят ими. Хотя город не был разрушен, тем не менее его экономика была подорвана, торговые связи с центрами Закавказья, Переднего Востока, Восточной Европы нарушены. О последствиях монгольского завоевания Дербента сообщает Вильгельм Рубрук – посол французского короля Людовика IX Святого к монгольскому хану Менгу, посетивший город в 1253 г. и записавший в своем дневнике: «…земля этого города считалась прежде за настоящий рай земной».

Бедственное положение Дербента усугублялось и ожесточенной столетней борьбой между преемниками империи Чингиз-хана – монгольскими правителями Ирана (Ильханы-Хулагуиды) и Золотой орды. Будучи важным стратегическим центром, город стал «яблоком раздора» между двумя державами и десятки раз переходил из рук в руки. В результате обживаемая территория и население города сократились в несколько раз, прекратил свое существование пригород. В дальнейшем Дербент так и не смог оправиться от этих катастрофических событий, несмотря на предпринятые попытки возрождения и в XV в. при ширваншахах Дербенди, и в XVII в. при шахе Аббасе, и в XVIII в. при Фет Али-хане. Но и в это время Дербент сохранял свое значение: ал-Умари сообщает о караванном пути от Баку и Дербента через Золотую орду в Китай.

Во второй половине XIV в. на историческую арену вышел новый выдающийся политический деятель и завоеватель Тимур, создавший сильное централизованное государство и претендовавший на мировое господство. «Как существует один бог на небе, так должен быть один царь на земле», – любил повторять он. В 1395 г. «Властелин мира» (перс. Джахангир), как именовали Тимура, со своими войсками вторгся на Кавказ, желая разгромить своего главного противника – правителя Золотой орды Тохтамыша. Первым из владетелей Дагестана с Тимуром столкнулся эмир Дербента Ибрахим I Дербенди, гибкий и дальновидный политик. Средневековые авторы – Джаннаби, Мюнеджжим-баши, Йезди и другие – приводят рассказ о том, как Ибрахим, зная силу и мощь Тимура и стремясь сохранить свой народ и владения от разорения, решил выразить ему покорность. Он отправился в ставку Тимура и преподнес ему богатые дары, причем каждого по девять, как это было принято у монгольских владык. Но рабов Ибрагим подарил лишь восемь и удивленному завоевателю заявил: «Девятый – я сам». Этот ответ так понравился Тимуру, что он назвал его сыном, одарил почетной одеждой и утвердил его во владениях Дербента и Ширвана – обширного государства на Восточном Кавказе к югу от Дербента и бывшего до этого главным политическим соперником Дербента.

Ибрахим (ум. 1417 г.) стал основателем новой династии шахов Ширвана – династии Дербенди. В правление Ибрахима, его сына Халил-уллаха (ум. 1465 г.) и внука Фаррух Йасара (ум. 1500 г.) в Дербенте, как и во всем их государстве, отмечается подъем городской жизни, оживление экономики, ремесел, торговли. Об этом свидетельствуют сохранившиеся архитектурные и эпиграфические памятники, указывающие на активную строительную деятельность ширваншахов Дербенди, а также археологические и нумизматические материалы. В городе реставрируются оборонительные сооружения, перестраиваются и украшаются городские ворота, возводятся новые мечети и медресе. Надпись над входом в здание медресе при Джума-мечети в Дербенте сообщает:

«Это медресе ал-Фаррухийа приказал построить всецело принадлежащий лику Аллаха, стремясь угодить ему и убегая от наказания, обладатель благороднейшего в мире поведения, справедливостью превосходящий эмиров времени, султан, ширваншах для учащихся, которые будут в нем получать знания по шариатским наукам до конца света. В дату: восемьсот семьдесят девятый год хиджры» (1474-75 г.).

Наиболее ярким же памятником архитектуры той эпохи, в котором воплотился расцвет государства ширваншахов, является дворцовый ансамбль в городе Баку, ставшем новой резиденцией ширваншахов. С этого времени Дербент начинает постепенно передавать Баку «пальму первенства» средневековых городов Кавказа.

Дербент еще долгое время оставался важным военно-политическим и торгово-ремесленным центром, за обладание которым вели борьбу иранские шахи, турецкие султаны, российские императоры. Однако былого величия и славы, мощи и значения город так и не обрел.

Сегодня вновь возрастает геополитическое значение города, ставшего южными «воротами» России. Сегодня, как и в былые времена, многонациональный Дербент также радушно и гостеприимно распахивает свои древние ворота для многочисленных гостей, стремящихся познакомиться с городом-музеем, с его легендарными стенами и многими достопримечательностями. Отрадным явлением в жизни современного города, всего Дагестана и России явилось включение Дербента в Список памятников Всемирного наследия ЮНЕСКО, занявшего подобающее ему почетное место в числе выдающихся памятников истории и культуры нашей планеты.