Молот и наковальня на смену фотоаппарату

Что привело его к такой грандиозной метаморфозе, в корне перевернувшей судьбу и мировоззрение, и как сегодня развивается ремесло, мастер рассказал на встрече в рамках просветительского проекта «Живая коллекция» в Дагестанском объединенном музее им. А. Тахо-Годи.

… С началом перестройки налаженная и стабильная жизнь Гаджи, как, впрочем, и многих других успешных людей, пошла прахом. Пришлось думать не о том, как жить, а о том, как выжить. Бум востребованной в те годы «ювелирки» подсказал идею изготовления ювелирных штампов, чем он и занялся.

– Именно тогда, – рассказывает Гаджи, – я начал впервые задумываться о том, чтобы попробовать возродить искусство предков. Видимо, толчком послужили моя работа с металлом, ну и мой природный авантюризм. В общем в начале 90-х годов я начал складывать из огнеупорных кирпичей свой первый горн.

Больше года семья жила только на детские пособия. Жена Хадижат, молодая, веселая и энергичная, мужу не мешала, а соседям и родственникам, осуждающим «бездельника Гаджи», говорила одно: «Он знает, что делает».

– Мне было за 40, когда я начинал, – вспоминает оружейник. – Поначалу приспособился привязывать молот к руке, чтобы не выпадал – рука слабая, к фотоаппарату только и была приучена. Надо мной все смеялись. Я никогда не занимался ремеслом и, кроме фотографии, ничего не умел. Отец сказал, что это бесполезно. Брат говорил: «Скорее ишак на дерево залезет, чем ты станешь мастером». Но почему-то я не хотел отступать. Что-то внутри меня говорило: «Я смогу». И я продолжал работать.

Наконец он выковал свой первый клинок. Точно такой же, с каким его дед в 1936 году ездил в Париж на выставку ЭКСПО-36.

– Я многое открыл тогда для себя, – вспоминает Гаджи. – Понял, что сначала должен найти огонь в себе самом, внутри. И потом послать его в горн. Когда начинаешь варить сталь, надо погрузиться в себя, увидеть клинок в трехмерном виде и только после этого приступать.

О том, что самоучка возродил древнее ремесло, стали говорить все чаще. К мастеру начали поступать заказы. Официальное признание пришло к Гаджи в 1998 году, когда председатель Госсовета республики Магомедали Магомедов распорядился создать специальную комиссию, которая должна была изучить амузгинский кинжал VII века, хранившийся в краеведческом музее, и сравнить его с клинком из горна Гаджи­ Курбанкадиева. В комиссию вошли академики, доктора технических наук, научные сотрудники кафедры технологии металла ДГПУ и центра высоких технологий Института физики, сотрудники Министерства культуры, историки и художники-ювелиры. Специалисты, потрясенные результатом, в один голос выражали восхищение Курбанкадиевым и его упорством.

Так кузнец-самоучка стал знаменитым. С годами его рука крепла, а пальцы научились определять состав стали и десятые доли миллиметра клинка. Сегодня коллекционеры съезжаются к нему из самых разных концов планеты.

Однако время идет. И ничто не вечно под луной. Знает это и мастер, потому стремится передать уникальное ремесло будущему поколению.

– Жаль только, наши люди нетерпеливые, – делится Гаджи Курбанкадиев. – Не хотят тратить время и как следует вникать в это искусство. Все, кто ни начинал учиться у меня, хотели сразу ковать и деньги быстро зарабатывать. А с такими мыслями постигать что-либо – дело пустое.

Впрочем, кузнец сильно не расстраивается – у него подрастает младший сын, тоже Гаджи. И в кузницу каждый день они ходят вдвоем. Гаджи-младшему занятие отца нравится, и это вселяет надежду, что древнее ремесло амузгинцев будет жить в поколениях.