Автор: Магомед Шагабудинов, «Аул Обода», 1999 г.
Если смотреть с высоты птичьего полета, то селение Обода, что в Хунзахском районе Дагестана, расположено на грудине Хунзахского плато, издревле освоенного человеком. Село славится альпийскими лугами и пастбищами, удобными, с учетом условий высокогорья, пахотными полями, памятниками древности, выдающимися учеными исламского права и арабоязычной культуры.
О прошлом селения сохранилось очень мало сведений, особенно письменных. Последних было немало, но в конце 30-х годов XX в. они были сожжены вместе с одной из богатейших примечетских библиотек Аварии. До нас дошли отрывочные сведения из уст старшего поколения, отдельные письменные источники, которые относятся к XVII-XX вв. Многое, о чем здесь речь пойдет, мы слышали от представителей старшего поколения, старожилов, которые в свою очередь сохранили его по рассказам своих родителей, а те слышали от своих предков и так далвв. Сотни лет старшие поколения передавали друг другу историю образования и происхождения селения, об адатах и обычаях, общественном устройстве и земельно-правовых отношениях и, таким образом, все это было сохранено для потомства. Возможно, эти предания — исторический факт, а некоторые из них — легенда. Но в любом случае мы не вправе забывать наше прошлое и каждое предание, даже незначительное на первый взгляд, обязаны сохранить и довести до следующих поколений. Такова традиция жителей Обода.
Собираем мы и исторические сведения об Обода с давних пор, еще со студенческих лет. Основными нашими собеседниками были известный в нашем ауле кузнец Гайдар Магомедов и дядя по материнской линии Ха- пиз Гусейнов. Они хорошо знали историю своего селения. К сожалению, многое из того, что они увлеченно рассказывали, не фиксировалось, а то, что записано нами, носит отрывочный характер. Поэтому уже в зрелые годы нам приходилось по крупицам фиксировать предания о нашем ауле, о его людях и обычаях и т.д.
Даже то, что нам известно, может вскоре исчезнуть. Ведь письменность «отучала» людей от традиционных устных преданий, они постепенно стираются из нашей памяти. А память о своих предках — святая святых, что мы обязаны сохранить для будущих поколений!
Жители называют свое село ГIобода. Обода же — это русская фонетическая транскрипция названия аула, полученное пропустив аварский звук «ГI». О происхождении названия «ГIобода» сохранилось несколько версий. Во-первых, знаток истории села Магомедов Гайдар по хозяйственным делам оказался в Салатавии («Нахъ вакI — местность на той стороне, позади), где и по сей день немало потомков из выходцев Обода. Здесь он встретил одну столетнюю женщину (случилось это в начале XX века), которая покинула Обода в начале XIX века. Естественно, разговор пошел о родном селении. Она расспрашивала Гайдара, как это принято при встрече, о родственниках, сельчанах и т. д. Вдруг она спросила его: знает ли он, почему село носит такое название? Гайдар был еще молодым человеком (прожил он более 100 лет) и не смог ответить на вопрос старухи.
По ее сведениям, название села произошло от слова «бугIа». Первоначально оно называлось БогIода. «БугIа» — это голый ячмень (без шелухи). Действительно, он давал здесь самые большие урожаи, растет хорошо, увесистый колос, много мякины (накку) и соломы для подкормки скота. Статистический материал, извлеченный нами из дореволюционного архива, показывает, что и на самом деле жители села сеяли исключительно «бугIа».
Но при этом никто не смог объяснить нам, почему привычное название «БогIода» заменилось менее удобным «ГIобода», почему второй слог «гIо» переместился на первое место, а первый — на второе? На эти вопросы трудно ответить, да и логические подкладки нам не помогут объяснить эти перемещения.
В истории известно много случаев, когда различные названия на других языках, у соседей, в отдаленных краях звучат иначе, подчиняясь законам другого языка, другого диалекта. Но чрезвычайно мало случаев, когда местные жители, следуя кому-то, будь он завоеватель или добрый сосед, меняют названия собственного села или города. Вот почему нам трудно согласиться с этой версией, хотя она и очень привлекательна.
Версия вторая. Ее рассказал нам Омаров Макка-Шарип в 1956 году. По преданию, — говорил он, — когда-то аул назывался «ГIивурда», от горы «гIамурда», стоящей напротив селения. Это слово якобы трансформировалось в «ГIобода». Версия не выдерживает сколько-нибудь серьезной критики. Во-первых, гора «гIамурда» стоит напротив одной из частей селения, а не напротив всего селения. Во-вторых, наши изыскания показали, что другая часть (солнечная часть, наиболее благоприятная для существования жителей) являлась главным очагом, вокруг которого образовался аул.
Можно попытаться найти и другое объяснение, например, путем разложения самого слова на составляющие его части. «ГIобода» состоит из трех слогов «гIо», «бо», «да». В этом случае два последних слога объяснить просто: «дог» — это окончание, указывающее на местность, «бо» на аварском языке — это племя, войско, ополчение, что характерно для раннеплеменного периода истории, а позднее «бо» означало и целый народ, и общество: магIарул бо, аваразул бо, гьидирил бо, хундирил бо, къехIдерш бо и т.д. и т.п. Жители «ГIобода» принадлежали племени хIебдалалл, а их «бо» собиралось именно на территории села в местности «ЦIилищIигамач». Это огромный камень, на который взобраться трудно. Слог «гIо», на мой взгляд, мог сохраниться от слова «гIор» — река. Дело в том, что, по преданию, нынешнее русло речки Тобот, от Арани и до Обода, было заполнено водой. Когда-то, в древности, оно прорвалось в местности «свердирахъ», между Хунзахом и Арани, и высушилось. Может быть, мне думается, слог «гIо» имел отношение к «гIор» — река, что также участвовало в образовании названия села — ГIо-бо-да. Видимо, в этой местности (у реки) собиралось ополчение племени.
Других версий, которые как-то могли объяснить название селения, до нас не дошло. Это не значит, что их нет. Будущие любители истории села, возможно, их отыщут. Будем на это надеяться.
Об основателях селения сохранилось следующее: по преданию, одним из них считается некий Али — выходец из Сирии. Указывают даже на место, где похоронен он — Щейхасул Хабал, одно из мусульманских кладбищ в Обода.
Версия, возводящая свое происхождение к арабам, особенно сирийцам, имеет довольно широкое распространение и в других селениях Дагестана. Она, очевидно, связана с установлением здесь ислама. Скорее всего, человек по имени Али участвовал в этом процессе, являлся первым мусульманским проповедником в Обода, имамом первой мечети в ауле. Мы знаем, что на территории нынешнего селения до прихода ислама существовало несколько поселений. Поэтому Али не мог быть основателем аула, а являлся духовной главой их жителей. Между тем известно, что ислам ускорил процесс объединения родоплеменных населенных пунктов в современные аулы. Потомки Али образовали тухум «Шихайлал».
Наиболее распространена версия, считающая основателями аула двух братьев — Хайилав и Манат, которые, разделив самые удобные земли между собой, основали здесь первые тухумы. Земли, расположенные на северо-востоке от речки Тобот, достались Хайилаву, а территории от той же речки на юго-западе занял Манат. От них образовались два тухума: хайилал и манатилал, отзвуки которых дошли до наших дней.
Возможно, что так и было. В частности, может быть, не случайно в памяти поколений сохранились имена Али, Хайлав и Манат. Ныне манат — денежная единица, принятая в Азербайджане. И в наших краях в людской памяти, а порою и в жизни сохранился манат, как денежная единица. Слово тюркского происхождения, очень распространено в тюрко-язычных странах имя героя народного эпоса «Манас». В нашем случае это просто совпадение, созвучие, но нельзя вовсе исключить, что отдельные, наиболее сильные тюркские элементы, в том числе и из верхних слоев, проникли в Хунзахское плато.
Хунзахское плато, где расположено селение Обода, являлось центром одного из самых крупных и влиятельных средневековых государств Дагестана — Серира, а после того, как он перестал существовать, Аварского нуцальства (ханства) с центрами в Тануси и Хунзахе. Обода же находилось от них на расстоянии 3-6 км, имела с обществами Хунзах и Тануси общие границы. Тануси — столица Серира — это «Верхнее Нуси», а на территории общества Обода расположены обширные поля под тем же названием — «Гьоркънуси» (Нижнее Нуси), «Нахъануси» (Позади Нуси) и «Цебенуси» (Впереди Нуси). Мне представляется, что здесь уместно предположение: не являлись ли вышеназванные лица людьми царя Серира, поставленные им над жителями поселений, образовавшие селение под названием Обода. Иначе просто немыслимо, чтобы два брата под боком сильного государства и многочисленных родовых поселений могли занять плодороднейшие земли Хунзахского плато.
Процесс образования таких населенных пунктов, как Обода, изучен слабо. В археологическом плане данный населенный пункт вовсе не обследован. Между тем, вокруг него сохранились либо развалины (они почти исчезли, благодаря извлечению местными жителями строительного камня), либо названия раннесредневековых поселений, например, «Шулальул майдан» («Укрепленный майдан»), «ГьатIантурхъ» с прилегающим домусульманским кладбищем, «Нахъа нуси», «Цебе нуси» и т.д. Мне думается, что три таких же поселения существовало на территории, занимаемой собственно Обода (как тухумные поселения): на холме Буцрани (буцур — оборонительное сооружение) с примыкающим к нему кладбищем, на холме Сивугох (холм с башней) и Сивудацебе (перед башней). Обращает на себя внимание то обстоятельство, что каждое поселение имело собственное укрепление, слившееся впоследствии в единую оборонительную систему уже вновь образованного аула под названием Обода.
Арабский автор ал-Масуди, в трудах которого содержатся сведения о событиях в Дагестане после утверждения здесь арабов (VIII — X вв.), сообщает, что в состав Серира входило 12 тысяч поселений. Комментируя это сообщение, известный востоковед Шихсаидов А. Р. делает следующее предположение: «Это были небольшие тухумные поселения, занятые обычно одним тухумом. На основе объединения именно таких однотухумных поселений обычно и складывались впоследствии большие территориалыю-тухумные аулы». Известные дагестанские историки P.M. Магомедов и Х.О. Хашаев установили, что тухум — это родственная группа, состоявшая из 4-5 поколений родственников по прямой линии. Она состояла из индивидуальных семей, которые имели собственное хозяйство с правом собственности на землю.
Дагестанские историки единодушны в том, пишет А. Шихсаидов, что в X-XIV вв. интенсивно протекал процесс образования крупных населенных пунктов. Возможно, что то же самое произошло с мелкими поселениями, образовавшими село Обода. Как отмечалось, в археологическом отношении село не изучено. Поэтому ставить точку над «и» преждевременно. Вполне возможно, что это случилось до X в., возможно и после X в. Так или иначе, точного времени образования нашего аула, как и тысячи других аулов в Дагестане, установить невозможно, хотя бы потому, что процесс этот не единовременный и не однозначный для всего Дагестана.
О существовании многочисленных поселений в Серире восточные источники сообщают в связи с событиями середины VII века. Грузинские же летописи говорят о «царях» леков (горцев Дагестана), рассказывая о событиях VI века. Нет сомнений в том, что тухумные поселения, вошедшие в состав Обода, существовали ранее VI века.
Следы деятельности человека на территории Обода обнаружены нами на «макушке» холма «БуравгохI» (Винтообразный холм). Автор этих строк подобрал здесь обработанные кремневые орудия. Я их привез в Махачкалу, в отдел археологии Института истории, языка и литературы, где демонстрировалось много таких же находок. Зав. сектором археологии, известному специалисту по каменному веку, ныне покойному Котовичу В. Г. я выразил сознательно (чтобы побудить его интерес к разговору) сомнение относительно предназначения подобных орудий и добавил, что таких можно подобрать «где угодно». Котович В. Г. улыбнулся, удивляясь, очевидно, «легкости» рассуждений начинающего младшего научного работника. Тогда-то я и показал ему то, что я обнаружил. Котович В. Г. разволновался и тут же назвал мне их назначения: скребла, проколки, мелкие клиновидные орудия, с помощью которых первобытные люди могли строить себе жилище и обрабатывать землю и т. д.
Это был «подъемный» материал: он и поныне хранится у меня, можно еще подобрать в упомянутой местности. Уверен, что, если провести научные раскопки, их можно там найти в немалом количестве. Возможно, здесь существовала стоянка каменного века, либо мы имеем дело с мастерской по изготовлению каменных орудий. Невооруженным глазом можно найти и такие, которые не прошли окончательной стадии обработки, заготовки и оттиски, отколотые от кремневого камня, хотя в этой местности он не добывается. Археологи утверждают, что такие орудия изготовлялись от 20 до 100 тысяч лет тому назад.
Таким образом, устанавливая «возраст» селения Обода, нельзя сбрасывать со счетов археологический материал. Если нынешнему Обода более тысячи лет, а территориально-тухумным первобытным стоянкам каменного века десятки тысяч лет.
Селение Обода имело веками сложившиеся границы на юго-востоке с Хунзахским обществом, которое включало 12 селений и хуторов, на северо-западе с Ахалчикским обществом (куда входили селение Ахалчи и пять хуторов), на севере — с Гоцалухским обществом, на востоке — с Танусинским обществом (Тануси, Эбута). В Ободинское общество входили собственно Обода, селения Гортколо, Гозолоколо, а также хутор Асакоро. Территория общества, таким образом имела границы с четырьмя сельскими обществами. Причем каждый из населенных пунктов, даже входящие в одно общество, имел зорко оберегаемые внутритерриториальные границы.
О количественном, возрастном и половом составе населения Обода до начала XIX века сведений не сохранилось. В 1828-1886 гг., то есть за 58 лет, число дворов в Обода не только не выросло, наоборот, заметно сократилось (на 24 дома). В период военных действий против царизма под руководством Шамиля в 1843-44 гг. селение было разрушено. В 1877 г. в ходе антиколониального восстания горцев оно было сожжено. Дважды возрождалось оно из пепла. Да и потери были велики. В последующие годы (1886-1916 гг.), в составе Российской империи, число хозяйств колебалось в пределах 180-187 домов. Разрушены были производительные силы и понесены огромные материальные и человеческие потери. Поэтому возрождение и восстановление села затянулось на долгие десятилетия. Лишь к 1916 г., то есть через 100 лет, количество дворов достигло в Обода уровня 1828 г.
Что же касается количественного состава населения, то оно росло, но крайне медленными темпами. Как видно из вышеприведенной таблицы, первые три года XX в. население Обода заметно сократилось (с 849 человек в 1901 г. до 710 человек в 1903 г.), что, видимо, было связано с крайне неблагоприятными условиями жизни. Детская смертность была велика. Различные эпидемические болезни также косили население. Лишь к началу революционных потрясений в России (1917 г.) наметилась тенденция его роста. В целом за 1886-1916 гг. число жителей Обода возросло лишь на 83 человека. Имеющиеся в нашем распоряжении данные свидетельствуют о том, что на протяжении всего XIX в. население Обода не только не возросло, наоборот, сократилось.
Как видно из таблицы, в 1828 г. в Обода насчитывалось 205 дворов. Это почти столько же, сколько их мы застаем в 1916 г., то есть через 100 лет. Подсчет населения 1916 г. показывает, что на один двор приходилось в среднем 4 человека. Если исходить из этого, то в 1828 г. в Обода проживало по меньшей мере 820 человек, почти столько же, сколько через 100 лет, то есть в 1916 году.
Семья состояла в среднем из 4 человек. Что же касается соотношения мужского и женского населения, то, как видно из той же таблицы, большого расхождения здесь мы не находим: в 1886 г. женщин в ауле было меньше мужчин на 14 человек. По данным за 1901 г., наоборот, по неизвестным нам причинам, их число превышало над мужским населением на 49 человек. В 1903 г. численность обоего пола уравняется (видимо, рождаемость мужского пола преобладала), а к началу 1917 г. он становится опять преобладающим (мужчин уже было на 26 человек больше). Можно предположить, что такие колебания в соответствии пола имели место и в ранние периоды истории села.
В посемейных списках 1886 г. данные о возрастном составе женского населения отсутствуют. Вместо этого сохранились записки: «женского пола в семье 1 душа», «2 души», «3 души» и т.д., нет сведений и об именах женского пола. Что же касается мужского пола, то даны сведения о возрасте по внешнему виду и по показаниям самих жителей к 1 января 1886 г. Согласно этим сведениям среди мужского населения возрастные группы до 18 лет составляли более 69%, мужчины от 18 до 30 лет — почти 27%. Численность возрастных групп от 30 лет и выше резко сокращается, составив всего 4% от общего населения мужского пола. Обращает на себя внимание и тот факт, что старожилов среди мужчин, по этим же данным, вообще не было, а редко кто жил до 70-80 лет, всего 11 человек.
Более полные данные, надо полагать и более точные, содержатся во всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1916 г. Они интересны не только тем, что здесь соотношение возрастных групп заметно различается, но и тем, что мы имеем возможность сопоставить возрастные группы женского и мужского населения.
Как и в 1886 г., первая группа как мужского, так и женского полов, являлась самой многочисленной (соответственно 64,7 и 71,3% по отношению к остальным группам). Но, начиная со второй группы (население — самое трудоспособное, здоровое, в возрасте от 18 до 30 лет), численность возрастных групп резко сокращается; третья группа (31 — 40 лет) составила всего лишь, соответственно, 11,8 и 12,2%; четвертая — 9,8 и 6,5% и т.д. Такая закономерность позволяет делать ряд выводов: 1) велика была детская смертность, иначе чем объяснить резкое сокращение населения в возрасте от 18 до 30 лет; 2) смертность оставалась еще более высокой у третьей группы; 3) начиная с третьей группы наблюдается некоторая стабилизация; 4) утверждения многих сельчан о том, что «раньше было много долгожителей», как видно из приведенных статистических данных, не имеют под собой оснований: ни один житель Обода мужского пола, по данным 1886 года, не показал, что ему 81 и более лет. В возрастную группу от 71 до 80 лет входило всего 11 мужчин. А по данным 1916 г., таких было 12 человек (7 мужчин и 5 женщин), следовательно, численность этой группы сокращается, зато 6 человек (5 мужчин и 1 женщина) имели возраст 81 год и более. Эти же данные опровергают существующее мнение о том, что среди женского пола было больше долгожителей, нежели среди мужчин. Данные по селению Обода не могут подтвердить такое мнение. Наоборот, в то время, когда среди женщин насчитывалось всего 14 человек в возрасте 61 год и выше, то среди мужской части населения таких было уже 34 человека. Причину следует искать в тяжелых условиях физического труда женщин не только в быту, но и в хозяйстве, а также в отсутствии медицинского обслуживания, так необходимого для молодых женщин.
В заключении считаю уместным перечислить долгожителей Обода. По данным за 1886 год, 80 лет еще трудились: Ибрагим Дибир Магома Шариф, Магома Шапи, Аистау Кудияв Магома, Хаджияв Иса, Хаджа Магома Гитинамагома, Нурмагома Гитинамагома, Ибрагим Андалав, Муртузали Иса, Магома Гусейн, Муртазали Гимбат, Магома Магома, Магома Махмуд (сведения о женском поле не сохранились). А по данным за 1916 год, их было еще меньше, даже с учетом женского пола: Хандулай Госенгаджи (80 лет), тесть Алибека Шамхала (90 лет), Магома Али Галбац (90 лет), его жена (80 лет), теща Абдуразака Махсут (80 лет), бабушка Зиявдина Гаджи Исбаги (100 лет), мать Абдулатипа Ислам Гаджи (80 лет), мать Гусейна Лабазана (80 лет), отец Гимбат Дибира Газимирза (90 лет), тесть Аббаса Абдулкадира (80 лет), Ахилчи Магома (80 лет), отец Магомедбека Магома (85 лет). Разумеется, они продолжали жить, первые и после переписи 1886 года, а вторые — после 1916 года. Полагаю, что разрушение селения в период освободительной борьбы, гибель значительного числа жителей, усиление смертности — это отразилось на численности долгожителей в дореволюционном Обода. Ныне их больше, чем в конце XIX-начале XX вв.
Обода расположено, как указывалось, в центре высокогорного плато, которое вошло в литературу под названием Хунзахское. Сами жители называют его Хунзах талъи (возвышенность, плоскогорье). Оно расположено в центральной части Нагорного Дагестана на высоте 1700-2000 м. над уровнем моря. Хунзахское плато является самым обширным из всех горных плато Дагестана. Длина его 26 км., ширина 8-10 км. На территории плато расположено 20 населенных пунктов, наиболее крупными из них являются: Хунзах, Батлаич, Тануси, Обода, Ахалчи и Сиух. Хунзахское плато — одно из самых густонаселенных мест Нагорного Дагестана.
Хунзахское плато представляет собой горную наклонную равнину, усеченную холмами. Значительная часть их расположена на территории Обода. Это зазигохI, гIаланкугохI, гIабадирилгохI, гIомогохI, буравгохI, буцранигохI, СивугохI и др.
Современное село разделяется на две части рекой Тобот, образуемой притоками: Цебелъар, НугIилъар, БахIинлъар. Цебелъар, НугIилъар, БахIинлъар берут свое начало на территории общества Обода. Их истоки — это превосходные, кристально чистые источники, расположенные на всей территории Обода. Во время дождей они превращаются в бурные потоки, а в засушливые годы и зимой это самые обыкновенные речушки.
Хунзахское плато более суровое, по сравнению с другими «платообразными поднятиями Дагестана». Среднегодовая температура — 6,3°. Количество годовых осадков в Хунзахском плато — 522 м2. Однако осадков в Обода выпадает больше, чем в Хунзахе, Арани, Батлайчи. Здесь бывают частые сильные ветры, ведь плато расположено на открытой местности. Но селение Обода, окруженное хребтами Кьуру и Талакмеэр, имеет относительно благоприятные климатические условия.
Леса здесть не сохранились, следовательно, он беден, как и беден животный мир. Зато богат травяной покров, за исключением местности Кьуру. В весенне-летний период склоны, альпийские луга, пастбища, вся природа преобразуется разнообразием оттенков цветущих растений, их запах напоминает запах различных ароматных духов.
Животный мир сравнительно беден. Редко попадаются хомяк, заяц, лисица, волк, барсук. Из пернатых можно увидеть диких голубей, куропаток, альпийских галок, выводки перепелов, некоторые виды хищных птиц и т.д.
Почвы здесь относятся, в основном, к горным черноземам, следовательно, плодородны. Поскольку плато, в том числе и Обода, горная изрезанная балками, холмами и оврагами, равнина, то часть черноземных участков издревле террасировано под культурные растения, часть отведена под луга, пастбища, покосы, выгоны. Не все они, разумеется, равноценны. На склонах почвенный покров беден.
Об историческом прошлом Обода сохранилось очень мало сведений. Тем не менее, попытаемся, на основе устных преданий, сохранившихся письменных источников, а также памятников, обрисовать прошлое села.
Из глубин веков дошедшие до нас предания утверждают, что первоначальный облик данной местности был другим. Как отмечалось, каньон реки Тобот в глубокой древности представлял собой заболоченную водную гладь, топь. Он был намного выше теперешнего русла речки. По этой причине стойбища людей, а впоследствии и родовые поселения, располагались вдали от него, как правило, на более безопасных возвышенных местах, чем это предстает перед нами сегодня. Кругом располагались дремучие леса. Рассказывают, что в них обитало множество лесных зверей, в том числе и медведь, с которым связаны различные легенды, бытующие среди местных жителей.
В местности Цолотль, что на юго-восточной окраине Хунзахского плато, прямо у крепости Арани, либо в результате какой-то стихии, либо под давлением воды, образовался водопад (возможно, он существовал, но со временем расширился водосток). В результате этого высушилось болото и люди приступили к освоению каньона. Террасирование, видимо, началось с более возвышенных мест и холмов, постепенно спускаясь к нынешнему каньону реки, что видно из давно заброшенных террас на склоне хребта под названием «Кьуру», где почвенный покров почти не сохранился.
Здесь нам крайне важно обрисовать примерную картину становления здесь первобытнообщинного строя. По мнению ряда ученых, Хунзахское плато следует отнести в зону становления общности первобытных людей В начале четвертичного периода все горно-образовательные процессы в основном закончились Горный Дагестан неоднократно подвергался оледенению. В периоды потепления склон хребта «Кьуру» интенсивно размывался потоками тающих ледников. В период оледенения исчезли леса со склонов гор. Появилась альпийская растительность. Очевидно, тоже самое произошло на Хунзахском плато, в том числе в Обода.
Здесь появляются вполне благоприятные условия для обитания первобытного человека. И ландшафт территории нынешнею Обода представлял собой немало естественных убежищ для человека — это различные площадки под скалами, существующие здесь в местностях «Бачазул гьанкьвачIи», «ГьецIелдерил кIкIал», «Бах1аральул нохьо», «БацIи бокь», а также многочисленные холмы, о которых мы говорили выше. Эти места, где, видимо, существовали стойбища первобытных людей, к сожалению, не обследованы специалистами-археологами.
На эту мысль нас натолкнули находки, обнаруженные нами, как говорилось выше, на холме «БуравгохI». Выше мы говорили о том, как они были апробированы видным дагестанским археологом Котовичем В. Г. Такие стоянки он датирует эпохой мезолита, когда появляются разнообразные кремневые орудия, в том числе наконечники стрел, лук, тетива, с помощью которых люди занимались охотой, добывали себе пишу. К этой эпохе следует отнести и названную стоянку первобытных людей, обнаруженную нами в окрестностях Обода, в местности «БуравгохI».
В следующую эпоху, в эпоху неолита или новокаменного века, каменные (кремневые) орудия труда усовершенствовались, делаются разнообразными, люди научились изготовлять ручным способом глиняную посуду, появляются первые очаги земледельческой культуры. Выше мы предполагали, что на вершине холма существовала «мастерская» по выделке кремневых орудий. Помимо готовых изделий здесь и сегодня можно подобрать множество кремневых орудий, отщепов, заготовок, отколотых при их изготовлении.
У меня нет сомнений в том, что именно здесь возник древнейший очаг земледельческой культуры на территории Обода. Выше мы перечислили множество холмов-возвышенностей на территории Обода. Чрезвычайный интерес представляет тот факт, что «БуравгохI» — это единственный холм Обода, который от самого узкого верха и до широчайшего основания террасирован под земледельческие культуры. Освоение холма напоминает винт, откуда и его название. Видимо, условия первобытной стоянки: наличие здесь «мастерской» по изготовлению каменных орудий, защищенность, толщина земельного покрова, близость к воде — сделали его благоприятным местом начала земледельческой культуры в Обода.
Видимо, по мере освоения холма появилось поселение почти у его основания, в местности «ГьатIантурхъ», недалеко от которой расположено древнейшее домусульманское кладбище в Обода, превращенное еще в незапамятные времена в пахотные поля под названием «Нахъагьайда». Двумя сторонами (на северо-востоке) кладбище упирается в обрыв, откуда можно определить культурные слои. Во время сильных грозовых ливней оттуда оборвался кусок и обнажилось древнейшее захоронение. В одном из таких случаев жители села подобрали здесь небольшой глиняный сосуд, кости и т.д. Видимо, жители к этому времени научились изготовлению глиняной посуды, которую вместе с умершими клали в могилу по поверью первобытных людей о загробной жизни. Под названием «ХIатукIартIу» в ряде мест названного холма имеется выход глины, из чего, видимо, посуда и изготавливалась. Без раскопок, разумеется, датировать эти памятники невозможно.
Видимо, к этому периоду относится возникновение вокруг нынешнего Обода родовых поселений, где наряду с каменными люди использовали медно-бронзовые и железные орудия, иначе невозможно себе представить размах террасирования огромных горных площадей вокруг этих поселений. Во время застройки нового современного села на другой стороне речки Тобот, вдоль современной автомобильной дороги, выявлен ряд захоронений, где наряду с черепом, другими костями обнаружен глиняный кувшинчик, медные подвески и браслет, а недалеко от них, в одном из захоронений — обломок креста. Здесь речь может идти о дохристианских и первых христианских захоронениях. Может быть, христианское кладбище — это продолжение языческих захоронений, свидетельство о том, что память о недалеких предк — не была утрачена, либо о том, что христианство только-только проникло в Обода, либо в отдельные родовые поселения, образовавшее нынешнее селение.
К началу нынешнего летоисчисления мы относим образование на Хунзахском плато племенных союзов: Хунз и XIебдалал. Они также известны под названием Хундерил бо и Хебдалазул бо. Еще в XVIII-XIX вв. жители плато, хотя много веков их объединяло единое государственное образование, сначала под названием Серир, а затем ханства, четко различали свою принадлежность к тому или иному племени. Имеется предположение о том, что до них здесь обитало Андийское племя, которое, якобы, ушло оттуда под натиском более сильных племен. Возможно, это были Хунз и Хебдалал. Правда, это предположение не доказано убедительной аргументацией.
Наиболее крупным и многочисленным являлось племя Хунз. Оно объединяло впоследствии такие крупные сельские общества, как Хунзах, Батлайчи, Гоцатль, Геничутль и др. В конце XIX-начале XX вв. жители 25 аулов и 7 хуторов указывали на свою принадлежность к племени Хунз.
Племя Хебдалал, по тем же данным, объединяло 16 сельских обществ, 6 хуторов. Наиболее крупные населенные пункты этого племени сложились в Обода, Тануси, Ахалчи, Сиух, Местерух, Иштебури, Ингердах. Утверждения некоторых авторов о том, что племена Хунз и Хебдалал разделяла река Тобот, не соответствуют действительному положению их расселения. Например, одно из самых влиятельных обществ Хебдалал — Обода занимало очень выгодную и обширную территорию на той и другой сторонах речки Тобот. Это могло случиться изначально, а после возвышения Хунзаха такое просто исключалось. По преданию, аул Обода особенно тесные отношения поддерживал с обществом Тануси, входящим в Хебдалалский союз. В случае ссоры с ханом они выступали вместе.
С течением веков, когда племенные союзы перестали играть главенствующую роль в составе единого государственного образования то с центром в Тануси (общество Хебдалалское), то с центром в Хунзахе (общество Хунзахское), от самих племен осталось одно упоминание, четких границ, оберегаемых всем союзом племени, между ними не существовало.
Отдельные поселения племени Хунз вклиниваются в территорию племени Хебдалал. Это могло произойти по следующим причинам: либо в результате столкновений между ними, либо владетели образовавшегося здесь государства, Серир и Аварское ханство, объединившего оба племени, проводили политику заселения отдельных групп племени Хунз на периферию плато и к подступам к нему. Возможно, это было сделано в оборонительных целях, или желанием владетелей избавить себя от более беспокойного, ненадежного элемента, либо политикой расселить зависимое население на новые, более свободные свои владения.
Только так могло возникнуть на стыке трех влиятельных хебдалалских обществ Сиух, Ахалчи и Обода селение Шотода, жители которого до этого входили в состав Хунзахского джамаата. Некоторые селения, такие как Амишта, Джалутури, Целмес, Тлайлух, Тукида, которые также берут свое происхождение от племени Хунз, образовались за чертой обитания своего союза и племени Хебдалал, на северо-западных подступах к ядру раннесредневекового государства Аварии. Изначально кровнородственные группы немногочисленного племени вряд ли могли расселиться внутри другого племени, тем более за чертой обитания своего союза, без насилия феодальных владетелей.
Кроме того, следует иметь в виду и следующий момент. Жители некоторых сел, таких как Гортколо и Гозолоколо, испокон веков входившие в Хебдалалское общество Обода, в конце XIX века показывали русским властям, что они принадлежат племени Хунз. Естественный вопрос: как они могли оказаться в центре расселения другого союза сельских обществ? Есть еще один немаловажный аспект: в период возвышения Аварского ханства с центром в Хунзахе его жители (жители столицы во всех странах поступали таким же образом) пренебрежительно относились к жителям хебдалалского происхождения, что, безусловно, являлось проявлением былой племенной вражды и соперничества между ними. Отсюда понятно престижное стремление отдельных небольших селений приписывать свое происхождение племени Хунз, которое сыграло на данном этапе ведущую роль в общественно-политической жизни ханства. Не случайно ведь и теперь хунзахцы называют гортколинцев и гозолоколинцев хебдалал.
В былые времена жители селения Гортколо доставляли даже своих покойников в Обода и там всем обществом их хоронили. И поныне такое мусульманское кладбище помнят здесь. Это может свидетельствовать только о племенном родстве этих двух селений, даже о том, что Гортколо (Нижний хутор) являлся отселком Обода. Со временем, по мере разрастания села и размывания кровнородственных связей, гортколинцы отказались от этой традиции. В русских источниках названные населенные пункты включали в состав ободинского джамаата. Это также не случайно.
Ниже приводится приблизительная схема расселения племен Хебдалал и Хунз на Хунзахском плато и сопредельной территории. Восстановлена нами по данным русских источников конца XIX века.
В начале первого тысячелетия нашей эры, до образования государства Серир, племя Хебдалал находилось на стадии родообщинного строя. До образования нынешнего Обода, как указывалось, на его территории существовало около 7 родовых общин. Все современные села бывшего Хебдалалского племени образовались путем объединения от 5 до 7 родовых общин. Следовательно, это племя состояло примерно из 70-100 поселений. Позднейшие же хутора образовались в XVIII-XIX вв., некоторые даже в начале XX в. Последовательность образования Обода и других хебдалалских аулов, их эволюция такова: первобытная стоянка — родовое поселение — современное село и его хутора (кули, коло, мархьу).
Жители стоянки занимались охотой, собирательством. Они представляли собой небольшие коллективы кровнородственных людей, научились изготовлять первобытные орудия из камня, охотились в окрестных лесах. Со временем научились строить себе жилище, приступили к обработке земли. Жили они коллективным трудом: вместе употребляли полученный продукт. На этом этапе господствовала полная общность производства и потребления.
В начале нашей эры племя Хебдалал являлось одним из двух влиятельных племенных союзов на Хунзахском плато. Как отмечалось, впоследствии в его состав входило около 16 джамаатов, в том числе Обода. Каждый из них составлял низовую хозяйственную и политическую ячейку племени со своей территорией и управлением.
Окончательное оформление Ободинского джамаата (сельское общество после утверждения здесь ислама называлось арабским словом джамаат) совпало с распространением и утверждением здесь мусульманской религии.
Общество Обода речкой Цебелъар делилось на две части: Бакъда Обода (солнечная Обода) и Хьунда Обода (Теневая обода). Жители довольно четко различали обе части, называя друг друга добрахъ (другая сторона), хотя обычаи и организация управления были общими.
Обе части аула состояли из шести кварталов, и каждый из них имел свое название: XIорихъ авал (у пруда), Гъеркъита (у холма), Буцрани (у укрепленного вала), Щулелъ (укрепление), Ругъиж, Гъулузул авал. Сами названия говорят о том, что они не имеют никакого отношения к названиям тухумов. Видимо, в ходе образования джамаата, то есть территориального общества, первоначально выходцы родовых поселений заселялись поквартально. Но вскоре этот принцип был утрачен. Правда, сохранилось упоминание о Ругуж-авале. Некоторые полагают, что этот квартал был образован выходцами из нынешнего селения Ругуджа Гунибского района. Он расположен на окраине Хунда Обода. Видимо, это произошло намного позже образованния села. Интерес представляет и название Гьулузул авал. Старожилы объясняли это название тем, что здесь жили люди спокойного характера. Гьвала — это вид скотины, который более или менее послушно ведет себя в стаде, не доставляет особых хлопот его хозяевам. Некоторые мои информаторы доказывали идентичность этих двух понятий.
Изначально здесь не могло быть рабского родового поселка. Поэтому нет здесь квартала, где проживали только одни социальные низы.
Наиболее сильные и влиятельные родовые поселения занимали здесь самые защищенные места — это Буцрани и СивугохI. На ранней стадии образования Обода, по-видимому, кварталов было больше, столько же, сколько родовых поселков. Но их названия до нас не дошли. Они исчезли в ходе исторического развития общества.
В разное время общество Обода пополнялось выходцами из других обществ, например, Ингердах, Местерух, Ругуж, Кахаб-росо, Бежта. Но за одним исключением под этими названиями кварталов здесь нет. Случилось, видимо, это разновременно и не в далеком прошлом. Об этом свидетельствует хотя бы то факт, что Хебдалалское общество согласилось принять не только выходцев из своего племени (Ингердах, Местерух), но и из других аварских племен (Хиндалал, Дидо, Андалал). Видимо, к этому времени племенные различия не имели особого значения. Ободинский джамаат, располагая достаточным количеством земли и пастбищ, в целях своего усиления принимал выходцев из других мест. Правда, их было не так уж много. По преданию, некоторые старожилы показывали, что они являются выходцами из Армении. На самом деле, какие-то элементы из этой страны проникли сюда. Об этом говорит хотя бы тот факт, что под названием «Саркисил гъобо» (Саркисова мельница) в местности Нижнее Тобот еще в 30-е годы XX века сохранилась водяная мельница. Ныне от нее ничего не осталось. На том месте некоторые ободинцы построили себе новые дома. Предание о том, что ободинцы являются выходцами из Армении скорее всего связано с тем, что христианство еще в начале нынешнего тысячелетия насаждалось здесь, в частности, армянскими миссионерами.
Джамаат состоял из тухумов, которые являлись коллективами, состоящими из малых индивидуальных семей. Старожилы не помнят, чтобы тухумы проживали обособленно. Видимо, в процессе брачных связей, территориальное различие между тухумами были стерты еще в незапамятные времена. Семьи, которые считали себя выходцами из какого-либо тухума, как видно из переписей середины XIX в. и 1916 года, проживали во всех кварталах Обода.
В Обода счет родства идет до пятого колена по мужской линии: вац (брат), вацгIал, цинаг1ал, мажикь, рохъобикь. Первые два поколения — это брат и «край брата». После этого упоминание о братских отношениях прекращается. Тоже и по женской линии: яцгIал, цинагIал — мажикь — рохъобикь.
На практике, еще в XIX веке, родственные связи далее 3-й степени особого значения не имели. В понятие тухум входили племянники, двоюродные племянники, племянницы и двоюродные племянницы по отцовской линии. Постепенно внутритухумные связи стирались. Члены тухума особенно сближались во время торжеств и печали. Ободинцы говорят: гьабуни букIуна гIагарльи (родство бывает, когда ты его делаешь), или: рикIкIадав гIагарав чиясдаса лъик1ав мадугьIал лъикI (хороший сосед лучше дальнего родственника). Следовательно, с образованием джамаата, постепенно ослабляются не только племенные, но и тухумные связи. Для обозначения близкого родства существовало и сохраняется до сих пор понятие — «гIагарлъи» (родство), куда входили близкие родственники по восходящей и нисходящей линии.
В X-XIV вв., как отмечалось, кварталы заселялись главным образом выходцами из родовых поселений, следовательно, целыми тухумами, и они имели свои названия. Отзвуки их дошли до нас — это Манатилал, Хайилал, Шабалал, Шихайлал и др. Самые лучшие земли принадлежали трем тухумам — Манатилал, Шахайлал, Хайилал. Они соперничали между собой с переменным успехом. Только из их числа становились Росдал КIудияв (Глава общины). Соотношения сил между ними менялось с течением веков: одни тухумы были ослаблены, дробясь, а другие усиливались. Сила тухума определялась не только богатством, но и численностью населения, особенно мужского.
Начиная с XVI-XVII вв. родоплеменные тухумы, хотя сохранили свои привилегии, дробились, образуя многочисленные ответвления. Каждый из них в XIX в. имеет уже свое название. Он назывался именем видного его предка: Батирилал, Абукарилал, Дайтбегилал, Майндурилал, Абдулкеримилал, Кушкантилал, Аминтазалал, Тайчу, Шамхалал, Несторилал, Шарипилал, Абдулкъадирилал, Гелигулал, Кебедилал, Дебирдадалал, Абдулгапурилал, Гимбатилал, Инквачилал, Амирханилал, Куртлау, Амиралилал, Аббасилал и многие др. Это дробление продолжается и по сей день. Например, потомки Абдулкерима уже считают себя хважалал и т. д.
Название тухума могло возникнуть и от характера, деятельности, прозвища, поступков и склонностей лиц, входивших в тот или иной тухум, либо по происхождению предка. Например: хIанчIикIаби, гъулуй, магIлал, хIерчбухI, мангу, нацIиманатилал, оцолол, чеэрал, гъалбацилал, цIарлъикIал, булатилал, цIарберцин, атику и др. К началу XX века тухумы настолько раздробились, что всех их перечислить невозможно.
Каждый дом, хозяйство (семья) владели своей наследуемой пахотной и покосной землей, скотом, одинаково пользовались общественными пастбищами. Следовательно, объединяющее начало тухума было давно подорвано. Если что и осталось, то кровнородственная солидарность до третьего поколения. Ни один тухум не носил генетическое наименование. Фамилия отца не передавалась сыну, внуку, правнуку и т. д. Имя отца автоматически становилось фамилией сына, а его внук носил другую фамилию, по имени своего отца, а не деда и т. д.
Очень трудно, а порою невозможно сегодня восстановить родовое «дерево». Наши предки не фиксировали это, не позаботились об этом, хотя кое-какие предания сохранились в каждой семье. Я обратился ко многим ободинцам с просьбой предоставить в мое распоряжение подобные сведения. Откликнулся только мой друг и родственник по общему предку Дибирдадаев Магомед Хаджи, который многократно ездил на Хадж.
Дибирдадаев Магомед Хаджи прямой потомок известного ученого XIX века, нашего благословенного устара Магомеда Хаджи Ободияв. Дибирдадаев сам известный арабист, активно занимается творческим наследием устара Ободияв.
Вот что он поведал мне: у них в семейной библиотеке (среди его предков много ученых арабистов) была книга с записью о родословии одного из основателей Обода — Манатилав. Эта книга по просьбе его родственника — арабиста из аула Гонох (между Хунзахом и Обода), хранилась там, в Гонох. Но после его смерти книга не вернулась ее законному владельцу. Магомед Хаджи не теряет надежды, что он разыщет ее.
Запись в упомянутой книге гласила, что Манатилав был родоначальником ряда тухумов, образованных от его потомков. Одно из ответвлений называлось нацIиманатилал. По словам Каймаз Хаджи и его супруги Хъандулай Хаджи, принявшие хадж еще до революции, предки нашего рода, рода Нурмагомедовых и некоторых других относятся к этому ответвлению Маната.
Воссоздать родовое «дерево» его — это перечислить значительное количество тухумов нынешних ободинцев, которые восходят в далекое прошлое, назвать многочисленные пахотные поля, сенокосы, носившие имя Маната, что практически невозможно.
Изучая перепись 1886 и 1916 гг. и опираясь на показания Гусейнова Хапиза и Дибирдадаева Магомеда Хаджи, мы сумели восстановить следующее: Манатилав, ответвления его потомков на протяжении веков, в том числе ответвление, в котором чудом сохранилось упоминание об одном из основателей аула — нацIиманатилал. Так ответвление родового «дерева» называлось еще в XIX в. Потом и оно, в свою очередь, раздробилось на различные родо-семейные кланы. Вот, что нам удалось проследить:
Вот что интересно: правнуки Дайитбека-старшего еще помнили и поддерживали родственные связи. Потомки же их, наши современники, мало кто помнит о своем общем происхождении, образуя новую родственную общность. Это дает основание для утверждения о том, что четвертое-пятое поколения ободинцев не помнит о своем общем предке, образуя новое ответвление, новый тухум, называя его именем одного из своих предков.
Таким образом, в XV-XVII вв. тухум не являлся в Обода ни хозяйственной, ни политической единицей, тем более родовой общиной, где существовала общность производства и потребления. Тухум, хотя это архаическое название и сохранилось, не имел генетического (родового) названия, не имел своего главу (патриарха), не собирался на свои сходки (речь не идет о семейных советах). Члены тухума не были связаны круговой порукой и ответственностью, о чем можно судить по адатам, дошедшим до нас.
Речь, прежде всего, идет о Кодексе законов Умма-Хана Аварского (Справедливого), составление которого Х.-М. О. Хашаев относит к концу XVI-началу XVII в. Из его содержания следует, что он действовал на всей территории Аварского нуцальства. А с. Обода находилось в 5 км. от столицы хана, следовательно, кодекс регулировал общественную жизнь и в этом селении.
Как известно, самым ярким показателем тухумных (родовых) связей является кровная месть. В указанном кодексе она регламентировалась четко, и родственники убитого не имели права поступать со своим кровником как им заблагорассудится. Приведем несколько статей из этого закона: «Если кровник будет убит, после того как ему было разрешено жить в своем ауле, родственниками убитого, убийца подвергается изгнанию и с него взыскивается дият и другие расходы»6. А если после удаления кровника из аула, родственники убьют его брата или другого сородича, то «с убийцы взыскивается 100 овец», должен вернуть дият и »вся его семья осуждается на вечное изгнание без права возвращения в аул»7. Но если кто из родственников убьет кровника до примирения, то «за это наказанию не подвергается».8 По адату к примирению сторон приступали сразу же после совершения убийства.
Категорически запрещалось родственникам убитого преследовать родственников кровника. В этом случае «с виновных взыскивается причиненный им ущерб и , кроме того, ежедневно по одной овце до тех пор, пока они публично раскаются в совершенном».
Все эти статьи Кодекса призваны были регулировать кровную месть, ограничивали возможность участия родственников в этом родоплеменном праве. Кодекс находился в каждом ауле, видимо, все общества Аварского ханства им руководствовались.
Таковы некоторые сведения о тухумах, дошедшие до нас.
О времени образования Хебдалалского союза сельских общин до нас сведений не дошло. Скорее всего это случилось с возникновением в начале I тысячелетия н.э. родоплеменных поселений и полностью оформилось в начале II тысячелетия н.э., когда сложились территориальные сельские общины, которые составляли низовую хозяйственную и политическую ячейку союза.
Для решения наиболее важных вопросов Хебдалалского союза, в целом, и отдельных сельских общин, в частности, созывались народные собрания. Сведения о них дошли до нас, в основном, в устных преданиях. Согласно им, это происходило не в каком-либо селении Хебдалалского бо, а в местности «цIилицIил гамачI» (это огромная каменная глыба, на которую можно взобраться только с одной стороны. Высота ее примерно четыре метра, довольно вместительная верхняя площадка), расположенной на территории Обода. Местность эта находится почти в равной удаленности от Обода, Танусинского, Гацалухского и Ахалчинского обществ, которые составляли ядро союза. Кроме того, на территории Обода имеется местность, под названием «Болнух» — дорога племени. Возможно, здесь собиралось ополчение Хебдалалского бо. Так или иначе, все это наводит на мысль о том, что Обода занимало ведущее положение в Хебдалалском бо.
На сходах бо обсуждались вопросы войны и мира, положение дел в союзе, взаимоотношения с ханской властью, решали пограничные и другие споры между общинами, принимали приемлемые для всех обществ законы.
Позиция Хебдалалского бо имела немаловажное значение и при решении вопроса о ханской власти. Пожалуй, одно из самых последних собраний Хебдалалского бо состоялось в начале XIX в. Его решение опубликовано в работе Т. М. Айтберова «Соглашение аварских общин в XVIII-начале XIX вв.». Оно датируется им 1819 г. Перевод с арабского осуществлен им же. В соглашении говорилось: «Жители Хебдалал согласились: подчиняться в радости и горе эмиру Султанахмед-хану; брать штраф с того, кто отделится от них, будет дружить Сурхаем и стремиться вместе с ним к плохому и обидному в отношении эмира Султанахмед- хана; брать штраф с того, кто с пылом не пойдет на неверующих». Здесь речь идет о поддержке хебдалалцев Султанахмед-хана, который правил аварским ханством с 1801 по 1823 год, не «дружить» с Сурхаем, провозглашенным ханом Аварии русской администрацией.
Соглашение свидетельствует, во-первых, о том, что хебдалалцы, в том числе жители Обода, активно вмешивались еще в начале XIX в. во внутриханские распри, во-вторых, они решили активно бороться против установления над Аварией колониальной власти царизма. И наконец, этот документ подтверждает сообщение, опубликованное царскими властями через 100 лет о том, что «Авария состояла из 4 обществ: Хунз (Хундери бо), Хебдалал, Нака-Хиндалал и Тлурутли Бактлух; все эти части в прежнее время (подчеркнуто нами) имели свое отдельное управление и только в некоторых отношениях подчинялись ханам».
С именем Шабана из Обода связана просветительская деятельность не только в аварском ханстве, но далеко за его пределами. Известно, что в 1639 г. он вернулся из мусульманского Востока, где учился много лет. Первым делом его было создание в Обода высшей мусульманской школы — медресе, а мектеб здесь функционировал уже в XV — XVI вв.
Как отмечает Г. Г. Гамзатов, степень освоения науки в таких школах находилась в зависимости «как от кругозора наставника, так и от способностей самого муталима… Сами муталимы или их родители выбирали медре — для продолжения образования с учетом популярности его му- дарриса — учителя».
Видимо популярность Шабана, его ученость была настолько известна, что из его школы вышло несколько сот воспитанников. В их числе такие известные ученые, как М. Кудутлинский, Дамадан из Мегеба, Махмуд из Ахалчи, Салман из Тлоха, Абабукар из Аймахи, Кудияв Хасан из Кудали и др. Здесь обучались представители многих регионов Аварии. Время стерло память о многих других, которые не стали такими популярными, как названные ученые.
Обучалась в отцовской школе и дочь Шабана, Патимат, возможно, не только она. В богословских кругах она также пользовалась большой популярностью. Сохранилось предание, что помещение медресе было разделено занавесом на женскую и мужскую половины. Рассказывают также, что и М. Кудутлинский, и Дамадан из Мегеба, и Салман из Тлоха влюбились в нвв. Каждый из них, разумеется, тайно друг от друга, просил у отца ее руки. Чтобы не обидеть своих любимых учеников, Шабан пригласил дочь и предложил выбрать одного из них. Патимат выбрала Салмана из Тлоха. Ее потомки и по сей день живут там и поддерживают связь с жителями Обода. В связи с этим большой интерес представляет высказывание Г. Г. Гамзатова, который пишет: «Открытое выражение любви к женщине и открытое ответное признание возлюбленной ознаменовали огромный шаг в Новое время. Любопытно содержание стихотворного послания арабского ученого Али-Багдада, адресованного известному дагестанскому средневековому ученому Шабану из Обода по поводу рождения дочери последнего:
«Да будет дочь вдали от глаз людских,
Будет, как мать Иисуса, чиста душою,
Не будет видеть никого, кроме дозволенных,
Будет стыдлива и богомольна».
Дочь Шабана была чиста, стыдлива и богомольна, и ко всему этому стала первой известной для своего времени ученой женщиной, перу которой принадлежал ряд переписанных ею книг и Коран.
В медресе Шабана поступала небольшая группа лиц, окончившая мектеб, который считался второй ступенью образования (первая ступень – это умение читать Коран). Срок обучения в медресе был от 10 до 20 лет.
Преподавание велось на арабском языке. Хотя медресе не имело строгих программ, но его руководитель хорошо знал, что изучить и как организовать учебу. В медресе Шабана особое внимание уделялось арабской грамматике и арабскому языку, мусульманскому праву, а также риторике, логике, математике, астрономии. Сам Шабан, будучи толкователем трудов ал-Газали, являлся крупнейшим на Востоке авторитетом исламского права. Ученики его в будущем сами стали авторитетами различных направлений, изученных в медресе своего учителя.
В этом году исполняется 360 лет первой в Аварии высшей духовной школе-медресе Шабана из Обода. Ни в последующие века, ни сегодня равной этой школе здесь не было. В этом, в частности, ее историческое значение.
О степени грамотности ободинцев до второй половины XIX- начала XX вв. мы сведениями не располагаем. Но уверен в том, что традиции, заложенные Шабаном и его отцом Исмаилом, здесь не были утрачены, а в примечетской школе всегда обучалось большое число молодежи. По семейным спискам 1886 года, 12 жителей-мужчин Обода считались грамотными по-арабски, знали арабский язык, получили образование на уровне второй ступени, то есть умели читать религиозную и другую восточную литературу, переводить ее на аварский язык, грамотные в арабском и аджамском письме, способные выполнять функции сельского дибира (имама). Разумеется, все это зависело от способности каждого из обучающихся. Думается, что лица, указанные в посемейном списке как грамотные по-арабски, следует отнести к этой категории. Ниже дается их список:
1.Муртазали Гитинамагома.
2.Али Магома.
3.Шамил Малламагома.
4.Муртазали Магома.
5.Дибирдада Гимбат.
6.Гимбат Магома.
7.Исмаил Шамил.
8.Дибир Гимбат.
9.Магома Исбаги.
10.Муртазали Гимбат.
11.Магома Гимбат.
12.Курбан Магома Амир Али.
Как можно судить по переписи 1916 года, то есть через 30 лет, их число вдвое увеличилось, а некоторые из них приобрели право прибавлять к своему имени слово «кадий». Кадий — духовное лицо, исполнявшее функции сельского судьи, имеющее право толковать исламские гражданские и религиозные нормы. Вот они:
1.Хаджияв Абдулгафур.
2.Гитина Магома Магома.
3.Абдулбасир Абас.
4.Магома-Гаджи Гитинамагома.
5.Юсуф Гитинамагома.
6.Абдулкадир-Кадий.
7.Магома Муртазали.
8.Омар Дибир Магома-Кадий.
9.Шамсудин Магома-Кадий.
10.Абдулпатах Магомаев.
11.Магома Гитинамагома.
12.Абдулатип Ислам.
13.Нурмагома Гаджи Амир Али.
14.Зубаир Дибир Дада.
15. Гамзат Курамагома.
16. Зиявдин Хаджи Исбаги.
17. Гимбат Дибир Магома.
18. Шейх Хаджияв Абдулкерим.
19. Магомед Сулейман.
20. Магомед Расул Магомед.
21. Гамзат Инквачилав.
22. Нурмагома Магома.
Из них только Абдулпатах Магомаев считался грамотным и по-русски. По переписи 1916 г. читающих, очевидно Коран, было 315 чел., из которых мужского пола 204, женского — 111. Грамотных среди детей почти не было, но среди них читающих Коран (ниже 17 летнего возраста) было 44 м.п. и 21 ж.п. Умеющих читать среди мужского пола было вдвое больше, чем среди женского пола. В 1916 г. уровень грамотности (то есть образованности) составлял 2,6%, вместе с умеющими читать и писать — 40,2%.
В Обода постоянно функционировала примечетская школа. Количество обучающихся ежегодно менялось. В 1909 г. в Хунзахском участке (ныне Хунзахский район) в примечетских школах обучалось 212 учащихся (муталимов), — 1910 г. — 188, в 1915 г. — 1301. «Если об образовании народном, — писал барон П. К. Услар, — по соразмерности числа школ с массою народонаселения, то дагестанские горцы в этом отношении опередили даже многие просвещенные европейские нации. Учение доступно каждому горскому мальчику —в каждом ауле найдутся один-два человека, которые учат детей читать и писать… в каждой мечети находятся школы, где желающим учиться можно продолжить свое учение… Едва ли где-либо в мусульманском населении на всем Кавказе до такой степени развито изучение арабского языка и духовной литературы на этом языке, как в Дагестане… Стремление ознакомлению с арабской грамотностью до того сильно развито между туземцами, что они учатся от 8 летнего возраста до достижения 30 и более лет, переходя из одного училища в другое, более известное ученостью преподавателя».
Ободинцы, желающие учиться и могущие обучать, уходили и в другие селения для продолжения учебы. В одном из архивных документов сообщалось, что в сел. Хубар Салатавии обучалось 5 муталимов из Обода. А в сел. Костала сельским муллой работал ободинец Алияев Махамад. У него же в примечетской школе обучалось 2 муталима из Обода. Таких примеров было много (см. ниже). Стремление в то время иметь образование глубоко укоренилось среди ободинской молодежи, хотя это было связано с огромными материальными лишениями и трудностями.
Государственных учебных заведений в Обода не было. В 1914 г. предполагалось ввести в Хунзахском участке Аварского округа всеобщее начальное обучение: было предусмотрено открытие школы и в Обода, но она так и не была открыта.
Первая государственная начальная школа начала функционировать здесь в 1922 г. В 1923 г. приступили к строительству школьного здания, в котором ныне размещается детское дошкольное учреждение. К началу Великой Отечественной войны она была преобразована в семилетнюю, затем в восьмилетнюю, а в последующем — в среднюю школу. Школьным обучением было охвачено все население аула.
Комментарии