Хасбулат Хасбулатов, из книги «История Уркараха и населенных пунктов Дахадаевского района», 2004 г.
На склонах гор, на высоте 1450-1500 метров над уровнем Мирового океана, откуда с юга и юго-запада видны вечно снежные вершины Алахар-дага, Куру-дага, Качма-дага, Лис, раскинулось село Уркарах.
В его состав до 70-х годов XX века входили Нижний Уркарах, /Гарша и Карша/, верхний Уркарах /ЧибяхIша/ и новое поселение, построенное в 60-е годы XX в. в юго-восточной части существовавшего села.
По преданиям, многочисленным вещественным доказательствам: развалинам, сохранившимся остаткам фундаментов и стен жилых домов, оборонительных сооружений, кладбищ домусульманского периода — в начале средних веков вокруг Уркараха было 14 поселений тухумов, живших в местностях: Ширбачи, Гамзала калпи /XIямзайла къялпи/, Калъначи /КIялгIначи/, Маммила ая /Маммила гIяя/, Эла ая /ГIела гIяя/, Халдарла бах /Халдарла бяхI/ в сторону Нижнего Кища, Уржела / УржегIела/, Апраци /ГIяпраци/, Гарацани муза /Гъярацани муза/, Карагу бах /Кьарагу бяхI/, Чудурла бах, Дурига бах, Дурига хаб /Дурига хъяб/, Халдарла бах /Халдарла бяхI/ в сторону Меусиша.
Сохранившиеся до сих пор исторические памятники /кладбища, могильники/, например, армянские кладбища во дворе уркарахского филиала Каспийского завода точной механики, говорят о том, что в Уркарахе до ислама какое-то время существовало христианство.
Уркарах в свое время был резиденцией уцмия Кайтагского. Если о пребывании уцмия в первой резиденции — Калакорейше – народная память не сохранила никаких подробностей, кроме самого факта, то с пребыванием уцмия в Уркарахе связано немало исторических преданий.
Профессор В. Ф. Минорский считал, что упоминаемый в трудах арабских географов IX-X вв. Карах /Кердж/ следует отождествлять с Уркарахом. С этим мнением хорошо согласуется существование в Уркарахе древних полуцилиндрических надгробий.
Интересно предание, по которому Уркарах в далеком прошлом делился на три части, где отдельно жили армяне, евреи и русские. Трижды приходили в Уркарах арабы, чтобы обратить его жителей в ислам. Постепенно это им удалось, причем первыми приняли ислам армяне. Окончательно ислам утвердился в Уркарахе лишь тогда, когда один из местных жителей убедил арабского военачальника выдать за его сына дочь. Араб согласился и, в свою очередь, сам женился на уркарахской девушке.
Закрепившись в Дибгаши (и, возможно, в Ираги), военачальники Дербентского эмирата не могли не обратить внимания на лежащее выше, к западу, небольшое плоскогорье, господствующее над верховьями речных долин Артузеня и Буама (Уллучая) селение Уркарах («Ул-карах» — ал-Карах). Такое расположение предопределяло широкие связи этой небольшой земли. Недаром отмечалось, что самое раннее упоминание об «ал-карахцах» (у ал-Истахри, нач. X в.) называет их в числе племен, тяготеющих к рынку и портовому городу Дербент. В сочинении Масуди (ок. 944 г.) упомянут здешний правитель мусульман с титулом «барзбан». Историки едины в том, что титул этот происходит от персидского «марзбан» (хранитель границы), как именовались еще при сасанидах наместники пограничных земель. Люди барзбана вооружались булавами. Во времена Масуди ислам, по видимому, исповедовала лишь верхушка общества «Тарих ал-Баб» сообщает, что народ ал-Караха только в 995 году принял ислам стараниями Дербентского змира Маймуна ибн Ахмада (внука ал-Малика). По-видимому, Дорбентский змират был серьезно заинтересован в союзе с ал-Карахом (Уркарахом) ввиду его стратегического значения. Эту сухую, короткую запись в «Тарих ал-Баб» оживляет уркарахское предание. Согласно ему, и Уркарах, действительно, прибыл змир-араб, который стал склонять жителей села принять ислам. Уговоры были долгими и сложными, пришелец то угрожал, то уговаривал и обещал… Долго противились ему уркарахцы. Наконец поставили условие: они согласны стать мусульманами, но только в том случае, если эмир выдаст свою дочь за сына уркарахского старейшины. Можно полагать, что в таком браке джамаат видел гарантию отношения к ним как к равным со стороны Дербентского змирата, уважения их прав не только на словах: девушка-аристократка становилась своего рода залогом их будущих прав, а их уступка эмиру уже не выглядела односторонней и унизительной. В словах «Тарих ал-Баб» об особой личной заслуге эмира Маймуна ибн Ахмада в исламизации уркарахцев слышится какой то скрытый намек на уступки.
В 1033 году уркарахцы с помощью небольшого отряда неких Хусрала и Хайсама б. Маймуна ал-Баб сумели разбить войско «аланов» и руссов во главе с «властителем» аланов, двигавшееся с целью грабежа и мести на Дербент откуда то с северо-запада (возможно, из бассейна Дарго-херк). Рассказавший об этом автор «Тарих ал-Баб» с этого момента прямо относит ал-Карах к числу «исламских центров» или «сугуров» (пограничных укреплений).
По всей вероятности, тухумы из первых 7 поселений переселились в Гарша, а остальные в Карша. Верхний Уркарах же возник после образования Уркараха как сторожевой башни. Первоначально здесь караульную службу несли жители селения по очереди, а затем решением джамаата была выбрана группа уркарахцев для несения круглосуточной караульной службы. Впоследствии им же было разрешено построить здесь индивидуальные жилые дома. Так возник Верхний Уркарах. Это подтверждает сохранившийся до сих пор обычай: часть тухума Верхнего Уркараха своих умерших родичей хоронит на кладбище каршинцев в местности Иркайла бах (Ирхьийла бяхI), а другая часть на кладбище гаршинцов, расположенном над бывшим домом уцмия.
Цель обьединения маленьких тухумских поселений в единое крупное село Уркарах – обеспечить необходимую оборону и защиту от нападений соседей и иноземных завоевателей. Строительство здесь оборонительных сооружений, видимо, относится к IV-V векам, как сказано в «Истории народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII века», когда участились набеги гуннов. Неисчислимые бедствия населению Дагестана приносили нашествия гуннов. Захватив в конце IV века Прикаспийскую низменность, они разорили города и селения, истребили большое число жителей. На территории Дагестана, расположенной между современным г. Махачкала и рекой Уллучай, образовалась «страна гуннов». Это тяжело отразилось также и на положении племен горного Дагестана. Захват гуннами Прикаспия резко ограничил жизненно необходимые для горцев контакты и взаимосвязи с населением равнины. А походы и погромы кочевников представляли прямую угрозу существованию самого населения гор, в том числе и Уркараха.
Современник этих событий, антиохский грек Аммиан Марцеллин пишет, чю гунны отличаются физической силой, грубым «чудовищным и страшным» видом. «Питаются они кореньями и полусырым мясом». «Все они, не имея ни определенного места жительства, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам… с кибитками, в которых они проводят жизнь… гоня перед собой упряжных животных и стада, они пасут их; наибольшую заботу они прилагают к уходу за лошадьми».
Сторожевая башня — Верхний Уркарах, как было сказано, расположилась на вершине высокоскалистой горы «Байнала бах» /Байнала бяхI/, откуда как на ладони видны все ведущие в Уркарах дороги, почти все населенные пункты сирха /сирхIя/, муэри — /муйра/, значительная территория Кайтагского, Акушинского, Агульского и других районов, весь Уркарахский мулк. Вот почему он служил наблюдательным пунктом на все 360 градусов.
Само название села Уркарах, по преданию, состоит из двух слов: «улка» и «раг» /рагъ/, то есть, засов / замок мулька /, не открываемый, не преодолимый противником, продвигавшимся со всех сторон. «Улка» – это мульк, территория, принадлежащая селу, а рагъ — это засов, которым в древности /да кое-где и ныне/ закрывают изнутри ворота или дверь. Отсюда название первоначально Улкарагь, а впоследствии — Уркарах, что значит «запирающий вход в страну». Вполне возможно, что от того названия взят титул правителем Уркараха X века Марзубан, то есть хранитель земли, о ком будет сказано ниже…
В письменных источниках, например, в «Истории народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIIIB.», Уркарах впервые упоминается в X веке как раннефеодальное государство. «На территории Дагестана в X веке существовал ряд раннефеодальных государств — Баб ал-Абваб /Дербент/, Лакз /Южный Дагестан/, Табасаран, Хайдак /Кайтак/, Гумик /Кумух/, Зирихгеран /позже Кубачи/, Сарир /Авария/, Карах /Уркарах/, Филан».
Нет сомнений в том, что в свое время Нижний Уркарах /Хьарша/ и Верхний Уркарах / Хъарша/ существовали как отдельные села, но близкие по территории, тесно связанные между собою хозяйственной и социально-культурной деятельностью, обычаями и языком. Об этом говорят многочисленные топонимические названия. Так, хъаршала вацIа, хъаршала мулк, хъаршала шурагьи /каршинский лес, мулк, озеро/ и т.д. Или, хъаршала гIинзурби, хъаршала шурагьи, хъаршала мулк /каршинские водоисточники, озеро, мулк /. От старожилов села и сегодня можно услышать, что они пасли скот на пастбищах Гарша /Хьарша/, были в лесу каршинцев /хъаршинцев/, заготовили бутовой камень для строительства индивидуального дома на территории Гарша /хьарша/ и т.д.
Рассказы старожилов говорят о том, что не всегда между гаршинцами и каршинцами взаимоотношения были нормальными. Очень часто ссоры возникали в основном из-за общинных земель, но разрешались без особых затруднений, столкновений. Зато уркарахцы очень сплоченно и дружно вели борьбу против общих врагов. Уркарах — один из древнейших и крупных аулов горного Дагестана. Об этом говорят многочисленные письменные и вещественные доказательства. В 943 году его называли городом, и оно было местом жительства царя Марзубы. Об этом утверждает автор X века ал-Масуди в известном сочинении. В 943 году, сказано там, ряд даргинских земель /в частности, Уркарах/ еще не входил в состав владений Кайтагского уцмия. «Со стороны Кахаба и Сарира Хайдак граничит с землей царя Марзубы, которая называется Кардаги /Карах/. «Карах — это современный Уркарах, расположенный на дороге из Центрального Дагестана в Хайдак и Дербент. Правитель его носил титул Марзубана, т.е хранителя границы. В X-XI вв. Уркарах играет активную роль во внутриполитической жизни Дагестана».
При земляных работах у здания средней школы учащиеся первого ее выпуска в 1949 году случайно обнаружили несколько одиночных захоронений, в которых нашли множество разноцветных колец, бус, разных медных женских украшений, в том числе и винтовой браслет со змеевидной головкой, идентичный экспонатам краеведческого музея Дагестана, раскопанным из Карабудахкентских могильников /II-III века н.э./. Обнаруженные учащимися Уркарахской СШ могильники относятся к древнейшим. Подтверждением этому служит и такой факт. В одном из этих могильников было найдено куриное яйцо-скорлупа, завернутое в бумагу с круговой надписью. Ее никто из тогдашних арабистов Уркараха не мог расшифровать. Известный во всем мусульманском обществе Дагестана МахIяммад-Кади Уркарахский в 1949 г. (он был кадием Уркарахской Джума-мечети), просмотрев запись на скорлупе, сказал, что «… этот алфавит мне неизвестен… он древнейший… существовавший до появления мусульманского…».
В середине 70 годов XX в. Габибов Габиб /Мезетла/ из с. Уркарах при капитальном ремонте западной стены своего жилого дома под фундаментом обнаружил могилу — индивидуальное захоронение. При ее раскрытии оказалось, что она состоит из четырех боковых каменных стен, причем из первоклассно обтесанного местного строительного камня. Сверху лежала монолитная каменная плита, которыми богата природа Уркараха. Внутри этого склепа — деревянный гроб без единого гвоздя, доски ручной обработки соединены в ящик деревянными восьмерками. Некоторые кости и часть деревянной конструкции были сданы в филиал АН ДАССР для исследования. Данное захоронение относится к VII-XI векам и является дополнительным подтверждением того, что Уркарах — древнейшее село и в те далекие времена здесь, как и во всем Дагестане, господствовало христианство. Летом 1974 г. на западной окраине Уркараха, по словам В. Котовича, в урочище «Хьана» при строительных работах были обнаружены три крупных каменных склепа. Каждый из них представлял сравнительно большую подземную камеру прямоугольной формы, стены которой были образованы крупными вертикальными плитами, а длинные плиты были сложены из небольших, тщательно отделанных и подогнанных камней». Они /уркарахские склепы/ по завершенности архитектурного облика и высокой строительной технике заметно превосходят подобные же погребальные сооружения, известные до сих пор в Дагестане и, пожалуй, на всем Северном Кавказе».
До распространения ислама какое-то время в Уркарахе господствовало христианство, а до этого, до VIII—XI вв., уркарахцы были язычниками. Они поклонялись огню, солнцу, луне и т.д. Сохранившиеся до сих пор некоторые похоронные обряды, запрещенные Кораном, говорят о том, что в Уркарахе господствовала и иудейская религия. Мусульманская религия была введена здесь, как и в других местах, силой оружия, насильно в Х-ХI веках. «Для широких слоев трудящихся масс ислам был совершенно чуждой, насаждаемой извне и сверху идеологией, не имевшей никаких корней в традиционном сознании народов Дагестана. В той или иной мере трудящиеся массы не могли не уяснить себе, что ислам — это идеология иноземных захватчиков и местных феодальных угнетателей, то есть, идеология социального врага. И потому, по всей вероятности, эти старые обряды и обычаи не забыты.
Подтверждением того, что в Уркарахе ислам стал господствующей религией в указанное время, является и такой факт. Уркарахцы непосредственно претерпели нашествия арабских завоевателей. В самом центре старой части Уркараха до последнего времени, то есть до строительства нового административного здания /в начале 70-х годов/, в районе основного родника /Батагьа гIиниз/ было множество арабских могильников, памятников, аналогичных надгробьям в Дербентском Кырхляре. Каждая могила была покрыта сверху монолитным, выдолбленным изнутри камнем полуцилиндрической формы. На некоторых из них сохранились заметные следы куфических надписей. При рытье котлована под строительство административного здания закопали бесценные исторические и культурные памятники Уркараха. До сих пор остается открытым вопрос: на каком транспорте и какими дорогами эти надгробные камни в далеком прошлом были доставлены в Уркарах из Дербентского каменного карьера? Ведь каждый из них весит не одну сотню килограммов.
Представители местной верхушки, осознавая выгоду для себя развитых феодальных порядков, ориентировались на Дербентских эмиров и закрепляли свою социальную солидарность принятием ислама. В феодальных междоусобицах они нередко выступали их союзниками.
К середине X в. военно-политическое противостояние в верховьях Уллучая и Арт-озени обостряется, но тут Хазария получает удар извне: в 965 г. она разваливается под ударом войск князя Святослава. Ее союзник Шандан быстро слабеет: Упоминания о нем единичны, последняя военная акция шанданцев (поход на Дербент и на «сугуры» в 1037 г.) оканчивается их поражением, а к 1070 г. их правитель переходит в ислам. С тех пор Шандан исчезает со страниц источников.
Зато явно усиливается связь Кайтага и ал-Караха с исламским миром: в 995 г. уркарахцы окончательно переходят в ислам, еще раньше это происходит в Кайтаге. Отчасти тех и других подталкивает к этому и возросшая активность Серира. Мы уже отмечали расширение его границ к концу XI в., после падения Хазарии. Военный нажим (иногда в союзе с аланами и даже руссами) с его стороны отмечается до 60-х гг. XI в.
В государственное образование ал-Карах входили селения: Уркарах, Дибгалик, Журмачи, Чишили, Шулерчи, Кища, Дибгаши, Унакари, Зильбачи, Прага, Кудагу, Зубанчи, Тирисанчи, Ираги, Калкнин, Сурхачи.
После распада ал-Караха на его территории образовались три союза сельских общин: Гапш, куда входили Кища, Кубачи, Амузги, Сулевкент, Шара, Харбук; Муйра, куда входили селения Дибгаши, Унакари, Зильбачи, Ираги, Кудагу, Зубанчи, Трисанчи, Прага, Калкни, Сурхачи.
Ал-Карах сумел отразить одно из таких наступлений только с помощью газиев из Дербента и Лакза (1033 г). Интересно, что с этих пор «Тарих ал-Баб» относит его к пограничным крепостям («сугур») Дербента. И воспоминания о вассалитете Зирихгерана по отношению к «правителям Аварии» в те времена, когда в пределы зирихгеранских земель входили многие села к запад у и северу (до Уркараха), сохранились в кубачинском фольклоре до XX в. Но вместе с тем упоминание в географическом сочинении «Худул ал-алам» (Пределы мира») о Хай-дане -резиденции сипах-саларов (военачальников) Сахиб ас-Серира вряд ли можно отнести к Хайдаку. Хотя арабское написание этого слова действительно похоже на «Хайдакъ», оно столь же похоже и на «Хунзакъ» (Хунзах). Очевидно, второе истолкование все же более правильно. К тому же «Тарих ал-Баб», уделяя большое внимание Сериру и Хайдаку, вряд ли уступил бы переход Хайдака под серирский контроль, если бы такое случилось.
Так, в 1033 г. феодальная дружина руссов и алан… двинулась на Дербент. Однако дербентцы сумели перехватить ее в Карахе /Уркарахе/, который к этому времени уже считался исламским центром. Карахцы стали союзниками дербентцев, и их соединенными усилиями властитель алан был силой отражен от ворот Караха, навсегда были прекращены притязания неверных на эти исламские центры. Можно предполагать, что исламизация Караха и его союз с Дербентом значительно ускорили темп феодального развития этой части Дагестана. В «Истории народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIIIB.» об этом факте пишется так: «руссы и аланы… в 1033 г. совершили в сторону Дербента /на Карах/ неудачно окончившийся поход».
Значительными и крепкими были связи Дербента с Кайтагом. Закреплялись они брачными союзами. Так, эмиры Дербента находились в брачных союзах с кайтагскими уцмиями. В результате в X—XIII вв. Кайтагское уцмийство значительно усиливается. В его зависимость попадает Акуша-Дарго, хотя в X-XI вв. представлял внушительную силу. Такова и судьба Караха /Уркарах и прилегающие к нему земли/, упоминаемого в последний раз в 1065 г.
В XI-XIII веках происходят серьезные изменения в исторических судьбах раннесредневековых государств Дагестана. «Прежде всего бросается в глаза децентрализация политической власти в большинстве из них /Лакз, Табасаран, Гумик, Сарир/. Одновременно наблюдается усиление таких владений, как Дербентский эмират и Хайдак /Кайтагское уцмийство/, в течение Х-ХII вв. теряют свою самостоятельность Филан и Карах».
В южной части даргинских земель в Кайтаг-Дарго происходят те же процессы, но осложненные более частым внешним вмешательством. Процесс объединения мелких родовых поселков в джамаатские села обозначился здесь, может быть, даже раньше, чем на севере Даргинии (еще в XI в.), и естественными «рамками» для объединения этих сел в общинные союзы, наподобие хуреба, должны были бы стать прежние здешние территориальные единицы — Хайдак, Шандан (Джидан), Зирихгеран, Ал-Карах. Однако это оправдывалось лишь отчасти. В связи с событиями XIII в. уже упоминается отдельно Кара-Кайтаг. В начале XIX в. от Зирихгерана откололись анчибачинцы, образовавшие Ашты, а контроль Кумуха распространился до Кунки и Худуца включительно. Междоусобица в уцмийском доме окончилась падением Кумуха, однако судя по дальнейшим событиям, эти земли вовсе не воссоединились с Зирихгераном. Они стали «территориальным ядром» будущего Вуркун-Дарго. Одновременно письменный источник называет Кала-Курейш отдельным владением. Следовательно, резиденция из Кала-Курейша перенесена в иное место. В Кара-Кайтаге определяются два противостоящих друг другу политических центра: Ашра, где сидит князь-тиран, и Барша — центр объединенных свободных общинников. Ирчамул выступает уже как отдельный территориальный союз (по-видимому, девяти сельских джамаатов). Упомянут и Хабши, но из текста невозможно понять, имеется ли в виду позднейшее общество Гапш или какое-то объединение из трех сел. С концом XIV века связано предание об обособлении Гуца-Дарго, но это же и время крушения «Страны Кайтагской». Зато, когда в XV в. эти земли стали оживать после нашествия Тимура, Кара-Кайтаг, Ирчамул, Гапш (Хабши) и отдельно от него Уркарах названы в источниках «головами Вилайета» (т.е. страны), наряду с ними упомянуты Кала-Курейш, Зирихгеран, Баршли. Вскоре к ним присоединяются Кааба-Дарго. В 1-й половине XVI в. наиболее влиятельными землями Кайтаг-Дарго источники называют Кара-Кайтаг, Ирчамул, Зирихгеран, Хабши (в который теперь входит и Уркарах и, возможно, Кала-Курейш) и Кааба. Упомянут и Башлы, но уже не как отдельное владение, а как резиденция уцмия (как видим, еще не выделились ни Муйре, ни Шуркант, ни Каттаган, ни Маджалискатта). Среди земель Кайтаг-Дарго не упомянута Хамур-Дарго (отсутствие Вуркун-Дарго и Гуца-Дарго вполне объяснимо расширением границ шамхальства Кумухского).
Формирование союзов сел — джамаатов шло и на юге. Возможно, оно началось здесь даже раньше, чем на северо-западе, но массовый приток беженцев в XIII в., междоусобица начала XIV в. катастрофические нашествия Тимура в 1395 и 1396 гг. каждый раз разрушали складывающуюся структуру с поверхности кайтаг-даргинских земель, только-только определивших границы сельских союзов.
Скудные сведения источников все же показывают, что, во-первых, сохранились какие-то остатки прежнего, домонгольского территориально-политического деления (Хайдак, Зирихгеран, Шандан-Баршли и Ал-Карах-Уркарах — Хабши мы видим с IX-X и до XIX вв.), во-вторых, идет процесс политического дробления: самостоятельных владений- «земель» выделяется все больше. На конец века процесс этот здесь сильнее — сложняется проникновением феодальных элементов в среду джамаатских союзов: в XIII в. — это гази, в XIV в. — члены уцмийского рода, их союзники и кумухские родственники, затем тюркоязычные беки (возможно, из Орды). В XV в. возвращен многочисленный уцмийский род, то и дело меняются резиденции правителя (Кала-Курейш, Уркарах, возможно, Кубачи, Маджалис, Башлы), захват уцмием равнины стеснил естественное развитие горных обществ.
Тем не менее, заметно и то, что причины объединения джамаатов в союзы здесь те же, что и на северо-западе: земельная и военная. Для 1-й половины XIV в. источник называет некоторые горы, принадлежащие тому или иному общинному союзу, как общее пастбище для сел. Для Зирихгерана это хребет Варха, для Кааба-Дарго — гора Къяба-Дубура. Более богатые и детальные сведения дают предания, бытующие во многих селах доныне. Средневековый письменный источник «История Кара-Кайтага» повествует о войнах между Кара-Кайтагом и Ирчамулом, о военных действиях кайтагцев против князя из Ашры, о войнах кумухских газиев против иноверного Зирихгерана в начале XIV в. Вполне понятно, что если в качестве воюющей стороны выступает общинный союз, то, следовательно, он был и военной организацией.
Внутреннее развитие общинных союзов Кайтаг-Дарго, по-видимому, было таким же, что и у их северных соседей. В них стали определяться села-лидеры. Уже в начале XIV в. в Кара-Кайтаге таким стало с. Барши. Позже оно соединилось с соседним с. Маи, образовав Барашамай. Для равнинно-предгорных земель подобным центром стало Баршли. По-видимому, преобладал все же «демократический» тип общинного союза, хотя в Зирихгеране сложилась «гегемония» Кубачи, в основе которой также была собственность Кубачинского джамаата на главные пастбища Зирихгерана.
Установив свою власть, уцмий грабил и облагал высокими налогами горные общины. На почве этого происходили частые столкновения их с уцмием. Особенно острый характер носили они в X-XI веках, когда «…власть арабских наместников на местах стала заметно падать. Власть уцмия после падения халифата для дагестанских общин стала невыносимой».
Письменные источники и археологический материал свидетельствуют о том, что X и начало VIII веков характеризуются развитием террасного земледелия, скотоводства, ростом и совершенствованием ремесла. Недостаток пахотных земель, как и во всем Дагестане, требовал от уркарахского земледельца огромных затрат труда для освоения неудобных и малопригодных для хлебопашества угодий. Нет сомнений в том, что появление мелкотеррасных полей на крутых склонах, относительно удаленных от нынешнего Уркараха угодьях относится к раннему средневековью. Земледелие и скотоводство — экономическая основа производственной деятельности населения Уркараха, как и всего Северного Кавказа.
Правда, определенная часть населения занималась и пчеловодством. Основными возделываемыми культурами были пшеница, ячмень. Обрабатывали землю с помощью легкой деревянной сохи с железным сошником. В животноводстве преобладала отгонная система скотоводства. Эта система являлась весьма рациональной и выгодной формой хозяйствования, поскольку давала возможность основной части населения заниматься оседлым хозяйством, а относительно немногочисленной группе чабанов и пастухов — отгоном и содержанием больших стад мелкого рогатого скота. Важную роль в производственной деятельности уркарахцев играли домашние промыслы: обработка шерсти, кожи крупного рогатого скота, овчины, изготовление тканей —одежды, обуви, войлока, бурок, сельскохозяйственных орудий и т.д.
В Уркарахе, как повсеместно в горных районах Дагестана20, в это время /Х-ХШ вв./ установилась частная собственность малых семей на возделываемую землю при сохранении собственности общины на пастбища, леса, большинство покосов.
В XVI-XVII веках на Северном Кавказе, в том числе и в Дагестане, усилился процесс феодального развития. Его характерной особенностью была децентрализация политической власти, рост фамильной собственности и раздробленности. Однако не везде феодальные отношения развивались равномерно. В ряде районов, особенно в высокогорной части, в том числе и в Уркарахе, они находились в стадии становления.
«Устойчивость сельских общин приводила к образованию и возвышению крупных союзов общин… которые успешно отстаивали свою независимость в борьбе против наступления соседних феодальных владений». Уркарах тогда стоял во главе крупного муэринского союза, который смело защищал и отстаивал независимость и территориальную целостность каждого члена союза.
Все же к XVII в. и здесь уже были налицо условия для классообразования. В XVII—XVIII веках по-прежнему важную роль в производственной деятельности уркарахцев играли домашние промыслы по обработке шерсти, овчины, изготовлению сельскохозяйственного инвентаря.
Основными возделываемыми культурами стали пшеница /озимая и яровая/, ячмень. Они отличались засухоустойчивостью, стойкостью против вредителей и болезней, скороспелостью. Зерно мололи на водяных мельницах, строившихся в основном на ближайшей от села реке. Отсюда и название «Долина мельниц» /Шинкьурбала къади/. В этих же целях начали осваивать и реку «Буган» /на местном диалекте — «Хула хIеркI» — основной приток Уллучая.
Необходимо заранее оговорить, что картофель как важная продовольственная культура в Уркарах была завезена примерно в конце XVIII-начале XIX веков сосланным в Сибирь уроженцем с. Уркарах А. Абакаровым. В Сибири он отбывал срок ссылки за неоднократные кражи имущества знатных людей. Когда возвращался домой из ссылки, захватил деревянную мерку, заполненную картофелем, примерно 4-5кг. Часть картофеля была использована в качестве семян. Так картофель стали засевать уркарахцы, а впоследствии и жители всего района.
Кукуруза в Уркарах была впервые завезена намного позже, чем картофель, уркарахцем Анни Мажидом в конце XIX-начале XX веков.
Овцеводство по-прежнему оставалось ведущей отраслью. Летом скот пасли на горных пастбищах, а с осени перегоняли на равнину, зимние пастбища /Прикаспийская низменность, ныне территория Дербентского и Каякентского районов/.
В это время уркарахцы вывозили в Дербент на рынок продукты животноводства и изделия домашнего промысла /овчинку, шерсть, войлок, домотканое шерстяное полотно, мед, масло, овечий сыр/. Обменивали их/денег тогда не было/ на соль, шелковые, хлопчатобумажные ткани и другие товары, изредка и на иностранные монеты, которые впоследствии служили большей частью украшением женской одежды. Эквивалентом при обмене товаров выступал скот и домотканое сукно — полотно.
Уркарахцы испокон веков, как и все дагестанцы, отличались высоким гостеприимством, куначеством. Слова: «Горцы, даже самые бедные, всегда были рады приезду гостя, считая, что вместе с ним приходит благо», — полностью относятся к уркарахцам. Из поколения в поколение переходил обычай, когда всякий путник в доме любого уркарахца — желанный гость.
Этот обычай полностью сохранен уркарахцами и в настоящее время. «Гость- это радость и богатство для нас», — говорили и говорят они.
В Уркарахе, как и во всем Дагестане, в середине XIX века были популярны обряды, связанные с полевыми работами: отмечали праздник первой борозды — «ХъубяхIруми», проводили праздники первого урожая и завершения жатвы, возвращения чабанов с зимних пастбищ и др.
Все эти праздники проходили на открытом воздухе, сопровождались песнями, танцами, музыкой, различными состязаниями мужчин /в беге, метании камня, скачках и т.д./. Особо отмечались религиозные праздники: «Къурбан байрам» и «Рамазан байрам». В день завершения «Рамазан байрама» все мужское население, все дети, включая грудных, посещали могилы своих предков с чуреками-лавашами, подносами домашней халвы. После чтения молитв все собирались на свободном участке кладбища для раздачи-получения садакьа — ритуального угощения.
Патриархально-общинные порядки, укоренившиеся в быту и социальных отношениях, затушевывали антагонистические противоречия между феодальной знатью и рядовой массой крестьянства. Однако в XVI-XVII веках все обостряющиеся социальные противоречия разрывали скорлупу патриархально-общинных отношений и выливались в открытую классовую борьбу, которая принимала разные формы.
В конце XVI века против уцмия Кайтагского организованно и открыто выступили уркарахцы.
Вот как это произошло. Столицей Кайтагского уцмийства был построенный арабами древнейший населенный пункт Кала-Корейш, хорошо укрепленный естественными преградами, окруженный лесом и расположенный в труднодоступной местности, где сохранились до сих пор остатки превосходной мечети и, так называемое, уцмийское кладбище. При арабах уцмий укрепился в Кала-Корейше, жить стал в Уркарахе, построил здесь дворец и обзавелся хозяйством /об этом говорят сохранившиеся до сих пор топонимические названия: «Уцумила хъулрала бахI» /гора, где стоял дом уцумия/, «Уцумила хурали уцаби…» — пусть схватят тебя псы уцмия и т.д.30 /.
Горные общины Кайтага тщательно следили, чтобы верховные права уцмия, как главы государства, не превратились бы в права феодальные. Это сделало бы их самих уцмийскими данника — (может быть, и райятами). Уцмийский дом, напротив, стремился внедрить своих сородичей в образующиеся джамаатские села и их союзы. Есть сведения, что в XVI веке беки проживали в Чишили и Дибгаши, а в XVII веке — в кабадаргинском селе Викри (его беком—правителем назван Гирей, сын уцмия Рустем-хана). Конечно, это проникновение вызывало отпор.
В «Кодексе уцмия Рустем-хана» есть такая статья: «Никто не должен завещать имущество свое в пользу бека или чанки. Кто сделает такое завещание, того вместе с семейством изгонят из селения. А кто будет упрашивать и советовать, чтобы такого завещателя оставить, того дом разрушить». Под стать этому две такие статьи из «Свода заповедных законов Кайтаг-Дарго»: «Если талкан (в данном случае это член уцмийского дома) хочет учинить над каким-нибудь селением насилие, надо предупредить его, чтобы он не делал этого. Надо оказать помощь пострадавшему, сельчане должны быть единодушны, а если кто отделится, того дом разрушить, а самого выселить… Перед талканом и чанкой не унижаться. Того, кто унижается, изгнать из села и запретить членам семьи считаться с ним. Если кто будет просить оставить такого, того дом разрушить… Когда приезжает талкан, чанка, без вызова к нему не ходить; кто пойдет, с того штраф 100 танка…» (танка — старинное название сосуда, употребляемого для измерения сыпучих тел у уркарахцев).
Значит, опасность феодального проникновения в джамаат была реальной, иначе зачем нужны были все эти запреты, гарантии, меры к сплочению общинников? Разрушение дома вместе с изгнанием — это самая суровая мера наказания в адатных сводах (за убийство довольствовались простым изгнанием). Следовательно, община еще допускала, что убийца может исправиться и вернуться в джамаат, но пособник феодалов, отступник перед лицом угрозы от уцмия или хотя бы сочувствующий им, отторгался обществом безвозвратно и наказывался максимальной мерой.
Уркарахцы были вольными людьми, но уцмий не считался с их правами. Он пас на их полях скот, издевался над сельчанами.
Тогда уркарахцы, собравшись на площади, стали кричать, что они не рабы и сумеют расправиться с уцмием. Но как это сделать? По совету одного из стариков люди поступили так. Они схватили быка, принадлежавшего уцмию, и закололи перед его дворцом. Уцмий испугался и послал спросить, что уркарахцы собираются сделать с мясом. Тогда люди разрубили быка на куски и бросили мясо собакам. Перепуганный уцмий понял, что это означает и покинул Уркарах.
После этого уцмий вынужден был центр своего княжества перенести в Нижний Кайтаг, село Маджапис, основанное уцмием Султан-Ахмедом на месте, где собирался народ для совещания. Естественно, что в этих условиях происходило ослабление центральной власти. Параллельно с этим происходил другой, неизбежно ему сопутствующий процесс — образование отдельных союзов сельских общин. Особенно заметен он был в Верхнем Кайтаге, где целый ряд общин стал самоуправляемым.
В этих условиях, чтобы укрепить свою политическую власть, правовое положение и ограничить внутреннее самоуправление общин, великий правитель Кайтага Рустем-хан придал нормам обычного права законодательно-правовую форму, ратифицировал их в качестве действующего судебника, что знаменует новый этап в развитии феодального общественно-политического строя в Дагестане.
Подобную организованность и сплоченность, какие были проявлены против уцмия, уркарахцы показывали не раз и не два, будучи верными девизу: «Радость сельчан — моя радость, их беда — моя беда». Сказанное подтверждают многочисленные воспоминания старожилов. Единство, сплоченность и взаимопомощь — вот в какую огромную силу может превратиться джамаат. Для него нет ничего невозможного. Ведь недаром говорят, что булат джамаата, если даже он войлочный, режет /Шантала тур варгьила биаллира аптIан/.
В XVIII веке экономика уркарахцев, как и народов всего Северного Кавказа, развивалась медленно. Это в основном объяснялось неблагоприятной внешней и внутренней политической обстановкой: постоянной угрозой нашествия внешних врагов и феодальными междоусобицами. Бедствием для народов Дагестана, в том числе и уркарахцев, были кровавые походы Надир-шаха в 30-40 годах XVIII века. О том, что войска Надир-шаха неоднократно топтали земли уркарахские, говорят хорошо известные истории о трагических последствиях этих грозных времен.
Главной целью Надир-шаха при походе на Кайтаг было взятие Кала-Корейша, где укрепился уцмий Ахмед-хан. Уцмий вынужден был сдаться. Мир с Надиром был закреплен тем, что уцмий послал к нему в сопровождении почетных лице свою дочь Нуху-бике и просил помилования. Надир выдал ее замуж за кубинского хана Гусейн—Али, происходившего тоже из уцмийского дома.
Одновременно основные силы шаха действительно двинулись на Кала-Корейш. На его стороне было численное превосходство и артиллерия. Тем не менее несколько недель осады не дали ничего. В итоге Надир «за благо рассудил возбужденную свою суровость на кротость превратить и избрать такие средства, которые без вреда в окончании предприятия пользу ему принесли. Шах сам отправил послов к тамошним старшинам, уговаривая их сдать крепость, обещая оставить в покое и даже наградить! В Персию не переселят ни единого двора», — лишь «по примеру других дагестанских деревень Акушинской волости» возьмут несколько аманатов и будут их хорошо содержать. Далее шли угрозы: осада, уничтожение хлебных полей (но ни слова о штурме!). Войны калакорейшцы не боялись, но голод — вещь серьезная. После долгих споров старшины села склонились к сдаче — но при условии, что шах оставит дома и поля целыми и забудет о податях. Оставалось последнее условие: 200 аманатов из самого Кала-Корейша и сельского магала. Наконец, после долгих споров жители отыскали в своей среде 15 человек пленных, бродяг и т.п., обрядили их «нарочито» в горскую одежду и подсунули иранцам — то же проделали остальные 4 села, набрав 65 таких «ряженых». «Одев их (старшин) кафтанами, при денежном награждении, (шах) отпустил их в свои дома, обнадежив, что ни податей, ни других поборов с них не потребует, доставляя им всякую выгодность жить неподвижно в своих деревнях», не было отныне и препятствий к «пашенной работе».
Надир-шах 14 августа направил 24-тысячное войско, располагавшее 17 пушками, для ликвидации очага сопротивления в Кубачи, где находился уцмий Кайтагский Ахмед-хан. По пути жители сел встречали пришельцев с оружием в руках. Особенно отличились харбукцы, на помощь которым пришли жители окружающих сел. Более 3-х месяцев завоеватели не могли подступиться к хорошо обороняемому селению. Предание до сих пор точно называет оборонительные башни на западной стороне харбукской территории, принявшие удар персов. Стены их были обмазаны кровью животных. Высохнув, она блестела издалека, как ржавчина, будто сами стены башен были из железа. По ночам дети, старики, женщины тайно уходили из села в лес Уракьани, а засветло с шумом возвращались в село. Издалека их толпы с флагами, жердями, клубами пыли выглядели как ежедневно подходящие подкрепления из соседних земель… Так продолжалось долго. Через 3 месяца персы все же напали на село, внезапно появившись с юго-запада, но были задержаны группой плохо вооруженных женщин на время, достаточное для подхода мужчин-воинов. Становится понятным, почему их появление в сентябре получило у харбукцев название «Чарбаркь» (возврат). Персы, потеряв 2 пушки и другое оружие, при отступлении оставили много лошадей и пленных.
Ближайший к Харбуку аул, сохранивший сведения о войне с Надир-шахом, — это Меусиша. Сельчане знали о подходе врага и готовились к обороне, вырыв довольно глубокий и широкий ров (следы его сохранились доныне). Но персы подошли с севера по дороге, которую до сих пор называют «шагьла гьуни». Меусиша была взята, оставшиеся в живых дети были растоптаны персидской конницей вблизи села, местности Сигьла дурегIи.
Что касается соседнего села Викри, то историки обращали внимание на надпись в кладке здешней мечети: «Вот явился человек из области Хурасан во времена Ахмад-хан—уцмия по имени Надир-шах и разорил он вилайет Дагустан. А эту мечеть начали строить во времена Барджина и закончили постройку в 1100 годах…» (т.е в 1689 году).
Предание о жестокой расправе сохранилось и в селении Карбачи-махи. Одолев его защитников, персы собрали оставшихся в живых детей и на сельском току затоптали конями. Ток с тех пор забросили, а место доныне называют «Мизла дурези» (оставленный, заброшенный ток).
Как говорят исторические источники и многочисленные предания, постоянная взаимная вражда и кровавые столкновения с соседями происходили в основном на почве земельного голода. Для того, чтобы выйти из этих ссор и столкновений победителем, каждая сторона делала все. В Уркарахе от мала до велика знают о ссоре, возникшей между уркарахцами и меусишинцами из-за сенокоса Кабадаг /Къябала дубура/. Это был очень хороший сенокосный и пастбищный участок, занимал он сотни га. Располагался на расстоянии 10 км от Уркараха, а от Меусиша — 500-1500 м, сливаясь с другими землями, сенокосами и пастбищами Уркараха и Меусиша. Данная территория принадлежала уркарахцам. Споры возникли после заселения части Уркараха переселенцами из Меусиша. Далеким предкам нынешних меусишинцев, видимо, было завидно, что такая огромная высокопродуктивная земля, расположенная у самых ног, используется уркарахцами, проживающими на расстоянии более 10 км от этой территории. На этой почве завязалась между ними острая борьба, которая длилась несколько лет и унесла с обеих сторон жизнь не одного десятка людей. Поэтому одна из вершин Каба-дага носит в народе название «Кровавый — даг» /«ХIила дубура»/.
По преданию старожилов аула, однажды здесь так долго длилась схватка, что на помощь своим мужьям и братьям решили идти матери, жены и сестры. Вышли они на северную окраину села, где им встретился возвращавшийся с поля сражения житель Уркараха Минки /МинкIи/. На вопрос женщин: «Как идут там, на поле битвы, дела?», — ответил, что незачем туда идти, сражение проиграно, уцелел он один. Женщины стали кричать: «Зачем ты вернулся живым?! Кому теперь ты нужен? И без тебя обойдемся!!!» И здесь же до смерти закидали Минки камнями. Памятник Минки до недавнего времени стоял у северного входа в Уркарах, напоминая прохожим о древней истории уркарахцев.
При каждой схватке, несмотря на значительный перевес в численности участников, уркарахцы больше теряли людей, чем меусишинцы, особенно в начале сражения. Дело в том, по словам старожилов, что уркарахцы не могли обеспечить внезапность нападения, почти всегда оказывались перед хорошо и заранее организованной засадой меусишинцев. Это им удавалось потому, что они заранее получали сигнал о готовящемся нападении уркарахцев. Предупреждала их путем разжигания костра на крыше своего дома меусишинка, вышедшая замуж за жителя Верхнего Уркараха. Костер сразу же засекал часовой — меусишинец и в ту же минуту извещал всех сельчан (со сторожевого участка меусишинцев хорошо виден Уркарах). Однако спор между селами Уркарах и Меусиша этими братоубийственными схватками не был разрешен. Чтобы избавить людей от кровопролития, джамаат обоих сел договорился организовать единоборство силачей. Условились спорные земли дать той стороне, чей богатырь победит. В этой схватке борец Ваклаки, уроженец села Кудагу, одержал победу над своим противником Буга Магомедом, силачом из Меусиша. Буга Магомед скончался на месте схватки, на самой вершине Каба-дага. После этого меусишинцы отказались от этих земель, а уркарахцы стали полновластными их хозяевами, хотя спустя несколько дней от полученной в схватке с Буга Магомедом травмы в своем селе Кудагу скончался и Ваклаки. По преданию старожилов Уркараха и Кудагу, уркарахцы в знак благодарности ежегодно, до конца XIX века, на могиле Ваклаки резали несколько голов крупного рогатого скота, десятки баранов и раздавали кудагинцам.
Такие же схватки, ссоры из-за земель возникали и между жителями других населенных пунктов, с которыми граничили земли уркарахцев: бускринцами, кубачинцами и др. Схватки возникали из-за того, что зажиточные уркарахцы широко развернули строительство больших домов и хозяйственных построек, используя строительный материал из лесов, принадлежащих джамаату этих сел. В целях защиты своих земель-лесов от уркарахцев некоторые муйринские села вышли из Уркарахского союза и вошли в союз урахинцев.
В подобных стычках гибло много людей. В предотвращении такого кровопролития большую роль сыграли горянки. Говорят, что во время одного из столкновений за мужчинами—кабадаргинцами отправились и женщины селения. Об этом узнали уркарахские женщины и последовали за своими мужьями. Когда противники стали приближаться, женщины выступили вперед и устроили живое заграждение. Мужчины не осмелились стрелять в женщин враждебного им села. Так вооруженные мужчины постояли немного, а потом разошлись.
Однако, несмотря на подобные неблагоприятные условия, уркарахцы, хотя и медленно, но продолжали развивать хозяйство. В земледелии широко применяли удобрения, продолжили работу по террасированию пригодных под хлебопашество горных склонов, укреплению их каменными подпорными стенами. О качестве удобрения применяли навоз, во многих случаях смешанный с золой. Техника земледелия была по-прежнему примитивной. Землю пахали легким плугом, который делался из суковатого дерева Использовалась и легкая деревянная борона.
Нередко при посеве зерновых культур боронование вменялось многократной вспашкой. По имеющимся сведениям, несмотря на интенсивность ведения земледелия, далеко не все уркарахцы были обеспечены собственным хлебом, хотя были семьи, которые имели его излишки.
Развивалось и животноводство. В составе стада у уркарахцев первое место занимали овцы и второе — крупный рогатый скот мясо млочного направлении. Крупный рогатый скот у уркарахцев не отличался высоким качеством, был сравнительно небольших размеров. Коровы давали мало молока. Однако наибольшее значение в хозяйстве имел вол, использовавшийся как рабочий скот. Кожа крупного рогатого скота, из которой шилась обувь — чарыки, пользовалась большим спросом. Из рогов этих животных изготовлялись рукоятки ножей, кинжалов, гребенки женские /особенно из рогов буйволов/, наконечники к деревянным вилам.
Однако далеко не все уркарахцы владели необходимой для содержания своих семей собственностью. По данным семейной переписи 1886 года, в Уркарахском наибстве из 3935 хозяйств 1046 не имело крупного рогатого скота. 3286 не имело овец и коз, 1128 хозяйств — сенокосной и 885 хозяйств — пахотной земли. А вот семья Абубакарова Нурбагомеда имела 6000 голов овец, 45 лошадей, 3 ослов, 70 сабу пахотной и 20 сабу сенокосной земли. Это говорит о наличии сложного классового расслоения в Уркарахе /кулаков, середняков и бедняков/. Около четверти взрослого мужского населения работало наемными пастухами, чабанами и батраками у богатой узденской верхушки, хотя крестьяне в основе своей считались свободными.
В XVIII-XIX веках у уркарахцев, как почти у всех горцев Дагестана, широкое развитие получило домашнее ремесло. Горцы полностью использовали имевшееся в хозяйстве сырье /шерсть, овчину, шкуру крупного рогатого скота, коноплю/ и тем самым удовлетворяли потребности семьи в одежде, обуви и т.д. Это подчеркивает господство здесь натуральных отношений. Особенно широким ассортиментом отличались войлоки, бурки, холсты, башлыки, хурджины, различного рода обувь, паласы, шубы, тулупы. В местности Каба-даг /Къябала дубура/, под нынешней верхней летней молочнотоварной фермой совхоза «Уркарахский», имеются остатки железоплавильных печей. По рассказам старожилов соседнего села Цизгари, откуда хорошо видна эта местность, сюда приезжали в определенное время года люди и плавили сталь. Очевидно, тогда /конец XVIII-начало XIX вв./ некоторая часть уркарахцев (а другие приходить на земли уркарахские не могли), чтобы заработать кусок хлеба для семьи, свободное от сельскохозяйственных работ время занималась и таким ремеслом.
Дальнейшее развитие получило строительное дело. Строили в основном однокомнатные дома с глиняной крышей и земляным полом, с подвалом для скота, площадью до 45 кв.м. В дом вела массивная двустворчатая дверь. В домах имелся открытый очаг с прорубленным для дымохода отверстием и приделанной к потолку перегородкой, которая задерживала дым и отделяла очаг от главной части сакли. В центре такого дома всегда стоял резной деревянный столб, капитель которого состояла из двух симметричных округлых выступов-волют, напоминающих круто заломленные бараньи рога. Кое-где в старой части аула их и ныне можно увидеть.
Центральный столб играл важную роль в жизни семьи. На нем висело оружие, вырезали имена предков, записывали даты рождения детей, по мере их роста делали зарубки.
Из-за нехватки земельных угодий под строительство жилых домов выделялись непригодные для обработки заброшенные земли. До 50-х годов XX века, например, восточнее действующей автостанции не было ни одного индивидуального жилого дома, кроме общественных зданий, построенных при советской власти.
В конце 90-х годов XIX и начала XX веков Уркарах прославил Хасбулат Шахбанов, который не имел равных себе в обработке камня. Хасбулат Шахбанов — сын бедного крестьянина, умер в 1942 году в возрасте 60 лет, оставив немало произведений искусства резьбы по камню. Своеобразными, очень интересными и весьма ценными памятниками — образцами из них являются 5 надмогильных памятников, украшенных резьбой орнаментального характера, с надписями. Головы их увенчаны шишкообразными выступами, а под ними укреплена прямоугольная плита. Стоят эти памятники на уркарахском кладбище. Имя Хасбулата Шахбанова широко известно не только в Уркарахе, но и во многих селах Дахадаевского и других районов Дагестана. Кубачинские потомственные златокузнецы нередко используют в своей практической работе ряд его орнаментов. «Орнаменты Хасбулата отличаются высоким мастерством… Многие надгробные памятники его работы находятся на кубачинском кладбище», — пишет заслуженный деятель искусств СССР, РСФСР и ДАССР, лауреат Государственной премии РСФСР имени Репина Расул Алиханов в своей книге «Кубачинский орнамент».
В настоящее время в Уркарахе выросла целая группа молодых мастеров по обработке камня, среди которых особенно тонкой работой отличается Г. Курбанов.
С первых же дней установления советской власти жизнь уркарахцев стала преобразовываться. Заметные улучшения произошли после образования самостоятельного Дахадаевского района с центром Уркарах, т.е. с 1 января 1929 г. /Постановление ЦИК ДАССР,28/12 1928 г./.
29 января 1929 года на организационном заседании Дахадаевского контрольного комитета ВКП/б/ ответственным секретарем был избран Кабукаев Юсуп Магомедович, который до этого /с 1924 года/ работал ответственным секретарем Кайтаго-Табасаранского окружного комитета партии, а председателем ревкома — Абдурахманов Ханту. На организационном заседании присутствовали члены комитета: Кабукаев, Алибеков, Мамедов, Курбанмагомедов, Абуев Ахмед и Гаджи-Магомед; члены ревкомиссии: Багомедов Магомед, Бабаев Абдулмуслим Абдурахманов Ханту; кандидат — Алмашов Магомед, уполномоченный Курбанов Абдулла и представитель Кайтагского контрольного комитета ВКП/б/ Омаров.
И здесь, в Дахадаевском районе, как и в других районах Дагестана, было немало противников советской власти, действовали бандитские группы, укрывшись в лесах и ущельях, нанося заметный ущерб сторонникам советской власти.
В первое время, например, в районе отсутствовало отделение Госбанка. Все денежные поступления оформлялись на почте, и владельцы лошадей по подрядному договору вывозили накопившиеся на почте деньги в Маджалис для сдачи в отделение Госбанка. Однажды, вспоминает ветеран труда Мисриханов Ш., накопилось 35 тыс.руб./ тогда баран стоил 15-20 руб./. Однако подрядчик Нунаев Бахмуд отказался доставить такую сумму денег в Маджалис, так как нельзя было не бояться: бандиты грабили…
Еще хуже вели себя имущие — крупные чабаны и коммерсанты. Они препятствовали вступлению крестьян в колхозы, открытию и функционированию советских школ, обучению молодежи, особенно женщин, грамоте.
Вся деятельность районной партийной организаци была подчинена была одной единственной цели: укреплению советской власти в районе в целом и в каждом ауле, в частности, расширению ее поддержки среди крестьян, завоеванию доверия и поддержки советской власти у большинства тружеников. «Наряду с коммунистами — активными проводниками политики большевистской партии среди трудящихся масс района — была, — вспоминает тогдашний первый секретарь районной комсомольской организации Абдусамад Далгат, — молодежь из Уркараха. В их числе — Гасанов Магомед /Къара МахIяммад/, Рабаданов Халимбек, Кадиев Ибрагим, Алибатыров Мятязи, Магомедов Жарулла, Абдуллабеков Гаджи, Курбанова Бата, Амирбеков Магомед и многие другие». С этого дня во главе всех проводимых советской властью мероприятий в области политической, хозяйственной и социально-культурной жизни стала районная организация ВКП /б/. Она руководила и направляла работу районной комсомольской организации. Первым секретарем был один из подготовленных выпускников Буйнакского педагогического техникума, 20-летний Далгат — выходец из рода знаменитых революционеров Гамида и Магомеда Далгат.
Огромная организаторская и политическая работа районной партийной организации дала свои положительные результаты. В районе, в каждом селе возникали сельскохозяйственные товарищества по совместной обработке земли. Такое товарищество в Уркарахе возникло в 1928 г.
С первых дней установления советской власти в Дагестане повышение образовательного и культурного уровня населения стало одной из самых главных задач.
Всего небольшой исторический период потребовался дагестанскому народу, чтобы совершить стремительный скачок от сохи, плуга до передовых позиций во всех областях науки и техники.
В 1932 — 33 учебном году были открыты школы 1 ступени в сс. Уркарах и Кубачи. Обучение детей велось с применением арабского алфавита на тюркском языке. Через некоторое время были открыты школы и в селах Ашты, Урари, Кища, Харбук.
Однако рост количества светских школ и учащихся в них достигался в условиях противодействия со стороны духовенства. С февраля 1926 года по февраль 1927 года выросло количество светских школ, в Уркарахе и некоторых других аулах были закрыты медресе. В 1928 году в школах района арабский алфавит был заменен латинским.
С 1931 по 1939 год учащиеся должны были учить параллельно латинский и русский алфавит. В 1938 году был осуществлен полный перевод всех школ на алфавит с русской основой. 11 ноября 1931 года был организован районный штаб всеобуча, ликбеза и батальон культэстафеты. Были проведены субботники по созданию и оборудованию ликпунктов и школ для малограмотных. Официально всеобщее обязательное начальное обучение было введено с 1932 года.
В 1932 году в школах 1 ступени района обучалось 5200 учащихся, в том числе 2137 девочек. Новый охват учащихся этого года равнялся 3395. Это был шаг вперед в раскрепощении женщины гор.
В 1936 году сеть начальных школ выросла настолько, что стало возможным полное осуществление всеобщего начального обучения. К этому времени были построены новые школьные здания в селениях Дейбук, Зильбачи, Кища, Меусиша, Ашты, Дуакар, Урари, Цураи, Харбук и др.
В 1937-38 учебном году работали 7 семилетних /Уркарах, Кубачи, Ашты, Меусиша, Харбук, Кища, Викри/ и 2 начальные — 4-летние школы. В 218 начальных классах обучалось 3761, а в 18 пятых-седьмых классах — 422 ученика, всего 4 —3 ученика. Работало 193 учителя. В 1938-39 учебном году в районе было 226 начальных и 36 пятых-седьмых классов с охватом около 5500 учащихся, а в 1939-40 учебном году — 251 начальная, 46 пятых-седьмых и 2 восьмых класса. Уркарахская семилетняя школа была реорганизована в среднюю школу с охватом 6433 учащихся.
Первыми учителями школ района были Гамзат Магомедов, Магомед Бибулатов, Абдулла Исупанов, Ибрагим Ахмедханов, Гаджи Курбанов/Уркарах/, Курбанбагомед Мусаев, Исмаилов Гаджи, Магомедов Байрам, Эльдаров Абдулхалик /Кунки/, Шапи Исмаилов, Омар Алиев / Ашты/, Багомед Омаров, Али Гаджиев, Магомед Махаев /Урари/, Магомед Миркиев /Кубачи/, Алаугдин Магомедов /Кища/, Магомед Халилов, М. Минбулатов, Л. Амирханов /Меусиша/, М. Гусейнов, П. Курбанова /Сутбук/, Р. Салихов /Викри/, Р. Багандов, Г. Ваммаев /Дуакар/, X. Муртазалиев. С. Алиомарова, К. Магомедов /Харбук/, Б. Исабеков / Ираки/, Абакар Магомедов /Цизгари/ и др. Накануне ВОВ в основном было завершено введение всеобщего начального обучения и ликвидировали неграмотность.
В 1940 году работало 60 начальных, 9 семилетних и одна средняя школа.
22 июня 1941 г. в день нападения гитлеровской Германии на СССР в Уркарахе перед районным Домом Советов состоялся многолюдный митинг. Секретарь райкома ВЛКСМ Курбанова Хадижат, бухгалтер Госстраха Шахбабаев Керим, председатель Кубачинской артели «Художник» Магомедов Захар, Магомедов Нухкади, Шуйтова Вера и многие другие гневно осудили вероломное нападение фашистов на Советский Союз, заявили о желании добровольно отправиться на фронт. Подобные митинги прошли во всех населенных пунктах Дахадаевского района.
Выступившая на митинге в с. Кища Гаджиева Халум говорила, что ее муж Магомед Исаев боролся за укрепление советской власти, ее пять сыновей сейчас отправляются на фронт вместе с отцом, и она сама будет бороться против врага в тылу, работая для фронта.
Беспрерывно в военкомат шли люди. 42-летний Магомедов Муса из Дзилебки убеждал военкома, что 5 лет служил в армии пулеметчиком, чувствует себя очень нужным фронту и требовал направить в самую горячую точку. С просьбой отправить в армию приходили не только мужчины, молодежь, но и женщины.
Хочется привести интересное письмо из селения Кища от Курбановой Патимат: «Мои два брата, Магомед и Шамхал Курбановы, находятся на фронте, моя сестра Капсар готовится на фронт. Я ничем не хуже. Мне 34 года, здоровье отменное. Я ненавижу фашистов, хочу бороться против них, у меня кипит кровь от ненависти к ним. Прошу отправить меня на фронт. Оружием владею, на лошади могу ездить не хуже любого мужчины, в крайнем случае, буду помогать раненым…»
Комсомольская организация села Викри, насчитывающая в своих рядах 31 члена ВЛКСМ, 25 июня в полном составе ушла на фронт. Все они погибли в боях за Родину. Весь 9 класс Уркарахской средней школы — их было 19 юношей — отправился на фронт, и ни один не вернулся домой. По приблизительным данным, из района в годы войны 3200 человек отправились на фронт, из которых более двух с половиной тысяч погибли.
Район сдал в фонд обороны более 15 млн. рублей, 285 голов крупного рогатого скота, большую партию одежды. Комсомольцы района на строительство танковой колонны им. Шамиля внесли 22032 руб., авиаэскадрильи — 46791 руб., на строительство бронепоезда имени М. Гаджиева -11000 руб. «Юный пионер» и «Комсомолец Дагестана» 44700 руб. Курбанов Гаджи (село Уркарах) из своих сбережений внес в фонд обороны 250000 рублей. Таких патриотов было немало. Сотни посылок отправили фронтовикам пионеры школ района. Так, в феврале 1943 года ими было отправлено 185 посылок, в которых находились рубашки, теплые носки, брюки и многое другое.
Тысячи дахадаевцев принимали участие в строительстве оборонительных рубежей, многие были награждены орденами и медалями СССР, Почетными грамотами Президиума Верховного Совета ДАССР. Большая помощь оказывалась семьям фронтовиков.
В своем письме-обращении с фронта к землякам красноармеец Ибрагим Ахмедханов писал: «Воины-дагестанцы храбро бьются с лютым врагом, уже немало фашистов нашли себе могилу на нашей земле. Но надо понимать, что каждый килограмм хлеба, выращенный вами,- это большой вклад в нашу победу… Придет время, мы разгромим фашизм. Военные невзгоды останутся позади».
Появление этого письма в районной газете «Ленинский путь» вызвало большой подъем у тружеников Дахадаевского района. Только один колхоз имени Сталина продал государству 200 тонн мяса, 150 центнеров масла. В 1944 году посевная площадь в районе увеличилась на 1656 гектаров. Поголовье крупного рогатого скота в 1944 году увеличилось на 22,5%, мелкого рогатого скота — на 32,5%. Комсомольцы и молодежь района в 1941 году собрали 11 тонн меди, 29,4 тыс. руб. сдали в фонд обороны. Сотни комсомольцев района работали на строительстве оборонительных сооружений.
Десятки воспитанников и учителей с оружием в руках отстаивали на фронте свободу и независимость нашей Родины. Первый выпуск уркарахской СШ должен был состояться в 1941 году. Этому помешала война. По примеру своего молодого учителя, выпускника ДГПИ Исмаилова М. И., уехали добровольцами первые выпускники этой школы. Пионеры района объединились в тимуровские команды, оказывали помощь семьям фронтовиков, собрали и сдали в фонд обороны 166 тысяч рублей. После победоносного завершения Великой Отечественной войны было возобновлено всеобщее семилетнее обучение детей.
В 1949 году в каждой школе работали посланцы братских народов: русские, украинцы, осетины, евреи, татары. Посланцев великого русского народа и других народов, работающих в школах района, было более 850 человек.
В послевоенные годы красные следопыты школ района по зову сердца вели неустанные поиски безымянных солдатских могил. Они установили место гибели и нашли могилу своего земляка красноармейца из села Бускри Абдуллы Ясаева, погибшего при освобождении Краснодара. Следопыты Харбукской средней школы нашли могилу сельчанина капитана М. А. Шапиева, погибшего при освобождении от фашистов чехословацкого города Взбачнева. Таких примеров сотни.
Пришла победа, и там, где шли ожесточенные сражения, восстали из пепла города и села, сравнялись с землей окопы, места кровопролитных боев превратились в хлебные поля. Но сколько бы ни прошло времени, суровые годы Великой Отечественной войны навечно останутся в памяти народной. В знак памяти воздвигнуты величественные монументы и скромные обелиски почти в каждом населенном пункте Дахадаевского района. Имена доблестных защитников Родины — дахадаевцев высечены не только на гранитных памятниках, но и в наших сердцах.
Заслуга уркарахцев, как и всего населения Советского Союза, состоит в том, что они, несмотря на резкое сокращение производства продуктов сельского хозяйства, сумели выделить значительное их количество для обеспечения нужд фронта. В годы войны уркарахский колхоз ежегодно сдавал государству в среднем 2000 центнеров мяса, 160 центнеров масла,750 центнеров шерсти, овчину и кожсырье.
Кроме того, уркарахцы регулярно выплачивали налоги, принимали активное участие в сборах средств в фонд обороны, посылке подарков на фронт. Достаточно сказать, что они внесли не одну сотню тысяч рублей в фонд танковой колонны. В этот фонд колхозник Курбанов Гаджи сделал взнос в сумме 205 тысяч рублей.
Сотни уркарахцев приняли непосредственное участие в борьбе с фашистами. Находясь на переднем крае фронта, многие отдали свою жизнь за свободу и счастье советских людей. Активными участниками Великой Отечественной войны были офицеры Шахмурханов Габиб, братья Абдуллаев Ацци и Магомед, Газиханов Магомед, Магомедов Абдул гам ид, Эльдаров Имин, солдаты и сержанты Рамазанов Мирза, Раджа бов Джамав, Магомедов Имин, Аттабеков Магомед и многие другие.
В январе 1999 года исполнилось 70 лет со дня образования нашего района. Известные события августа-сентября 1999 года помешали отметить это знаменательное событие. Более 1500 дахадаевцев записались тогда в добровольцы, чтобы дать отпор незваным пришельцам ваххабитского толка. Но никакие беды не сломили боевой дух горцев. Наоборот, они их сплачивали, сближали, поднимали на борьбу против общего врага.
Так было и в мае 1919 года, когда генерал Халилов временно взял бразды правления в Дагестане в свои руки и деникинцы, одолев Маджалис, двинулись из Чумли через ущелье Кумли в Дибгаши, Уркарах, Кища, Харбук… Так было и в годы Великой Отечественной войны, когда более 3800 дахадаевцев встали на защиту своей Родины. Из них 2018 человек сложили свои головы за независимость Отечества и за судьбы будущих поколений.
70 лет в разрезе истории — срок небольшой. Но судя по тому, как за эти годы изменилось социально-экономическое положение района, этот срок равняется столетиям.
В 1926 году, например, действовали в районе 15 начальных школ, где преподавали 27 человек. Ныне функционируют 30 средних, 14 неполных и 11 начальных школ с охватом 8233 учащихся. Преподают в них 1067 учителей. Из них 58 высшей, 588 — первой квалификационной категории. В системе образования работает народный учитель СССР Ахмедхан Караев. Заслуженными учителями школ РСФСР стали Сулейман Курбанов, Багомед Ибрагимов, 15 человек удостоены высокого звания «Заслуженный учитель РД».
Отсталый в прошлом район ныне представляют в республике и за ее пределами более 120 докторов и кандидатов наук. Из них многие работают преподавателями вузов, техникумов, в научно-исследовательских институтах. Гордостью дахадаевцев являются доктор философских наук, академик Абдулгамид Алиев, доктор медицинских наук, академик Ибрагим Шамов, доктор филологических наук, профессор Абдулла Вагидов, доктора философских наук Курбанов Г. М., Шахбанов Р. Б., Кадиев И. К., Магомедов Б., доктор сельскохозяйственных наук, профессор Джабраил Расулов, заслуженный деятель науки РФ, доктор наук, ректор ДГУ в 1962-65 гг. Абдулла Алиев, академик Международной АН Магомед Кишов, доктор биологических наук Амирхан Амирханов и многие другие.
Здоровье населения всегда было в центре внимания руководства республики, района. Сейчас за здоровьем дахадаевцев следит ТМО, в которое входят поликлиника, Кубачинская, Ураринская, Аштынская участковые больницы, 6 врачебных амбулаторий, 42 фельдшерско-акушерских пункта, санэпидстанция. Недавно сдан в эксплуатацию роддом на 30 коек в с. Уркарах, завершено строительство нового здания участковой больницы в пос. Кубачи. В учреждениях здравоохранения работают кандидаты наук РФ Хасбулла Магомедов и Абдулмеджид Юнусов, 7 заслуженных врачей, 5 отличников здравоохранения, 328 медсестер.
Коренные изменения происходят в культурной, спортивной жизни. О досуге аульчан заботятся 30 сельских Домов культуры, клубы, 26 филиалов централизованной библиотечной системы. Большим успехом пользуется народный театр, фольклорный ансамбль песни и танца «Уркарах», который активно выступает на республиканских и российских конкурсах, фестивалях, смотрах и занимает призовые места.
Спортсмены района — вольники, боксеры, волейболисты — смело защищают честь района и республики. Так, на чемпионате мира по армрестлингу в Финляндии Исмаил Исмаилов занял второе место. На чемпионате России по панкратиону Мурад Алибеков в весе до 80 кг добился высшего ти —ла, Магомед Шейхов, ученик Уркарахской СШ № 1 стал чемпионом Дагестана по боксу.
Любители спорта находят полную поддержку со стороны администрации района. Тому свидетельство — спорткомплекс им. Гамида Гамидова, плавательный бассейн, стадион, спортзалы, ДЮСШ59.
Дахадаевский район — родина народных писателей и поэтов Дагестана Ахмедхана Абу-Бакара, Магомед-Расула Расулова, Сулеймана Рабаданова, Амира Гази, Магомеда Абакарова, Аминат Абдулманаповой, драматурга Хабиба Наврузова, Ибрагима Ибрагимова, Расула Багомедова, журналиста, заслуженного работника культуры РД и РФ За- пира Харбилова, композитора Магомеда Касумова, заслуженных артистов Дагестана Патимат Багомедовой, Муминат Алмашовой, Багомакады Магомедова. Здесь родились и трудились Герой России Магомед Гамзатов, Герой Социалистического Труда Гилал Мусагаджиев, кавалеры ордена Ленина Дауд Курбанов, Магомед Мустапаев, народный художник РД и РФ, лауреат премии имени Репина Расул Алиханов. Кстати, его имя носит Кубачинский комбинат художественных изделий, который прославляет на весь мир Дагестан, наращивая темпы производства.
В истекшем году объем промышленной продукции составил 12.3 млн. рублей. История комбината художественных изделий не знала такого размаха даже в годы наивысшего подъема. Изделия златокузне- црв демонстрировались на 12 Всемирных выставках, где удостоились 18 золотых и серебряных медалей. Золотые медали были завоеваны в Брюсселе, в Монреале, Осаке, Загребе, Копенгагене, Дюссельдорфе….. В 1937 году продукция предприятия была удостоена «Гран-при» Парижской Всемирной выставки. В 1975 году комбинат награжден орденом Дружбы народов.
Народных умельцев всемерно поддерживает республиканское и федеральное руководство, 4 миллиона рублей, выделенные Правительством РФ и РД, используются для реконструкции, дальнейшего развития производства и расширения ассортимента продукции. Знаменитым златокузнецам создаются все необходимые условия для благоприятной работы, отдыха. Комбинат расположен в новом, благоустроенном здании, завозится оборудование для вновь построенной участковой больницы, произведен пуск новой АТС…
Развиваются народно-художественные промыслы харбукцев и кищинцев. На деле осуществляется программа по возобновлению на этих предприятиях производства жестяных и ковровых изделий.
Большая работа ведется в области строительства, в улучшении автомобильных дорог. Все села и хутора соединены с центральными усадьбами, райцентром улучшенными автодорогами. Строятся сооружения, мосты на дорогах Уркарах-Кубачи, Уркарах-Харбук, сдан в эксплуатацию мост, построенный ДРСУ в Хуршнинском ущелье. Проложен асфальт по трассе Маджалис — Уркарах. Отремонтирована фунтовая дорога.
Метод народной стройки — субботники и воскресники — с участием руководителей района и с привлечением техники стал доброй традицией в жизни селян. Таким образом отремонтирова — 45 водоисточников, проложены водопроводные линии, протяженностью —5 километров. Проблема во —снабжения в районе успешно решается.
Голубое топливо — заветная мечта горцев. И вот наконец-то удалось завершить прокладку магистрального газопровода и зажечь факел в Уркарахе. Подводящий газопровод прокладывается к населенным пунктам Кища, Дибгаши, Меусиша, Дибгалик, Чишили, Кубачи.
Несмотря на экономически тяжелые условия, некоторые колхозы и совхозы сохранили поголовье скота, не допустили снижения продуктивности. Такими являются колхозы: «Зубанчинский», «Чишилинский», «Бускринекий». Особо высокие урожаи зерновых культур получают труженики колхоза «Зубанчинский», где председателем является заслуженный работник сельского хозяйства РД Магомедрасул Алиев. Такие руководители заслуживают всяческой похвалы и поддержки.
В целом по району увеличивается поголовье скота, производство зерна. К примеру, в 2000 г. получено 1712 голов телят. В 1977 г. настриг шерсти составил 27 тонн или на 3 тонны больше, чем в 1999 г. Значит, нет оснований опускать руки. Принимаются решительные меры по освоению заброшенных земель, рациональному использованию внутрихозяйственных мощностей и резервов, эффективному внедрению современных методов ведения сельского хозяйства. Разработаны долгосрочные инвестиционные программы по разведению коз, развитию пчеловодства, виноградарства, садоводства.
Самое главное — джамаат района понял: колхозы нужно сохранить, их нужно поддержать для того, чтобы люди могли работать в новых условиях с экономической выгодой. А так называемые фермерские хозяйства без соответствующей материальной базы, без поддержки государства, инвестиционной помощи себя не оправдывают.
Комментарии