Капчугай

В 18-ти километрах от Буйнакска на левом берегу речки Шура-озень стоит селение Капчугай. Аул являлся железнодорожной станцией, соединяющей Буйнакск со столицей республики – Махачкалой. Четыре раза в день на одну минуту здесь останавливается поезд.

Если из Капчугая смотреть вниз по течению речки, то увидишь в 500 метрах скалы Нараттюбинского хребта, разрезанные узкой лентой Шура-озени. Рисунок скал в этом месте очень напоминает раскрытые ворота. Именно поэтому, как уверяют местные жители, их аул и назван Капчугаем. Капу – по-кумыкски – ворота, капучу – стоящий у ворот, сторож, страж.

И действительно, селение являлось своеобразным стражем, закрывающим дорогу в горы.

А вот что рассказывает капчугаец А. Б. Азизов: «Раньше наше селение находилось севернее аула, там сейчас видны следы средневекового поселения на склоне скалы Айсу-Кала. Селение также называлось Капчугаем. Оно было с трех сторон окружено стенами, а с четвертой, с востока, доступ к аулу закрывали скалы. У ворот всегда стояла стража, состоявшая из аварцев и кумыков. Ворота были открыты в определенное время. С наступлением сумерек их закрывали. Так поступали и тогда, когда угрожала какая-либо опасность. Говорят, при этом давалась громкая команда: «Гапу-чу!» (кумыкское слово – «стоящий у ворот»), гай! (аварское слово – «закрой»)».

И вот из слияния этих двух слов образовалось название аула Капчугай».

А. Б. Азизов, которому идет семидесятый год, не раз бывал у развалин старого Капчугая. «Раньше они возвышались на 60-70 сантиметров от земли, – говорит он, – сложены были сакли из камня и, кажется, без скрепляющего материала. Ширина стен около 40 см».

Между старым и новым Капчугаями имеется кладбище. На нем более дюжины покосившихся могильных плит.

Когда-то Капчугай достался по наследству Келемету, сыну Шамкала Сурхая. Предание гласит, что поскольку и расположение и климатические условия аула были невыгодными, то Келемет разрешил селиться в Капчугае всем желающим дагестанцам.

ЛЕГЕНДЫ КАПЧУГАЯ

Сейчас район Капчугая совершенно безлесный. Сельчане вынуждены ходить до воду за 2 километра по очень трудной дороге. Часто посевы здесь губит засуха. Мало растительности и в самом ауле. Но 2–3 тысячи лет тому назад на холмах, окружающих аул, шумели леса, в долинах между ними били родники, отдававшие свои холодные воды речке.

Об этом убедительно рассказывают многочисленные наскальные изображения близ Калчугая. В 1960 году такие рисунки были найдены более чем в 20 местах, но первыми, пожалуй, они были обнаружены именно в Калчугае. Как это произошло?

В Капчугайской школе учителем начальных классов работает Иса Исаев, окончивший 1-е Дагестанское педучилище.

– Впервые увидел я наскальные изображения много лет назад, – рассказывает Иса Исаев. – Гуляя в этом районе, мы – капчугаевские ребята, устраивали здесь настоящие бои со змеями. Кто-то из ребят обратил однажды внимание на странные рисунки. Сперва мы портили их, но «эта работа» оказалась трудоемкой и неприятной, поэтому ее забросили.

Старики считали рисунки баловством каких-нибудь детей, но говорили, что видели их еще в раннем детстве.

– Однажды, – вспоминает далее Иса Исаев, – меня вызвал председатель колхоза и попросил показать приезжему товарищу рисунки на скалах. Тот назвал себя сотрудником музея, Магомедом Исаковым. Он целый день срисовывал и фотографировал наскальные изображения.

С тех пор прошло 25 лет. Капчугайские изображения изучены детально. Они стали местом экскурсий многочисленных туристов, а ученый В. И. Марковин написал о рисунках большой труд.

На скалах имеется несколько сот оригинальных изображений благородных оленей, коз, собак, всадников, сцен охоты, чудовищ, символических знаков.

Километрах в трех к востоку от Капчугая в глубине скал затерялась большая пещера, стены которой закончены дымом костров, разжигавшихся здесь когда-то первобытными охотниками.

В таких пещерах обитали жители далекой эпохи, а те самые животные, изображения которых высечены на скалах Капчугая, водились в окрестных лесах. Может возникнуть вопрос, для чего древние художники занимались такого рода искусством? И почему, кроме животных да символических знаков, внимание художника больше ничто не привлекало?

Оказывается, увлечение рисованием вызывалось не только любовью к искусству. Первобытные люди, вооруженные каменными топорами, большими сучьями, редко копьями, как это правдиво показывают некоторые сцены, изображенные на скалах, беспомощные в борьбе с природой, призывали на помощь сверхъестественные силы.

Рисунки как раз и являлись символическими заклинаниями. Нетрудно заметить, что большинство рисунков похожи друг на друга не только по содержанию, но и по технике исполнения.

Есть основания полагать, что во II тысячелетии до н. э. те из охотников, которые могли хорошо изображать животных, освобождались от всякой работы, были всеми почитаемы, и впоследствии, вероятно, сделались жрецами. От их искусства зависел, думали люди, успех племени на охоте. А так как высекать наскальные изображения дело очень трудное, то жрецов было, очевидно, немного.

Рисунки Капчугая во многих случаях сходны. Конечно, не исключено, что в течение столетий могла создаться своеобразная «художественная школа».

В наши дни в окрестностях Капчугая нет ни леса, ни родников, не водится в этом краю благородный олень, безоаровый козел, дагестанский тур.

Теперь же у скал только иногда по песку прошуршит большеголовая ящерица. Тихо. И только изображения на скалах – немые свидетели прошлого, повествуют о жизни наших очень и очень далеких предков.

Эти чрезвычайно ценные для изучения прошлого Дагестана рисунки представляют интерес и как памятники изобразительного искусства.

Каждая скала имеет свое особое название: Энек-Сойган, Миннерлер, Каранак, Чар-Чыгарган, Хожатау, Арт, Ахмат-Айсукала и т. д. Каждая из них имеет и свою форму, их не спутаешь ни друг с другом, ни с другими скалами. И еще одно – с каждой связана легенда или предание.

В направлении скал, в полукилометре к северу от селения есть небольшое озерцо, имеющее в окружности не более 15 шагов. Место здесь открытое, земля – солончак, ни одного деревца, жжет солнце. И все-таки это озерцо и источник, который ее питает, имеют собственное название Ачису («горькая вода»).

Было это давно, гласит легенда, во времена, когда на земле обитали чудовища. Одно из них охраняло Ачису. Народ узнал, что вода в источнике волшебная, исцеляет от болезней, однако чудовище убивало всякого, кто осмеливался подойти к нему.

Но раз собрались герои и, объединившись, убили чудовище. С тех пор народ пользуется водой.

Левая часть капчугайских скал, которая поднялась над речкой Шура-озень, называется Ахмат-Айсу-калой.

Умерший в столетнем возрасте Зайнутдин Лаварсанов много лет назад рассказывал об этой скале легенду. Люди запомнили ее и так же, как Зайнутдин, передают из поколения в поколение.

В направлении от Ачису к скалам, за небольшой балкой, на склоне холма, можно найти множество черепков глиняной посуды, костей домашних животных, а в одном месте в камнях даже выбита лестница из 5–6 ступеней. Здесь некогда было поселение, которое исчезло с лица земли, оставив на память о себе могильные плиты без надписей да предание о молодце по имени Ахмат.

Говорят, что стояли здесь некогда три небольшие сакли. В них жил некто Ахмат со своими друзьями.

Раз молодец украл у ногайского хана красавицу дочь Айсу. За похитителем погнались. Уйти с живой ношей Ахмату не удалось. Когда один из ногайцев настиг его, он крикнул: «Я бы убил тебя, но ты мне нравишься. Поступить иначе также не могу: если вернусь без Айсу, хан убьет меня»,

Ax-мат подсказал ногайцу выход. «Подними руку и растопырь пальцы, – попросил он преследователя. – Я выстрелю, раню тебя в указательный палец. Скажешь, что во время перестрелки «был ранен и потому вернулся».

Так и сделали. Но через некоторое время видит Ахмат, что около скалы, на которой стояла его сакля, собирается войско. 9 дней подряд вокруг жилища горца скакали всадники. Первые три дня на белых, следующие три дня на гнедых и последние три дня на вороных конях. Опечалился Ахмат, опечалилась и Айсу, потому что она уже успела полюбить джигита.

– Большое войско собирается за горою Миннелер, – сказал Ахмат. – Победить я его не сумею, остается погибнуть, а ты вернешься к отцу.

– Нет, – решительно перебила девушка возлюбленного, – умру с тобой и я.

Вышли из дому юноша и девушка, оглянулись. Высоко в небе сияло солнце. На востоке в голубой дымке угадывалось море, на юге зеленели поля, на западе меж облаков виднелись горные вершины и, наконец, на севере, откуда дагестанец привез девушку, до горизонта тянулись желтые пески. Посмотрели вниз – там всадник уже на вороном коне.

Ахмат вывел своего скакуна, завязал ему глаза, затем сел на него и бережно привлек к себе Айсу. Поклонившись земле, он гикнул и помчался во весь упор к «пропасти.

Так погибли влюбленные.

…Каочугайцы охотно показывают приезжим место, где все это произошло, и даже следы копыт лошади Ахмата у самого края скалы. Они утверждают, что именно с тех тор левую сторону Капчугайских «ворот» называют Ахмат-Айсу-калой, т. е. крепостью Ахмата и Айсу.

Но надо досказать легенду. Ведь Ахмат погиб зря. Его обманули. А случилось это так.

К ногайскому владыке явился очень хитрый человек.

– Дай мне три лошади разных мастей, оружие и пищи на месяц, и я доставлю Айсу домой, – сказал он хану.

– Если тебя постигнет неудача, ответишь головой, – пригрозил хан,

– Меня больше интересует, что мне дадут, когда дочь вернется к отцу? – ответил хитрец.

Уехал этот человек с тремя лошадьми трех разных мастей. Добрался он до горы Миннерлер, откуда хорошо была видна скала, на которой стоял дом Ахмата. Оставив двух лошадей пастись за горою, он помчался вперед на белой. Приблизившись к сакле Ахмата хитрец поехал шагом, но оказавшись за выступом скалы, снова помчался во весь упор. Прошло 9 дней. Каждые три дня ногаец менял лошадей.

Осуществив свой план, хитрец явился к дому горца, чтобы от имени большого войска, которое будто бы скопилось за горою Миннерлер, потребовать Айсу и взять Ахмата в плен. В сакле хозяина он не нашел и лишь заглянув в пропасть, увидел Айсу и Ахмата.

Хитрец, обманувший и себя, и повелителя ногайцев, был обезглавлен.

…На вершине скалы Ахмат-Айсу-кала множество гальки. Каким образом она могла очутиться на такой высоте?

– Некогда, – рассказывают старики из Капчугая, – на скале жили охотники. Через речку же, на противоположной скале, также было поселение. Когда между селениями вспыхивала война, дети и женщины спускались к речке и приносили гальку, а мужчины метали камни в противника. Вот так речная галька очутилась на вершинах береговых скал.

А на самом деле?

Очень давно, много тысяч лет назад, Шура-озень текла там, где сейчас вершины скал. Конечно, на берегу речки откладывалась галька.

Постепенно русло Шура-озени опускалось все ниже и ниже. А на прежних берегах, естественно, сохранялись залежи речного камня.

Рядом с Ахмат-Айсу-калой высится Чар-Чыгарган. Так называют ее потому, что порода, из которой сложена глыба, является материалом для изготовления: точильных камней.

Следующая скала называется Энек-Сойган («зарезанная корова»).

Как-то пропала у одного калчугайца корова, гласит легенда, поиски не привели к успеху. Прошло много времени и уже стали забывать об этом случае.

Но однажды кто-то из сельчан обратил внимание, что над самой высокой левобережной скалой вьются сотни ворон. Послали молодежь, чтобы осмотреть скалу. Оказалось, что кто-то увел корову и зарезал ее там, но не сумев унести тушу, бросил на месте. Так вороны раскрыли, куда делась корова. С тех пор скалу называют Энек-Сойган.

…Альтиметр на вершине Хожатау – самой высокой капчугайской скалы (показывает 390 метров над уровнем океана. Склоны скалы круты и ребристы. Северный ее бок покрыт порослью дуба и хвойных деревьев, южный травянист. Отсюда открывается широкая панорама. Простым глазом можно увидеть Каспий, кумторкалинские «Сарыкумы», хребет Салатау, Капчугай. Хожатау находится в двух километрах от Шура-озени, если идти по правому берегу речки.

За скалой Ахмат-Айсу-кала есть родник. Называется он «Булаксув». Родник находится в труднодоступном месте и поэтому капчугайцы берут воду в 800 метрах от источника из трубы, которая протянута от родника. Зимой, когда вода в трубе замеозает, люди идут к истоку. Это очень далеко и трудно. Там, где кончается труба, до революции был домик сторожа. Человек этот по решению джамаата охранял родник. Но сторожил он воду капчугайцев недолго. Однажды, воспользовавшись отсутствием сторожа, забрался в домик какой-то кумторкалинец и увел с собой его красавицу-жену. Долго тот искал похитителя, но безуспешно и покинул проклятое место.

Если от родника смотреть вдоль речки на левый берег, не трудно заметить там следы выбитых в скалах дорог. Построил их местный богач Асельдер, чтобы задобрить бога, а заодно и сельчан, которых он грабил нещадно. В сухую погоду можно было пользоваться нижней дорогой, а после дождей, во время разлива речки, люди ездили по верхней.

В 1850 году через Капчугай проложили дорогу на Дербент. В сопровождении усиленного конвоя, так как Кавказская война была еще в разгаре, по аулу нередко провозили почту.

Рассказывая о прошлом Капчугая, мы должны хотя бы кратко упомянуть о классовом составе кумыкского аула. Жители села делились на чанка (дети xанов или беков, рожденные от простых крестьянок), узденей (полузависимые, не прикрепленные к земле крестьяне) и кулов (рабов).

ЧАНКИ

В Капчугае к сословию чанка относилось несколько семейств. Им принадлежало большинство земель, пастбищ, скота. Самым богатым чанка в ауле считался Асельдер Казаналипов. Он служил у царского наместника Воронцова-Дашкова в Тифлисе в качестве помощника. Когда в Дагестане начинались беспорядки, то сюда обычно присылали для усмирения Асельдера.

УЗДЕНИ

В Капчугае жило много узденей. Они были обязаны три дня в году работать на чанков: косить, сеять, молотить и т. д.

Права узденей ущемлялись на каждом шагу. Например, полив в первую очередь производили чанки, хотя в строительстве канала они не принимали участия. Капчугайцы на лето нанимали пастухов, а зимою по очереди смотрели за скотом. От такой «унизительной» работы чанки освобождались, хотя у них скота было больше, чем у всех жителей аула, вместе взятых. Тот, кто арендовал землю у чанков, отдавал им в уплату ровно половину урожая.

Все это приводило к тому, что уздени, а тем более кулы-рабы ненавидели чанков и во время барщины портили их имущество, работали из рук вон плохо. В ауле до сих пор помнят узденя Абдуллу Эльмурзаева, который доставил чанкам много неприятностей.

Абдулла был человеком небольшого роста, но широким в плечах, очень сильным и смелым. Как и все в ауле, он постоянно носил на поясе кинжал. Абдулла, в отличие от многих сельчан, никогда не снимал папаху перед чанками. Эльмурзаев славился своим голосом. Бывало выйдет на очар, да как ударит по струнам агач-кумуза и запоет, полселения сбежится слушать. Как-то, когда он пел на сельской улице, кто-то заметил пожар. Горел огромный стог сена, принадлежащий чанке Салавутдину Келеметову,

Все заторопились на место происшествия. Один из оставшихся, заметив сидящего на бревне певца, воскликнул: «Вах, Абдулла, чего же ты не идешь тушить пожар?»

Говорят, Эльмурзаев ответил так: «Для того ли я зажигал, чтобы самому тушить?»

Как-то в поле он поссорился с чанкой Джамалутдином Келеметовым. Абдулла был пешим, а противник его на лошади. Но уздень, вытащив кинжал, бросился на Джамалутдина. Тот струсил и ускакал. Чанки шума не «подняли. Абдулла, как и раньше, остался безнаказанным: свидетелей не было.

Поступки этого человека, хотя они и не укладывались в общепринятые рамки, всегда одобрялись сельчанами, так как были направлены против господ.

Умер Абдулла нелепо. И хочется об этом рассказать, чтобы показать нравы тех лет, когда стиснутые узами эксплуататорского общества люди зачастую не видели настоящего приложения своим силам.

Случилось это в тот день, когда в Капчугае справлялась свадьба Умалата Мусалаева. К полудню мужчины с песнями и музыкой поехали к невесте. Среди них был и сильно подвыпивший Абдулла.

Наведя пистолет на одного из мужчин, он громко сказал: «Слушай, Адиль-Султан, хорошему молодцу пистолет не опасен, пуля его не тронет». Тот, человек очень спокойный и не делавший никому зла, отвел дуло пистолета и попросил: «Баллах, Абдулла, я не храбрец, и направляй свой пистолет куда-нибудь в сторону».

– Так ты не веришь, что храброго пуля не тронет? – воскликнул Абдулла и, не ожидая ответа, выстрелил в воздух. Затем он засунул дуло в свой рот и щелкнул курком. Выстрела не последовало. Рука Эльмурзаева снова взметнулась вверх. Эхо выстрела отозвалось в скалах Шура-озени. И опять Абдулла направил дуло пистолета в рот. Опять осечка!

А свадьба тем временем шла своим чередом. Звенела зурна, торопливо стучали о барабан ладони, быки тянули арбу с подарками для невесты. Люди же, забыв обо всем, напряженно следили за смертельной игрой Абдуллы.

И еще раз прогремел выстрел. Пуля, как и прежде, полетела в небо, но когда Абдулла в третий раз направил дуло в рот, осечки не было. Горец замертво упал с лошади.

…День в ауле, начавшийся свадьбой Умалата Мусалаева, закончился похоронами Абдуллы Эльмурзаева.

Этому случаю были рады только чанки. Народ искренно оплакивал храброго, но безрассудного узденя.

КУЛЫ

Прав у этих людей не было никаких. Скажем, если на очаре коротали время чанки, кулы не имели права даже сесть. Поливать свои посевы они могли лишь в последнюю очередь, зато пасти скот селения они обязаны были первыми и дольше всех. Кулы не могли и мечтать о том, чтобы породниться с узденями, не говоря уже о чанках. При встрече с узденями и чанками они первыми снимали папахи, а ехавшие на арбе должны были остановиться или посторониться. Земля в аренду кулам сдавалась, как правило, на кабальных условиях, поэтому многие из них батрачили, нанимались в качестве слуг, чабанов и т. д.

С установлением Советской власти все в корне изменилось. В 1924 году председателем сельсовета Капчугая был избран бывший кул Джамагул Огурлиев. По этому поводу чанка Салавутдин Келеметов говорил: «Что за времена настали: кулов, которым при нас на очаре сидеть нельзя было, Советская власть на голову нам посадила!»

ПРЕЗИДЕНТ РЕСПУБЛИКИ

Как-то заспорили два кумыка – капчугаец и казикумухец. Речь шла о том, где больше популярных людей. Горец из Кази-Кумуха привел длинный перечень своих земляков, имена которых завоевали добрую известность во всем Дагестане. Казалось, он победил. Но тут капчугаец спросил: «Ты всех перечислил?» «Да, – ответил тот, – а что?» «А то, – сказал торжествуя капчугаец. – Я назову только одно имя и с тебя будет достаточно. Скажи, пожалуйста, земляк, кто президент Дагестана?»

Патриот Кафыр-Кумуха запнулся на полуслове, хлопнул себя по лбу: «Как мог я забыть об этом?» и, улыбаясь, поднял вверх руки.

Понять, почему он это сделал, поможет рассказ об одной капчугаевской семье. Ее главу звали Абдул-Басыром Эльдаровым. Родился он в 1894 году. Всю жизнь трудился, но лишь с приходом Советской власти выбился из бедняков. Одним из первых в Капчугае Абдул-Басыр вступил в партию большевиков. Он дрался за новую жизнь в годы гражданской войны, строил колхозы, работал в буйнакском райземотделе. 22 июня 1941 года Эльдаров ушел добровольцем в Красную Армию.

В тот день он, как обычно, после обеда просматривал газеты, слушал радио. Вдруг диктор взволнованно сказал, что будет передано особое сообщение. Роза – дочь Абдул-Басыра в это время убирала квартиру. Отец позвал ее, и они вдвоем прильнули к репродуктору. Через несколько минут Абдул-Басыр и Роза, как и все советские люди, услышали грозную весть о том, что началась война.

– Одевайся и иди в райком комсомола, – сказал отец, а сам ушел в горком партии. Больше домой он не вернулся. Горец погиб в бою под украинским городом Николаевым в 1942 году. А ведь он мог бы и не идти на фронт. Тяжелая болезнь желудка давала горцу право на получение ‘брони. Воспользоваться этим правом коммунист Эльдаров не пожелал.

Розу райком комсомола послал на работу в МТС. Вскоре девушка стала вожаком всех комсомольцев района. А когда закончилась война, Роза Абдул-Басыровна уже руководила буйнакскими коммунистами. Три года учебы в Высшей партийной школе в Москве, и молодую женщину избирают секретарем Махачкалинского окружкома, а затем горкома партии. Принципиальность, высокая требовательность к себе и окружающим, чуткое, внимательное отношение к людям – вот характерные черты Розы Абдул-Басыровны Эльдаровой. С каждым годом Роза Абдул-Басыровна завоевывает все больший авторитет и уважение среди трудящихся Дагестана. Ее избирают секретарем обкома КПСС. Она много и плодотворно трудится на этом ответственном посту. И вот в 1962 году Верховный Совет депутатов трудящихся Дагестана единогласно доверяет горянке из Капчугая высокий пост Председателя Президиума – президента Дагестанской республики.

Рассказ о Розе Абдул-Басыровне будет неполным, если не упомянуть о ее научно-исследовательской деятельности. В ученых записках женского пединститута в 1957 году печатается работа Эльдаровой «Октябрьская революция и раскрепощение женщин-горянок». В 1960 году выходит ее книга «Женщины страны гор». На пяти языках печатается в 1961 году брошюра «Активные строители коммунизма». Тогда же в Махачкале издается ее труд «Творческое развитие марксизма-ленинизма».

Статьи Розы Абдул-Басыровны публикуют не только республиканские газеты, но и центральные «Литературная жизнь», «Правда» и другие. Роза Абдул-Басыровна стала первым в своем ауле кандидатом наук, и этим тоже гордятся капчугайцы.

Если бы до революции кто-либо из капчугайцев в шутку сказал, что избран депутатом Темирханшуринской городской думы, его жестоко высмеяли бы. Теперь же дочь бедняка из Капчугая стала президентом Дагестанской Советской Республики. Мало того, она еще и заместитель председателя Президиума Верховного Совета Российской Федерации.

«Я очень люблю свой аул! – говорит Р. А.-Б. Эльдарова, – ведь я там родилась, пошла в школу, научилась любить Родину и свой народ».

Делами, трудом, всей своей жизнью женщина-горянка доказала, что это не праздные слова. Именно поэтому нет в Дагестане человека, который бы с высоким уважением не отзывался о президенте своей республики, награжденной орденом Ленина.

Булач Гаджиев, «Дагестан в историях и легендах»