Под куполом неба

Цовкринские канатоходцы, пехлеваны, на протяжении столетий поражали жителей многих стран мира своим отточенным мастерством.

В дагестанском горном селении Цовкра к нашему приезду не готовились. Единственный телефон, имеющийся у главы администрации, хронически молчал, и даже наш проводник Ильяс не мог с уверенностью сказать, остались ли в селе люди, которые владеют древним искусством хождения по канату.

Сумерки застигли нас в самом центре горного Дагестана, и на ночевку мы решили расположиться в оказавшемся на пути селе Кумух. 85-летний Ахмед, к которому нас определили на постой, устроился у стены с висевшей на ней винтовкой времен Первой мировой и поинтересовался: «Вы приехали увидеть цовкринских пехлеванов? У нас в Кумухе об этих людях всегда говорили уважительно, как о настоящих горцах. Помню себя еще маленьким мальчиком, и уже тогда они ездили по селам и показывали свои смертельные трюки».

Наутро, преодолев остаток пути, мы подъехали к подножию горы Шунудаг. Здесь, на высоте три тысячи метров над уровнем моря, и спряталось высокогорное село Цовкра. На окраине села в ранний час мы вдруг услышали резкие непонятные выкрики. А когда поднялись на вершину ближайшего холма, то увидели, как впереди по канату, натянутому над поляной, на фоне архаичных каменных строений двигалась щуплая детская фигурка. Ребенок медленно и в то же время уверенно переступал по проволоке, ловя руками равновесие. Рядом стоял мужчина и громко что-то кричал на непонятном нам наречии, в котором преобладали гортанные звуки. Мы подошли к нему, познакомились и, естественно, поинтересовались, что это за трюки с утра пораньше он отрабатывает со своей ученицей. Рамазан, оказавшийся тренером по канатоходству, легко перешел с лакского на русский:

В наши дни горцы не забывают традиции своих предков. На гербе села, находящемся в кабинете главы администрации Ильяса Миджидова, увековечено древнее ремесло.

— Да и не было вовсе никакого трюка. Туда-сюда прошла, вот и вся разминка.

Тутти — так зовут девочку — семилетняя дочь Рамазана. Впервые она встала на канат, как только научилась уверенно держаться на ногах.

— А как вы отбираете и готовите будущих канатоходцев? — сразу поинтересовался я, предвкушая услышать удивительный рассказ о секретах древнего мастерства. Оказалось все очень просто.

— Мы ставим ребенка на канат, и если он не струсил и пошел, значит, у него есть шансы. Бывает, что ребенок боится, и тогда я сразу отправляю его домой. Мои ученики начинают ходить по канату, как только научатся держать тараз. Так называется легкий шест-баланс для удержания равновесия. А учиться ходить по канату пехлеванам приходится всю жизнь.

Сегодня в Цовкре, как и несколько столетий назад, юных канатоходцев обучают с трех-четырех лет. В раннем возрасте маленькие горцы осваивают простейшие акробатические упражнения: ласточку, прыжки. С годами элементы усложняются. Уже к шестнадцати годам канатоходец вполне может сделать целый каскад акробатических трюков: маховое сальто, стойку на руках, перевороты с одной руки на другую. И все это происходит на приличной высоте.

Пока мы беседовали, к нам подошел пожилой сельчанин.

— Дедушка Магомед, — обратился к нему Рамазан, — не хотите показать нашим гостям свое мастерство?

— Да что ты! Я уже лет двадцать не вставал на канат, — ответил старик, прикурив «беломорину». — Это раньше я делал сальто с колен, а сейчас куда — уже за восьмой десяток перевалило.

Поверить в возраст этого человека было так же нелегко, как и представить, что шест-баланс он отложил только в шестьдесят лет.

— Вот как мы раньше ходили? — неторопливо начал вспоминать аксакал. — Натягивали канат на высоте 6-8 метров. Устанавливали стойки, каждая из них состояла из двух бревен, перекрещивающихся ближе к верху и связанных в месте перекрестий. Днем я работал в колхозе шофером, а вечером брал шест в руки и тренировался. Занимался этим для удовольствия, из спортивного азарта, а некоторые мои сверстники ездили выступать в Махачкалу, зарабатывали неплохие деньги, но в советские времена это не приветствовалось. По канату ходили все — мужчины, женщины, дети. Канатоходство было частью нашей жизни. Я даже, когда знакомился со своей будущей женой, сказал ей: «Зачем мне нужна жена, которая не умеет ходить по канату? Давай учись!»

В этот самый момент Тутти не смогла сохранить равновесие и, отбросив шест, ловко повисла на канате. Рамазан прикрикнул на нее. Когда наблюдаешь за тренировочным процессом, становится очевидным, что в наборе кнутов и пряников тренера все же превалируют кнуты. Наверное, это правильно: ценой освоения опасного ремесла может стать здоровье, а то и жизнь юных смельчаков. К тому же визитной карточкой цовкринских канатоходцев всегда была работа без страховки на любой высоте.

Жилет канатоходца, украшенный талисманами, помогает сохранять равновесие на канате.

— В первую очередь я учу своих ребят не ходить, а падать, — поясняет Рамазан. — Когда понимаешь, что равновесие потеряно, необходимо отбросить баланс и постараться зацепиться за веревку. Не всегда это удается, поэтому при падении канатоходец должен приземлиться на руки и ноги одновременно, как кошка, чтобы распределить нагрузку на все точки опоры.

Древнее искусство

И дети, и старики в Цовкре знают предания о том, что в старину их предки в поисках пропавшей скотины или в пылу погони за дикими зверями преодолевали головокружительные подъемы и крутые спуски при помощи крученых конопляных веревок. Впоследствии горцы, наловчившиеся свободно двигаться по канату, сделали это занятие обязательным атрибутом всех сельских торжеств, а позже — ремеслом. Однако, побывав в этом районе, можно точно сказать, что это предание — всего лишь миф, потому что горы в этих местах все больше пологие, а если и есть крутые спуски, то они отстоят друг от друга на приличном расстоянии.

Опять же по преданию, первыми по канату в Цовкре стали ходить женщины. Говорят, раньше в центре села находился священный огонь, и к нему от деревянного помоста вел канат, по которому девушка в день своего замужества должна была пройти, зажечь от огня факел и внести его в новый дом. Сегодня в центре села бьет чистый горный родник, возле которого женщины наполняют кувшины питьевой водой и несут их в свои хижины отнюдь не по канату.

Сами жители Цовкры мало верят в предания, объясняющие появление их экзотического ремесла. Скорее всего дело было так. В XVII-XVIII веках большая часть жителей лакских сел уходила в так называемое отходничество. Люди прекращали заниматься животноводством и отправлялись на заработки в соседние страны, где уже тогда на рыночных площадях местные канатоходцы зарабатывали хорошие деньги. Видимо, кто-то из отходников и привез в родное село необычное ремесло.

И все же точно сказать, как давно в этих краях появилось необычное ремесло, трудно. «Когда я был в горах с экспедицией, то на границе с Азербайджаном нашел наскальное изображение канатоходца, — рассказал «Итогам» директор Дагестанской археологической службы кандидат исторических наук Рабадан Магомедов. — Тогда у экспедиции были совсем другие цели, и установить возраст петроглифа не удалось, но при детальном исследовании сроки появления канатоходства в здешних краях могут запросто отодвинуться на несколько веков назад».

Зато сохранились описания торжеств, в которых принимали участие канатоходцы. В самом начале представления в кругу людей появлялся кяца. Это своеобразный зазывала, который развлекал публику и напоминал зрителям, чтобы они не скупились, а затем представлял канатоходца. Обычно кяца был одет в шубу, вывернутую мехом наружу, а на голове у него красовалась маска с рогами козла. В правом кармане кяца держал муку, в левом — сажу. Если зритель оказывался щедрым, то его обеливали, посыпая мукой голову. Когда человек жадничал, на него сыпали сажу. Имя человека, который давал канатоходцу большое вознаграждение, провозглашалось на весь аул. Обычно своими проделками и ужимками кяца снимал напряжение, вызванное опасными трюками.

В давние времена канатоходцы делились на отдельные бригады, в основном составленные по семейному признаку. И у каждой такой бригады были свои фирменные способы, как поразить воображение публики. Например, отважный горец забирался на канат, с помощью ассистента ставил на голову кувшин, наполненный водой, на него водружали тарелку со стаканом, на стакан — бутылку, и в завершение на горлышко бутылки ставили яйцо. Для придания остроты ощущений к ногам привязывались два обнаженных кинжала вверх острием, а глаза завязывались платком. Канатоходец быстро, без балансира проходил с такой конструкцией по канату.

Фирменный знак села

Уже в середине ХХ века простое ремесло было доведено до совершенства и канатоходцы вышли на цирковой манеж. Тогда о цовкринцах узнал весь мир. В составе цирковых трупп они объездили с гастролями множество стран. Фирменный трюк канатоходцев назывался «фарминго» — это когда колонна из четырех человек, стоящих на плечах друг друга, бодро передвигается по канату.

У семьи Улугбиевых, в которой по канату ходят отец, дочь и два сына, тоже есть свой фамильный трюк. Мы наблюдали этот номер с момента подготовки. Сначала шестнадцатилетний Рамиз надел костюм канатоходца. Самый яркий в нем элемент — качуче, жилетка, украшенная талисманами. Небольшие треугольники из ткани, маленькие круглые зеркальца и бубенчики исполняют роль оберега и отводят злую силу в момент опасного выхода на канат. В современном костюме канатоходца изменился только один элемент — обувь. В давние времена горцы надевали мягкие туфли на высоком каблуке и с жесткой подошвой. Их называли кошами, и в них было очень неудобно ходить по земле из-за высоких каблуков. Стельки для этой обуви делали из типчака — травы, изобильно произрастающей в этих местах. (Кстати, и до сих пор село Цовкра среди жителей окрестных мест называется Типчакская, или Травяная, Цовкра.) Сегодня на смену кошам пришли обычные кроссовки с жесткой подошвой.

— Шайку! (Залезай!) — скомандовал тренер Рамизу. Тот проворно забрался на площадку, а через несколько секунд рядом с ним уже стояла его сестра. Рамиз завязал глаза и присел. Девочка забралась брату на плечи, и он смело шагнул на канат, несмотря на резко налетевший порыв ветра. Мы замерли.

— Помните, как в песне у Высоцкого: «Посмотрите — вот он без страховки идет. Чуть правее наклон — упадет, пропадет!» — спокойно улыбается подошедший директор школы канатоходцев Рамазан Гаджиев. Тем временем парочка легко дошла до конца каната.

Получив порцию острых ощущений, мы отправились на встречу с главой сельской администрации Ильясом Миджидовым. И первое, что увидели, зайдя в его кабинет, — герб села. На нем была отображена точная копия того, что мы наблюдали пять минут назад в реальности, — канатоходец с шестом на фоне гор и построек Цовкры.

— Да-да, мы не могли не отобразить на нашем гербе ремесло, которым жители села занимаются не одну сотню лет, — пояснил глава села, — ведь раньше канаты были натянуты практически во всех дворах.

…По старому обычаю канатоходцев и гостей села после выступления приглашали на хинкал — дагестанский суп с бараниной и клецками из теста. Мы также не стали исключением. И первый тост был за здравие людей, отважно ступающих на стальной трос.