Ялак

Аул Ялак Ахтынского района расположен высоко в горах в Южном Дагестане. Многие, видевшие это селение и место его расположения, сравнивают его с жемчужиной в горах. Я тоже солидарен с этими подлинными ценителями прекрасного. Ведь же мой родной аул расположен на стыке двух речушек — Суван кIам и Гъвали кIам, в объятиях трех скал, семи дорог, на солнечной стороне самой безопасной скалы. Видимо гостивший здесь несколько раз из соседнего аула ИчIе Рутульского района Рамазан Меджидов поэтому отозвался теплыми строками стихотворения, которые даются ниже в моем подстрочном переводе.

Ялахъар                                                         Ялак

ТIвар-ван авай Зегье-дере,          Известная долина Зехе-дере,
Са пад къуза, са пад гуьне,          И восток, и запад наравне,
А дередин вини кьиле                   Там долины в конце
ЭкIя хьанвай хуьр Ялахъар.         Расположено село Ялак.

Кьуд пад дагълар, булахар я,      Кругом горы и ручейки,
Мал, хеб хуьдай яйлахар я,          Для скота добротные яйлаги,
Бул нек, ниси, къаймахар я,        Молоко, сыр, сливки в достатке,
Мадни хьурай гур Ялахъар.         Будь еще богаче, Ялак.

Машин фидай рекьер авай,        Для автомашин есть дороги,
Электрик эквер авай,                  Электричество освещает пороги,
Булахрин цик шекер квай,          Сахара сладки роднички,
Шуьрбетарин вир Ялахъар.        Как щербет слаще Ялак…

Чтобы попасть в этот райский уголок природы, с автотрассы Дербент-Рутул от крупного селения Хрюг надо подняться на солнечную сторону. Преодолев территорию этого села через участок Калал, доехать или дойти до первого моста Кьете-муьгъ. От него и начинается известная Зехе-дере протяженностью около трех километров, посреди которой встречается еще один мост Кьуру-муьгъ. Старожилы аула Ялак рассказывали нам, что в этой долине, щедро согреваемой солнечными лучами, в старину рос виноград. Был проложен даже водопровод. Остатки гончарных труб находим даже и сейчас.

Ближе к аулу (на расстоянии одного километра от него) высится отвесная скала Тахар, известная своей легендарной историей о неповиновении жителей ханскому произволу. От районного центра Ахты аул Ялак расположен в двадцати километрах, а от автотрассы, о которой речь шла выше, в восьми километрах.

О происхождении аула Ялак существуют разные версии. Покойный профессор Ражидин Идаятович Гайдаров рассматривает этот вопрос с точки зрения лингвиста, разделяет название на слоги и поясняет его, сопоставив со словами из языков Страны гор. Известный лезгинский поэт Ибрагим Гусейнов тоже старается толковать название Ялак, говоря, что некогда это слово употреблялось как «ял+ахъ», вроде задержки дыхания что ли. Он при этом  углубляется в далекую старину времен Ануширвана, высказывает версию о происхождении аула Цлахъ Хивского района от Ялахъ. Но слишком далеко пошли в своей  книге «Тагир Хрюгский» его авторы, сыновья поэта Алим и Максим Алимовы, которые, ссылаясь на какие-то «достоверные данные» аул Ялак считают летним пастбищем своего родного аула Хрюг. Но ни по доступным нам историческим данным, ни по рассказам стариков мы не видели и не слышали, что аул Ялак был «летним пастбищем» хрюгцев.

По нашим наблюдениям, название Ялахъ связано только со словом «яйлах», поскольку он окружен и богат многочисленными летними пастбищами, и самая высокая гора  на границе с Курахским и Рутульским районами тоже названа «Ялахъ кьил», то есть «главой всех яйлагов».

Аул расположен на границе с Курахским и Рутульским районами. Окружают его с юга, севера, востока и запада аулы Хрюг, Зрых (Цуругъ), Кака (КьакIар), Гогаз (Гъуьгъвезар), Ашар, Кукваз, Хюрехюр (Хуьрехуьр), Гельхен и другие. Многие из них, как Кахул (Кьехуьлар), ИчIе, Играхъ, Гогаз и другие давно переселились на равнину. Такое расположение аула во многом способствовало тому, что жители аула веками поддерживали хорошие добрососедские отношения со всеми своими соседями.

По многим версиям аул Ялак образовался в давние времена из маленьких поселений, приютившихся на отлогих склонах, вдоль ущельев под названиями ХарапIайрин гуьне (буквально: «Развалины на солнечной стороне»), Фиризар (вроде «Позолоченная грива»), Къванерин хур («Склон каменной гряды»), ЭвичIар кам («Спускающий овраг»), Узар, Вегьре и так далее. Во времена бесчеловечных разбоев измученные от набегов жители этих разрозненных поселений решили наконец объединиться. Мудрые старожилы нашли очень удобное место для общего поселения среди трех сторожевых башен-скал, семи дорог в разные стороны, на стыке двух речушек. Теперь можно было легко защищаться от разбойников. С вершины КукIварин кьил («Вершина вершин») была хорошо видна надвигающая беда по речушки Гъвали кIам, с вершины Башидин кIук (буквально «Вышина головы») — по пойму речки кIам, а со Жегьилрин цIаралай («Скала молодых») можно было обозреть надвигающуюся опасность из Зегье-дере («Знойная долина»).
В самые судьбоносные и тяжелые времена ялакцы с честью и достоинством защищали свою родную землю и свободу, не приклоняясь не перед местными ханами и беками, ни перед произволом верховных властей, о чем свидетельствуют исторические факты прошлых столетий. В дальнейшем к основному населению аула присоединились жители, переехавшие из Шейх-Кафлан долины Азербайджана — квасаяр, из селения Хрюг — цIурар, из селения ИчIе — сенекар, из МихетIа — салманар, из селения Ашар — гьайдарар. Они образовали пять кварталов: Сурар магьле, Агъа магьле, Кьулан магьле, Вини магьле, Гирги магьле. По нашим наблюдениям, эти кварталы аула отличались по характеру, мужеству, порядочности, даже и по диалектам.

Мы выше говорили, что есть версия о том, что несколько семей в дальнейшем оказались и в селении Цлахъ Хивского района. Это подтвердили некоторые представители из этого села, мол, их словно выжили из аула, поэтому они оказались «за стеной» —  то есть «цлахъ».

Еще до образования из разрозненных поселений одно целое селение ялакцы исповедовали христианскую, а в далекие времена и языческие верования. Как свидетельствуют многочисленные находки, на этих землях жили даже армяне и грузины вплоть до полной лезгинизации горных ущельев. Со времен прибытия а наши края арабского халифа Абумуслима, поборника мусульманской религии, и в селении Ялак одно за другим стали образовываться святые места. Им поклонялись местные жители, как поклонялись святой горе Шалбуздаг.

Вот названия этих святых мест — Гьазур Эвлия («Святой, который готов помочь»), Шавлид кIвал авай кьил («Гора, где находится дом святого Шавли»), ЭвичIир кIам («Балка, в которую спускаются»), ПIирен верхер («Святые березки»), Хидиран пIир ва булах («Родник и святыня Хидира»), Къван авай кIам («Балка, где святой камень»), Мухтум Эвлия («Святая Эвлия Мухтум»), Малла Мисри-Мисипай буба  («Малла Мисри отец»), Мегьамед Эвлия («Святой Магомед») и другие. По рассказам старожилов аула Ялак, на эти святые места совершали зиярат не только жители аула Ялак, но и соседних селений. По их утверждениям, люди после таких посещений избавлялись от многих недугов.

В то время и в самом ауле тоже периодически появлялись поистине святые, чистоплотные, высокобразованные личности. К таким, в частности, относились Хизри Эфенди буба, Исмаил эфенди, Гьажи Ибрагим эфенди, Жалалдин эфенди, Рамазан эфенди ал-Яйлахи, сыновья мужественной женщины Паъ (так в народе обращались к ней) Къазимегьамедбег и Мирземегьамедбег, которых она по собственному желанию передала в аманаты русскому императору Александру II. В Санкт-Петербурге они окончили вузы, занимали ответственные посты в Азербайджане, их племянник Имамали-бег, о котором автор этих строк написал роман, вышедший из печати в Дагестансском книжном издательстве в 2009 году. Известный инженер, народный целитель, легендарная личность Имамали не был беком, но так его назвали сельчане и жители окружающих селений, гордясь тем, что и аул Ялак имеет своего собственного бека, они больше никогда не будут повиноваться какинским и рутульским бекам, с которыми порвали свои отношения раз и навсегда своими рыцарскими выходками против них. (Об этом подробно написано в романе «Имамали-бег»).

Ялакцы во все времена своего существования были мастеровыми людьми: каменщиками, художниками, барановодами, пчеловодами, честными тружениками. Среди каменщиков, штукатурщиков, художников, народных целителей особо выделялись уста Насруллагь, Мегьамедали, Абдулгьалим, братья Халил и Энвер, ЦIурар Мегьамед, Саадуллагь буба, первый из фотографов в Самурской долине Абдулвасид, часовые мастера Абдудкъадир и его сын Султанмежид, Урдухан, Къамбар и многие другие. А сын Магомеда Давуд Урдуханов, погибший в Великой Отечественной войне, был гением, хотя имел рабфаковское среднее образование. У него в доме я перелистал арабско-азербайджанско-русско-лезгинский словарь, написанный красивым почерком в объеме восьми томов. К сожалению, в дальнейшем этот бесценный труд одного человека из-за попустительства сородичей Давуда попал в руки некоторых наших искателей старых рукописей и бесследно пропал вместе со многими его другими сочинениями. Продав с разрешения отца последнего вола в своем крестьянском дворе, Давуд покупал себе ценные книги того времени по истории, языку, подписывался на журналы «Вокруг света», «Всемирная история» и другие.

Ялакцы издревле любили различные народные игры, бурные торжества. Они гордились своими искусными музыкантами, певцами, народными умельцами. По натуре были очень темпераментными, пылкими и горячими людьми. А торжества в те далекие времена, в основном, как всенародное гулянье, устраивали у ЧIехи вир («Большое озеро») у селения Ашар Курахского района Мукьал тыл («Площадка близлежащая») с участием жителей окружающих селений Ашар, Куказ, Гельхен, Гогаз и др.

В наши дни как бы ни старались очернить Октябрьскую революцию двойными стандартами и черными красками, она озарила своими лучами и горные ущелья Страны гор. Если Имамали-бегу с большим трудом до революции пришлось открыть в селе одноклассную светскую школу на собственные сбережения построить здание для нее, то ныне в селе сперва открыли начальную школу, потом она стала семилеткой. Старшее поколение стало заниматься в ликбезе, посещали каждодневно избу-читальню, функционировал в селе медпункт, молодежь имела возможность продолжать учебу в районной средней школе с интернатом. В сельской семилетке детей горцев стал обучать великому русскому языку Кузьма из далекого Куйбышева, ставший за короткий срок работы родным сыном аульчан. О нем на русском и родном языках мною написан очерк «Эхо в горах». Кузьма с местным учителем Хайрудином ушел на фронт, оба героически погибли, защищая Родину от фашистской чумы.

Самым тяжелым испытанием для ялакцев стала Великая Отечественная война. Кто добровольно, а кто даже не достигнув призывного возраста, 121 человек отправился на фронт. Всего 120 семей было в ауле. А были такие семьи, которые отправили двух сыновей, двух зятей и трех племянников, как например, моя родная семья. 87 воинов пали смертью храбрых. Им в селении мастером Мурадом построен грандиозный обелиск.

Сразу после Великой Победы в один прекрасный июньский день наше село по Зегье-дере, пыхтя, ревя, поднялась так называемая в те времена «полуторка». Безгранично радовалась детвора военного лихолетья — видеть машину в родном ауле было редким явлением. Дядя Антон остановил машину на площадке посреди Сурар-магьле и спрашивает: «Не в нашем ли ауле похоронена русская женщина Маруся?». Женщина с таким именем, действительно, с ребенком появилась в суровые дни войны, прожила здесь некоторое время, потом уехала, хотя все жители приняли ее как родную дочь.

Дети есть дети, они просят дядю Антона покатать их на машине. Когда дядя Антон стоял задумавшись, к нему вплотную подошел самый крошечный среди нас Анвар, держа за руку, просит его: «Чан (значит: душа моя) дядя, сделай нам один катаци…» Прослезился дядя Антон, обнял Анвара и в сердцах сказал: «Дети военных лет! Сколько вас таких сирот! А ну-ка полезьте в кузов, я вас покатаю сколько хотите…»

После войны в ауле Ялак сперва появилась русские учительницы Клавдия и Нина, а потом с брянщины — настоящий корифей Владимир Борисович Шмидт, выпускник историко-филологического факультета, владевший немецким, югославским, может быть и другими языками, прекрасный математик. Он каждое воскресенье отправлялся пешком в районный центр Ахты, преодолев двадцать километров пути пешком, сражался там со  всеми шахматистами райцентра, побеждал их, а возвращался поздней ночью.

Вслед за русскими учителями приехали в село медработники Петр и Елена Удовенко. Петр был такой славный малый, что лечил не только людей, навещал даже больную корову, телят жителей, избавлял их от кровососущих паразитов. Его все называли дустом — братом. Да, местных кадров не хватало, а русские оставили в горах светлые следы.

Автору этих срок в свое время пришлось работать в родном селении председателем сельского Совета, директором школы. С помощью жителей села ему удалось начать и завершить строительство Дома культуры, нового здания фельдшерско-акушерского пункта, проложить за короткий срок автодорогу на пастбище ЦIару-дере по сложным лабиринтам речки Гъвали-кIам протяженностью четыре километра, радиофицировать, электрифицировать село, пристроить дополнительные классные комнаты к старому помещению школы, поселить жителей из старой части аула в новое место по их выбору — ЧIириг.

Но в первую очередь автор гордится славными сынами родного очага, представителями нового поколения. Это, в первую очередь, служивший в г. Архангельске народным судьей Имамгусейн Ильясов, заслуженный врач Российской Федерации, доцент Шахбан Зекерьяев, профессор Илахидин Исабеков, заслуженный юрист Республики Дагестан, судья Верховного суда Республики Дагестан Мамали Мамалиев, заслуженный деятель искусств Республики Дагестан, художник Имамали Халилов, заслуженный работник муниципального образования Республики Дагестан Рамазан Мурсалов, молодой, очень перспективный ученый, доцент Замир Зекерьяев. Пусть меня простят и другие, которых я здесь не назвал.

Ныне ялакцы расселились по весям необъятной Родины и за ее пределами. Около ста семей проживают в столице республики Махачкале, полсотни в Каспийске, столько же в поселке Белиджи, городе Дербенте, в дургих районах и селах Южного Дагестана. Есть и такие, которые живут в Москве, Баку, Сумгаите, даже в Белоруссии и других местах. А в родном очаге в гораз продолжают жить около 40 семей.

Преклоняясь светлой памяти предков, обитавших веками на этой обетованной земле. Где бы не жили и не трудились мои славные земляки, они гордо носят святое для них имя — Ялакец.