Его назначение – творить добро

Старики говорили, что "Аллах сотворил нашего Асити Хирава так, словно хотел показать, как красиво он может изваять человека, если захочет". Среднего роста и телосложения, с большими подвижными глазами и с доброй улыбкой на красивом лице он производил на людей приятное впечатление. Все это дополняли великолепная прическа и накоротко стриженная парижской моды борода и усы. Но предметом восхищения сельской молодежи был молочного цвета его костюм - эксклюзив известного киевского кутюрье. Завершенность этому великолепию придавала широкополая шляпа бордового цвета, у которой левый бортик был вызывающе загнут наверх. Каждый сельский щеголь считал себя счастливчиком, если ему удавалось примерить на себе эту шляпу и покрасоваться перед зеркалом.

То было время, когда и буза для мужиков являлась большим дефицитом. Но Асити Хирава каждый старался угощать "по-царски". Из соседних сел или из райцентра доставали русскую водку, а в крайнем случае - грузинскую чача, а на годекане потом хвастались "...вчера с водкой сидели у меня с Асити Хирав".

Нас - детей - в нем удивляло его уважительное к нам отношение, неподдельный интерес к нашей учебе и делам. Он для нас был человеком не из мира сего, смотрели на него как на небожителя и думали, что он, наверняка, на званом обеде у всевышнего сидит по правую руку от него за одним столом с ангелами, архангелами и пророками.

Словом, для детей и молодежи села, он был настоящим кумиром, равняться на которого в ближайшей перспективе едва кто осмеливался мечтать.

С тех пор прошли годы. Мы с другом и женами приехали в Севастополь на отдых и остановились у Асити Хирава. Его жена Патимат радушно приняла нас. Сидим, разговариваем, чай пьем. Спрашиваю у хозяйки:

- Хирамагомед, наверное, на море?

- Нет, он в кухне, читает къул'гьу, ведь сегодня пятница - святой день.

И через некоторое время хозяин вышел к нам с открытым Кораном на руках. Скажу честно, если бы я своими глазами это не видел, не поверил бы, что человек, живущий более 25 лет среди русских, в стране всеобщего атеизма читает Коран. Потом он рассказал нам:

- Мой отец был религиозным авторитетом в Гидатле. Вот мы всей семьей сидим вокруг костра в центре большой комнаты нашего дома и разговариваем. И наш отец заявляет, что он скоро умрет и завещает нам - его детям молиться и читать Коран, где для этого будут элементарные условия. Отец вскоре умер, а я выполняю его последнюю волю. Думаю, что он с того света это видит и доволен мною, - улыбнулся он.

На пятый день мы поблагодарили хозяев за гостеприимство и сказали, что хотим съехать на частную квартиру.

- Я не успел от души поговорить с вами. Ребята, вы нас серьезно обижаете, а мы для этого повода не давали, - в сердцах сказал он.

Не скажу, какие банкеты они нам давали и каким вниманием были окружены, но о прощальном дне надо рассказать. Июль - был месяцем отпусков для высших чинов военно-морского флота, да и Министерства обороны СССР. Большинство из них отдыхало в Севастополе. А для инженера по питанию и хлебопечению черноморского флота Хирзмагомеда Асиятиловича это были самые жаркие дни в прямом и переносном смысле. Он составлял меню и отвечал за качество питания для высоких персон. Но день нашего отъезда он посвятил нам. В то утро после завтрака он отправил нас погулять по городу и наказал: "К 12 часам будьте дома, покажу, каков кок Асити Хирав".

В назначенное время мы сели обедать, хозяин театральным жестом отбросил накидку со стола. Ничего подобного нам прежде видеть не приходилось. Различные зверюшки и диковинные цветы из плодов и овощей, бородатые да усатые рыбы со шляпами из детских сказок, салаты из разных геометрических фигур и причудливых цветов и оттенков. И вместе вся эта красота представляла сценку из какой - то фантастической сказки. После обеда они всей семьей проводили нас с вокзала.

По дороге домой мы не раз поднимали тосты за гостеприимных хозяев и говорили о необычном жизненном пути Асити Хирава.

Еще с детства Хирамагомед Асиятилович отличался от своих сверстников своей добротой, жалостливостью, любил красоту и гармонию во всем. Рано научился от матери и сестер готовить аварские национальные блюда. В свои блюда он привносил что-то свое - новое, необычное, нехарактерное.

Это ему пригодилось, когда в 1951 году он попал на службу в гвардейский механизированный танковый полк в г.Николаеве. Здесь заметили его необычные кулинарные способности и назначили поваром, а потом - старшим поваром - инструктором.

По окончании срочной службы Х.А.Магомедов завербовался моряком черноморского военно- морского флота. Море было его мечтой с тех пор, как он в детстве увидел Каспийское море. Первые три года служил адъютантом начальника штаба флота адмирала Смирнова, а затем - в течение 24 лет - инженером по питанию и хлебопечению черноморского флота. Он с двумя помощниками составлял меню и отвечал за качество питания для высшего командного состава флота, был ответственным за организацию банкетов на приемах зарубежных, правительственных, дипломатических и военных делегаций. Некоторые из этих приемов в его памяти остались навсегда. Последнее воскресенье июля 1973 года, как день военно-морского флота СССР, в Севастополе отмечали с особой помпезностью.

На праздник с руководителями стран Варшавского договора приехал генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Он со всеми разговаривал, шутил, улыбался. В кают-компании вертолетоносца "Москва" высоких гостей встречали по-царски, столы ломились от яств. Но Л.И. Брежнев категорически заявил: "Я сегодня коньяк не пью, давайте хорошую водку, щи и макароны по-флотски. Тогда, как бывает в таких случаях, и другим гостям вдруг захотелось флотских блюд с русской водкой.

В годы службы Х.А.Магомедов в качестве инженера по питанию на военных кораблях побывал в 32 странах. С нескрываемой обидой он говорит "... тогда был СССР, тогда была мощная армия и сильный флот и нас везде уважали, потому что боялись, а сейчас...".

Об интересных случаях из этих поездок он вспоминает с улыбкой.

- 1976 год, Марокко, идет прием правительственной делегации и послов разных стран на флагманском крейсере. Все было рассчитано на 140 персон, а пришли 340 человек. Я взял всю ответственность на себя и нашел неординарный выход из положения. 20 литров спирта смешал с дистиллированной водой (50x50) и добавил туда настой индийского чая и ванилина. На Аля-фуршет вестовые (официанты на корабле) вначале подавали настоящий коньяк, а когда он закончился - мой "фирменный". Все хвалили необычного вкуса "русский коньяк".

Другой пример, летом 1981 г. отряд из пяти кораблей был на Кубе. На флагманском крейсере "Грозный" принимали правительственную делегацию Кубы во главе с Ф.Кастро и министром обороны Раулем Кастро. А какие тосты они произносили за нашу страну и как хвалили наши корабли, наше вооружение. От былого братства и дружбы остались одни воспоминания, что и говорить, мы просто предали Кубу, - в сердцах говорит он.

Говоря о дагестанской кухне, Хирамагомед Асиятилович вспоминает такой случай:

- В правительственном санатории давали банкет. Среди высоких гостей были генеральный секретарь ЦК КП ГДР Э.Кох и министр обороны СССР А.Гречко. Желая удивить высоких персон, я предложил им аварское чуду с сыром и урбеч из грецких орехов, разбавленный шоколадом. Поверьте, это блюдо заслужило высший балл.

Кроме основной работы на флоте, он в составе комиссии интендантской службы из 15 человек, инспектировал весь черноморский флот - проверял качество питания для моряков. В те годы служба на военных кораблях была овеяна романтикой. О моряках пели песни, писали в газетах, снимали фильмы.

В 1962 и 1963 гг. он снимался в эпизодических ролях в кинофильмах "Оптимистическая трагедия" и "Гибель эскадры". В обоих фильмах он играл роли царских офицеров-анархистов. Примечательны слова гримерши: "Никакого грима, не надо портить красоту, только усы наклеим". Эти фильмы долго шли в кинотеатрах страны, и его герои были узнаваемы для зрителей.

В 1985 году Х.А. Магомедов вышел на пенсию, но оставаться в Севастополе не смог. Очень скучал по морским просторам, по кораблям, по сослуживцам. И он уехал в Юрмалу, где часто отдыхал с семьей. Там он проработал семь лет заведующим спортивной базой, а потом - начальником зоны отдыха. В «начале 90-х прелести перестройки дошли и до Юрмалы. Постоянные угрозы на национальной почве вынудили его уехать оттуда. "А сколько хороших друзей там осталось и как я по ним скучаю", - сокрушается он.

Деятельная натура Хирамагомеда Асиятиловича не может мириться с ничегонеделанием. Он пенсионер, стал придумывать рецепты новых фирменных блюд, постигает тайны народной медицины, достиг серьезных успехов в траволечении. Лекарственные растения он собирает в горах Дагестана. С этой же целью ездил и на Дальний Восток. Изучает лекарственные свойства растений по популярной литературе, испытывает их на себе и только после этого рекомендует другим. К примеру, врачи обнаружили у него четыре язвы в желудке. Традиционное лечение не помогло - и он обратился к народной медицине. Вот его рецепт.

Утром натощак сок одного листа 3-4-летнего алое, через полчаса - одна ложка меда и через 15 минут - ложка сливочного 'масла. И в день один раз полстакана настоя ромашки аптечной. Основная пища - различные каши, бульоны и свежие сыры. Через полгода, как констатировали врачи, язвы его желудка полностью зарубцевались. Таких рецептов у него очень много. И помогает он всем бескорыстно.

Творить добро, сделать садака, милосердие - это в его природе, его внутренняя потребность, от чего он получает удовольствие. Например, раз в месяц он собирает друзей на банкет, в село едет с множеством подарков для друзей и соседей. Поэтому, наверное, к нему тянутся люди, у него очень много друзей. Недаром ведь аварцы говорят, что "у скотины едят мясо, а у человека - нрав да поведение". Вокруг него какая - то аура доброты, милосердия и сострадания. Он очень любит людей, и они отвечают ему взаимностью.

В народе говорят, что хорошие люди долго не стареют. В справедливости этих слов мы убедились на примере нашего героя. Он скоро будет отмечать свое 82-летие, но незнакомые люди дают ему всего 65-70 лет. Как отмечает Хирамагомед Асиятилович, злоба, алчность и жестокость точат человека изнутри. По его мнению, большое психологическое воздействие на человека оказывает его одежда. Всю жизнь он одевался, как говорится, с иголочки, и сейчас он верен этой привычке. Спортивного типа синий костюм, белые туфли, элегантная шляпа, модная прическа, борода и усы - это его имидж, его настроение, его душевное состояние.

Его огорчает, что в Дагестане люди становятся жестокими, меркантильными, девальвируется ях1- намус, многие увлеклись деланием денег. "Боюсь, что мы теряем доброе, красивое, мужественное, милосердное, сострадательное дагестанское лицо", - в сердцах говорит он.