Балхар: заоблачная мечта

…Не чудо ли? Прошло всего 20 минут, как я произнесла «Очень хочу побывать в Балхаре, но не знаю, как туда добраться, в интернете пишут, что транспорт из Махачкалы идёт только до соседнего села», и проблема была решена.

Произнесла я эти слова в машине, везущей меня из махачкалинского аэропорта. Родственники моего друга дагестанца везли гостью из Москвы, впервые ступившую на землю республики, в свой дом. Одна из родственников, молодая женщина, взяла телефон, сделала три звонка и подала мне трубку со словами: «Это глава администрации Балхар. Договорись с ним».

Она его не знала! Она никогда не бывала в этом селе! Просто позвонила одному, второму… — и по цепочке вышла на горячо ныне мною уважаемого Абдулжалила Абакарова. Он сказал: «Я по делам в Махачкале. Завтра буду возвращаться в Балхар. Могу заехать за вами».

Ну не чудо ли?! Мне вообще за 5 дней пребывания в Дагестане показалось, что все здесь находятся друг с другом в близком или дальнем родстве, в крайнем случае, в теснейшей дружбе. Я тоже вернулась с ощущением, что обрела многочисленную родню. Причём не дальнюю.

О Балхаре я впервые услышала от экскурсовода в Музее города Богородска Нижегородской губернии. Там были выставлены гончарные изделия «всех времён и народов».

Могла «Балхар» и мимо ушей пропустить, поскольку не знаток гончарного искусства, лишь потребитель: люблю изделия из глины. Но меня поразили эти кувшины и тарелочки какой-то своей завораживающей рукотворностью (и ведь права я оказалась в своих примитивных ощущениях).

Я тогда подумала: какая древность! Но экскурсовод сказал: «Перед вами современные изделия мастериц из дагестанского села Балхар, в котором проживают лакцы, это один из коренных народов Северного Кавказа. В селе веками гончарным ремеслом, сохраняя традиции, занимаются исключительно женщины». И я поняла: хочу в этом Балхаре побывать!

Так вот. Вечером следующего дня Абдулжалил забрал меня из гостеприимного дома моих друзей. Глава балхарской администрации оказался не гладко выбритым господином при костюме и галстуке, как рисовало воображение, а парнем с трёхдневной щетиной, одетым во что-то дорожное, камуфляжное. Работяга. Три часа мы ехали на его старенькой служебной «Калине» до места и вели серьёзные разговоры. С каждой минутой я проникалась всё большей симпатией к своему собеседнику. Оказалось, что ему 46 лет, а я при первом взгляде подумала – не больше тридцати пяти.

Судьба таким необычным образом свела меня с человеком практически исчезнувшей породы – большевистской. В том смысле, в каком большевиков изображал советский кинематограф и советская литература.

Абдужалил Абакаров — глава администрации села Балхар

Абдулжалил, сын балхарской библиотекарши, радиотехник по институтскому образованию, бессребреник и идеалист, ежедневно сражается за сохранение родного села и уникального промысла, это село прославившего. Не щадит на это сил, времени, нервов… Но это мои выводы, а не его слова.

Жалил (односельчане зовут его так для краткости) просто рассказывал о своих начальственных буднях, о том, что необходимо сделать, чтобы Балхар не исчез с лица земли, и что уже удалось осуществить. А ситуация действительно опасная.

— Вот вы увидите, как мы живём, — говорил он, аккуратно ведя машину по узкой горной дороге. – Газа у нас нет, отапливаемся, как и раньше, кизяком, хворостом. Электричеством – дорого. Дорог нет… Много проблем. Но живём, работаем. Если бы что-то было сделано раньше, я мог бы это поддерживать, содержать в надлежащем состоянии. Но нет ничего. И средств на газификацию, на строительство дорог нет. А какой у меня бюджет? Его хватает только на уличное освещение и на мелочи, вроде канцелярских товаров. Люди же хотят жить в XXI веке, а не в средневековье. Поэтому многие уехали. В 60-е годы в нашей школе было 600 учеников, когда я учился – 300, а сейчас всего 40. А ведь такие сёла, как Балхар, они – республикообразующие. Вот как в городах бывают заводы градообразующие. Не будет таких сёл, как наше, как Кубачи, Гоцатль, Унцукуль, в которых ещё живы народные промыслы, не будет и республики. Но о нас вспоминают, вернее, о нашем фольклорном ансамбле «Балхар» или о наших кувшинах, лишь когда надо куда-то поехать и представить республику, или когда надо кому-то сделать подарок.

Уже 10 лет сельчане выбирают Жалила на эту хлопотную должность. А какие у него хлопоты — помимо глобальных планов, о которых расскажу ниже? Вот лишь один пример. Люди держат скот, у кого-то много голов, у кого-то мало. Скот пасётся. Особенно трудно уследить за большим стадом. Поэтому часто случаются потравы.

Абдулжалил Абакаров в рабочем кабинете. За креслом на всю стену – огромная панорама родного Балхара. И никаких «высоких» портретов. — Люди приходят и уходят, а Балхар был и будет, – с гордостью говорит он.

Я, горожанка, сначала подумала, что речь об отравлениях. Оказалось, потрава – это когда животные вытаптывают чужие поля-огороды, иногда вообще губят весь урожай. И пострадавшие ходят жаловаться к «начальнику», зачастую друг на друга, поскольку соседские коровы сегодня вытоптали твой огорода, а завтра твои бычки — соседский. А как тут виновных наказать, а пострадавшим помочь, когда нет таких полномочий у главы местной администрации, как нет и права определять, кто где должен пасти свой скот?

Штрафовать нельзя, по закону следует собрать документы, отправить их в административную комиссию. А пока эта комиссия что-то решает, ещё не одна потрава в селе случится. Вот и сражается Жалил с этим всем как может. По мне: побыть пару дней таким «соломоном» – и с ума сойдешь. Народ-то от тебя справедливости ждёт! И не только справедливости, кстати. Задурит техника, погаснет свет – и с этим идут люди к своему главе.

Жалил говорит: «Ремонтные работы для меня – отдых. Бывает, и на столб электрический залезать приходится». Но он любит это дело. А вот бумаги надоели страшно. Но куда от них деться? У него и багажник «Калины» полон папок с документами – своими служебными и сельчан, чьи, скажем, вопросы с пенсиями решает в Махачкале тоже он. Не откажешь же старикам, которые всю жизнь в колхозе спину гнули, а теперь пенсию в 6 тысяч получают! Тем более от Балхар до Махачкалы почти 3 часа пути, не наездишься. А ему приходится.

Вот и в тот день, когда мне так повезло застать Жалила в Махачкале, он в столицу приехал по важным делам, среди которых были, например, переговоры с инвестором, уроженцем Балхар, о строительстве в селе детской площадки.

Между тем мы ехали и ехали, поднимаясь всё выше в горы. Сгущались сумерки. Внизу всё цвело (был конец апреля), потом цветение закончилось и полил дождь, а когда мы подъезжали к селу, посыпал снег.

Лучше гор могут быть только горы. Дагестан. Фото: Владимир Велентурин

Горы! Поглядывая из окошка на склоны, кое-где поросшие растительностью, я спросила, есть ли здесь живность, и тут же увидела двух улепётывающих зайцев. Жалил засмеялся: вот и ответ! Потом на обочине я заметила какого-то толстозадого зверька. Этот шёл степенно, не обращая на наш автомобиль никакого внимания. «А это кто?», — спросила я. Жалил глянул мельком: «Кажется, барсук».

Надо сказать, я напрасно лезла со своей любознательностью, поскольку дорога шла узкая, грунтовая, серпантином, да ещё в темноте – в общем, опасная. Не следовало отвлекать водителя. Впрочем, Жалил знал здесь каждый поворот, каждую кочку… О чём мы ещё говорили? О том, что прописано в Балхаре около тысячи человек, а живёт много меньше. Молодёжь уезжает практически вся. Можно было бы кого-то задержать или вернуть, если бы работа на земле приносила хоть какую-то прибыль, а не убытки. А земли необработанной много! Жалил считает самым разумным лет 5-7 не брать с таких фермеров, которые наверняка бы появились, налоги – дать им возможность подняться, окрепнуть. Но не очень-то в начальственных кабинетах Абакарова слушают. А зря!

Приехали мы совсем по темноте. О ночлеге я как-то не задумывалась, понимала, что на улице не останусь. Выяснилось, Жалил уже предупредил жену о том, что везёт гостью. Она, совсем юная мама очаровательных девчонок двух и четырёх лет, учительница, преподающая национальные языки, накрыла стол и заранее поставила обогреватель в комнату, предназначенную мне под спальню. Они все вчетвером ночевали в соседней, обогреваемой «буржуйкой», — ночь обещала быть холодной. Вот такой быт. Скромный и героический по современным меркам. С удобствами во дворе. Уж прости меня, Жалил, за эти подробности.

Перед сном я перебирала содержимое двух увесистых папок, врученных мне хозяином. В них были фотографии, газетные вырезки, рукописные записи – о Балхаре, о фестивалях в России и за рубежом, в которых принимали участие и побеждали местные артисты и, конечно, керамисты.

Передо мной была летопись последнего десятилетия села, документы будущего музея, о создании которого мечтает Жалил. Я попечалилась, что не приехала в начале апреля, когда в Балхаре проходил праздник первой борозды, ставший уже традиционным. Его придумал и идею осуществил всё тот же мой новый друг – чтобы сюда, на родную землю, хотя бы в этот день, съезжались все уехавшие. В первую очередь молодежь. И, судя по ярким фото, на которых – нарядные люди от мала до велика, участвующие в театрализованных каких-то действах, у неугомонного местного главы всё задуманное получилось. Но больше всего в этих папках было материалов о керамике. К рассказу о которой я уже скоро перейду.

Абдулжалил Абакаров с женой. Фото: Марина Бойкова

Но сначала о том, каким было утро! И я не только о сытном крестьянском завтраке (вообще я там впервые попробовала дагестанские хинкалы, вкуснейшие колбаски, сушёное обжаренное мясо…)

Беден мой язык, чтобы описать горы, освещённые солнцем, подпирающие небо невероятной синевы. Вечером я не могла всего этого увидеть. А тут!.. Короче – орлы парили, и я чувствовала себя одним из них. Всё-таки я находилась на высоте 1600 метров над уровнем моря. К тому же дом Жалила стоял на возвышенности, и я могла озирать часть Балхара, что называется, свысока, и видела, как природное совершенно органично перетекает в рукотворное. Какое счастье, думала я, что нет здесь никаких современных изысков, усадеб с кипарисами и пластмассовыми гномиками на стриженых лужайках — как бы это резало глаз. А тут – сплошное ах!

Балхар и балхарцы. Фото: Шамиль Шангереев

Небольшие глинобидные дома, узкие извилистые улочки… Село так и хотелось назвать на старинный манер аулом. Уже тогда я понимала, что свинство с моей стороны восторгаться тем, что люди живут, будто на дворе век девятнадцатый, а не двадцать первый. Я-то – приехала и уехала, вернулась к своему, пардон, тёплому сортиру, а балхарцы так и будут возить воду на осликах и сушить лепешки кизяка на стенах своих домов. Для меня это – очаровательная экзотика, для них – тяжелые будни. Понимала! Но всё равно радовалась, что иду именно по таким улочкам, мимо таких домов…

Да, мы уже отправились с Жалилом к мастерице-керамистке. Ехать на машине я отказалась. Тогда Жалил выдал мне носки и галоши. Объяснил: «Без них нельзя. Я же говорил: дорог у нас нет, а весенней грязи хватает». Ноги малость разъезжались на крутых спусках, но это было ерундой в сравнении с теми впечатлениями, которые подарила эта импровизированная экскурсия по Балхару. Вот школа, вот магазин, вот любовно обихоженный мемориал, на нём – фамилии почти двухсот воинов, погибших в Великую отечественную.

Сюда каждое 9 мая приходит местный «Бессмертный полк», звучит музыка, произносятся слова… Вот стройка – будущий Дом культуры, а вон там уже стоит большая беседка — чтобы люди могли встречаться, общаться, играть в нарды, осталось только облагородить территорию вокруг.

Если бы не помогали деньгами бизнесмены, выходцы из Балхара, и этих строек бы не было… Жалил делится:

— У меня в планах построить один, а лучше два, гостевых дома. Хотелось бы в нашем традиционном стиле, но со всеми современными удобствами – чтобы гости могли у нас останавливаться. К нам же туристы приезжают, в том числе из-за рубежа. Им всё у нас нравится. Но людям хочется отдохнуть с дороги, тем более иностранцы – это, как правило, пенсионеры. Поэтому нужно, чтобы были тёплые комнаты, тёплый туалет, горячая вода из крана… И ходить гостям хочется по асфальту. Такие условия нам еще долго создавать, и много ресурсов нужно. Но потихоньку всё сдвигается с мёртвой точки — благодаря частным инвесторам, нашим землякам. И ещё, конечно, дороги нужны для туристов, допустим, маршрут, проложенный из Чечни через Балхар и Кубачи до Дербента. Чтобы люди с комфортом ездили. А-то сейчас в нашу республику туристы в основном на море приезжают. А почему бы им не показывать и такие сёла, как наше, наших мастеров и их изделия?

Жалил считает, что Балхар вообще может стать центром этнотуризма в республике, потому что удачно расположен – между Кубачи и Гоцатль. Эти сёла – центры художественной обработки металла и резьбы по камню и дереву. Скажем, выехали гости из Дербента, приехали в Кубачи, всё там посмотрели, дальше — в Балхар, здесь поужинали, переночевали, а на следующий день отправились в Гоцатль.

— Согласитесь, — говорит Жалил, — людям гораздо интереснее побывать там, где эти народные промыслы зародились и живут, а не в Городе мастеров, который собираются открыть в Махачкале. Я противник такой идеи. Может, это хорошо для горожан – никуда ездить не надо. Но в результате сократится поток туристов, которые приезжают в наши сёла. А ведь его, этот поток, надо именно в села направлять. Только тогда они сохранятся!

Изделия балхарских мастериц. Из фотоальбома «Балхар – аул гончаров»

За разговором я не заметила, как оказалась вместе с Жалилом во дворе явно жилого дома, а не «производственного цеха». Выяснилось, что большинство мастериц работают, что называется, по месту жительства. Есть и «цех» в селе, небольшое помещение, но там трудятся лишь несколько человек.

Вообще, истинных мастериц балхарской керамики осталось человек десять. Увы, молодых среди них почти нет. Но Жалил сказал, что сделает всё, чтобы промысел не умер. А за слова этот человек отвечает. При этом он уверен: только балхарки могут создавать такие удивительные изделия, потому что гончарное искусство – оно у них в генах, и учить особо не надо – сразу всё схватывают.

Кстати, то, что с глиной здесь работают только женщины, объясняется просто. В былые времена дорог вообще не было, были горные тропы, и совсем не безопасные. Поэтому с товаром, навьюченным на осликов, в другие сёла и даже за пределы республики ходили мужчины. Так и сложилась традиция: женщины крутят гончарный круг, а мужчины — торгуют.

Потом под это подвели «закон»: мол, не мужское это дело — с глиной работать. Якобы даже штраф накладывался на такого нарушителя: он должен был накрыть стол для сельчан, уличивших его в «неблаговидном» деле. По-моему, тут балхарцы погорячились: торговля, конечно, дело увлекательное, но здесь же – творчество! Представьте: из жгутов тёплой живой глины (такая у балхарок техника: один жгут накладывается на другой – и изделие поднимается) тёплые живые руки создают изящнейшие кувшины, чаши, тарелки, фигурки осликов и людей… Мне лично очень хотелось попробовать!

Мастерица Зарема Ибрагимова

В следующий раз приеду – напрошусь на мастер-класс. А тогда я лишь любовалась тем, как работает Зарема Ибрагимова, одна из лучших балхарских мастериц, и слушала её рассказ о том, как, из чего вся эта красота рождается. Понятно, что из глины. Она добывается недалеко от села, есть у них такое ровное место перед лесом. Нужно примерно 2 метра почвы убрать, чтобы до пласта добраться. Всё делается вручную – мотыгами и лопатами.

Потом женщины приносят глину домой, очищают от камушков, а «тест» проводят ногами – ноги-то чувствуют, есть там лишнее или нет. (Про балхарцев говорят, что они жён выбирают с большими ступнями, потому как глину мять такими сподручнее J.) Дальше глину смачивают и делают заготовки – те самые жгуты, колбаски. После этого идет уже процесс изготовления. И никаких электрических кругов – только старые гончарные, которые рукой крутят!

Хорошая мастерица в день 10-15 изделий может сделать. Готовые надо сушить – при особых условиях, не под солнцем, но и не в тени. Всё определяется не прибором каким-нибудь, а, что называется, на ощупь. После этого изделия полируют, чтобы они были гладкими. Раньше это делали обычным камнем. После наносят орнамент, тоже глиной двух цветов, белой и красной, и не художественными кисточками, а самодельными — из гривы молодого осла, у него шерсть мягче. Отрезают пучок, заматывают в глиняную колбаску – и кисточка готова.

Одинакового орнамента нет. Мастерица рисует, что в голову придет. Гончарный круг крутится, и она рисует, по наитию. А получается – то самое, корневое, передающее привет, как говорят учёные, аж из бронзового века!

После того, как орнамент нанесен, собирают 200-400 изделий, в зависимости от размеров, и — в гончарную печь. Она тоже не электрическая, там тоже нет никаких датчиков, а на растопку идут хворост и кизяк. Только опыт подсказывает мастерице, раскалилась ли печь до нужной температуры. А она на улице стоит, поэтому и погода важна. В дождливую и снежную обжигать нельзя. Печь закрывают, и сутки изделия там томятся.

В былые годы почти в каждом доме был гончарный круг, а у дома – печь с круглым куполом, для обжига. Но, увы, прошли те времена. Раньше изготавливали только то, что нужно в быту, сегодня — в основном сувенирную продукцию. Но в последнее время возвращается спрос на кружки, тарелки, кувшины для молока. Хотят люди есть-пить из экологически чистой посуды!

Изделия балхарских мастериц. Из фотоальбома «Балхар – аул гончаров»

Да, чуть не забыла. По легенде первым балхарским гончаром был всё-таки мужчина. Звали его Калкуччи. В один неурожайный год сидел этот бедняк у костра, думал о делах своих скорбных и мял в руке кусок глины. Потом бросил её в костёр. И, видимо, через какое-то время к месту своих грустных дум вернулся и увидел: обожжённая глина стала твёрдой и красной.

Калкуччи, судя по всему, был человеком с творческой и деловой жилкой, он смекнул, как можно использовать своё открытие. В общем, начал он из глины делать посуду и обучил этому ремеслу односельчанок. Вот такая легенда. Но я подозреваю, что придумали её местные мужчины, чтобы хоть как-то быть причастными к этому удивительному искусству, прославившему Балхар на весь белый свет. И к слову: в селе наряду с мастерицами уже есть один мастер. Так что лёд тронулся!

На мой вопрос, сколько лет промыслу, Жалил ответил:

«Никто точно не знает. Но вот у нас недавно один человек проводил канализацию, выкопал яму глубиной 3 метра – и нашёл захоронение трёх человек. И у одного в изголовье стоял кувшин с зелёной глазурью. Когда из Махачкалы приехали специалисты, они определили: XII век. Так что люди здесь давно этим делом занимаются».

Должна признать, я не ради красного словца сказала, что село славно на весь белый свет. Ну, может, лишь чуть-чуть преувеличила. Керамика балхарская занимала первые места на московских и международных выставках. Фольклорный ансамбль «Балхар» с таким же успехом выступал на фестивалях в Польше, во Франции, в Швейцарии, в Италии…

Жалил считает важным «выходить в свет», показывать мастерство земляков. Раньше расходы на такие поездки он брал на себя, с трудом выкраивал, теперь, говорит, помогает спонсор — балхарский бизнесмен. На помощь властей Абакаров уже не надеется: не раз обращался, начальники говорили «подготовь документы, мы деньгами обеспечим», но так ни разу и не обеспечили. А ездить надо. Вот в будущем году Краснодар приглашает. Рязанский город Скопин уже родным стал: регулярно скопинцы приглашают балхарцев на международный фестиваль гончаров, который проходит там раз в три года.

Жалил с гордостью рассказывает:

«Выдали там всем мастерам фотографию кувшина – как образец. Чтобы сделали точно такой. Мы два изготовили. Все – на электрических гончарных кругах работали, а мы — на нашем, старинном. Были люди из Москвы, специалисты, которые проверяли. Они резали кувшины пополам. И оказалось: болхарский, сделанный вручную, ровнее, изнутри одинаковой толщины и при этом самый тонкий. И мастерица Каримат Исмаилова получила первое место!»

С Каримат я, надеюсь, познакомлюсь в свой следующий приезд в Балхар. Планирую! А вот несколько изделий красавицы Заримы Ибрагимовой я с собой увезла. Что-то раздарила, а кувшинчик и ослика оставила себе. Смотрю на них с тем же чувством, что и при первой встрече с балхарской керамикой в музее Богородска: какая древность!

Пусть не древность, уже знаю, что не древность, но рукотворность просто магическая. Надеюсь, замечательному Жалилу удастся и эту магию сохранить, и сам промысел. И если прольётся на село золотой дождь инвестиций, я верю — Жалил не допустит, чтобы Балхар превратился в типовой «туристический объект». Видела я такие превращения. А «дождя» желаю!..

PS. Кстати: до Балхар из Махачкалы, как выяснилось, маршрутки всё-таки ходят, но не каждый день Улыбаюсь.

Фото: Марина Бойкова, Владимир Велентурин, Шамиль Шангереев