Ириб

Название села на аварском языке звучит как «ГIириб». Ириб считается «столицей» Тлейсерухского участка. Насчет происхождения названия селения существует предание о том, что на том месте где сейчас расположено село было место, где добывали «гIири» - что на тмисерухском говоре означает надгробная плита. Но такая версия не научна и является всего лишь попыткой народного осмысления названия селения. В литературе по топонимии Аварии гово­рится о том, что название села про­изошло от слова «гlop» (река на авар­ском). Ириб же означает у реки (дослов­но - в реке), что в целом не лишено ло­гики. Села, расположенные у реки, называются у аварцев - «ГIурухъ», а не «ГIириб» К тому же, у реки расположены и другие села Тмисерухского участка однако они не на­зываются так. На наш взгляд название села произошло от «гьириял», староаварского названия всех ирано-язычных народов: персов, осетин и т. д. Происходит это .слово от «ирони» само названия этих народов. Это объясняется тем, что основателями и долгое время (возможно около 720 лет) единственными жителями селения были иранцы, одного из 5 ирибских родов. Название «Гьириб» же со временем превратилось в «Пириб». По дан­ным автора ирибцев насчитывается по миру 530 семей, около 2 тысяч человек. Это ирибцы, которые сами или их родители (отец) родились в Ирибе за последние несколько десятилетий. К ним нужно добавить до 50 семей, не учтенных автором и прибавить к ним тех ирибцев, которые еще до Великой Оте­чественной войны покинули село и больше сюда не возвра­щались. Они уже потеряли связь с Ирибом и уже не могут считаться ирибцами. Из тех семей, которые учтены автором, проживают в Ирибе - 170 семей.

В Ирибе насчитывается 5 родов или тухумов. Самый многочисленный «Щиркъилал» (Тигровые), второй «Дарби-шал» (Дервиши -- суфии, странники), потом «шунилал» (гъунилал, гунибцы), четвертый по численности «пардагал» и «яранал» (ярагьанал - ловкие, шустрые). О происхождении села, вернее его жителей, существует несколько точек зре­ния, изложенных в древних преданиях, каждое из которых содержит в себе какую-то долю правды.

Как пишет историк Мамайхан Агларов, со слов стари­ка- согратлинца: «Урочище «Руклудухъ» - место сбора обще­ства Тлейсерух - одновременно был местом схода для совме­стных решений, прямо друг с другом не связанных, двух «вольных обществ»: Андаляльского и Тлейсерухского. Как рассказывает Нурав из Лъаразулъ: «На наш Руккел весной приходили и Андалал, так как хотели получать в аренду, часть наших обширных летних пастбищ при ежегодном их распределении между селами Кьесера. Но не только тогда они приходили на Руккел, отношения с этим бо, у нас очень давние и дружественные. Андалал были нашими лучшими союзниками, не считая остальных чародинцев и тляротин-цев. Своих летних пастбищ им из-за большой численности населения, соответственно и скота, не хватало. Поэтому почти весь их скот, в основном овцы, пасся летом на наших пастбищах. Естественно, эти пастбища предоставлялись им за плату, которую они вносили в казну нашего бо. Эта плата входила в «бол к1ит!мин» (байтулмал во времена Ша­миля) или общевойсковую казну, хранившуюся в Ирибе. Эти средства тратились на проведение дорог, строительство родников, мельниц, медресе, мечетей, помощь сиротам и покупку оружия в военные периоды».

Среди сел Кьесера существовало своеобразное разде­ление труда. Ириб был знаменит кузнецами, мастерами по обработке серебра, каменщиками, плотниками, сапожника­ми, швейным делом и ткачеством. К примеру, в Грузинском музее хранится сделанный в Ирибе шелковый передник из лилового канауса, обшитый золотой нитью скрученной жгу­тиком.

Вплоть до включения Кесера в имамат Шамиля у нас существовали свои законы, написанные на арабском языке еще в конце XVI века, а до этого видимо ходившие в устной форме. Никакого самоуправства или чего-нибудь подобного не допускалось и этим законам, в отличие от современных законов, подчинялисг все. Приведем несколько выдержек из этих законов.

Если человеку из нашего войска должен будет человек из другого бо, и он не возвращает этот долг, то обратятся к главам нашим. И они пошлют к их главам. И если их главы приведут его к должнику и тот возвратит долг, то кончилась на этом тяжба. Если же нет, то быть между нами войне.

Если одно село нападет на другое, то с него взыскива­ется 30 овец.

Если один человек нападет или множество, то с них тоже с каждого 5 овец. Также они лишаются доли с гор Урал (Пурал муг!рул, целинные горы - общее название летних пастбищ Кьессера).

Если у коня, кобылы или мула отрезать хвост не до мя­са, то со сделавшего это - 10 овец хозяину, 1 бык штрафа обществу. Если отрезан до мяса, то уже указанное (живот­ное) хозяину и в виде штрафа - 1 бык.
Создание вражды там, где этого не было, «разжигание огня» там, с человека совершившего это - 100 овец штрафа, возмещение убытка, столько и чего захочет хозяин. Если по­дозреваемый не признается - то он должен поклясться с 50 людьми приведенными им.

С человека укравшего с наших гор (летних пастбищ) что-либо для каких бы то ни было целей - 5 овец и возвраще­ние украденного.

С человека «взявшего» что-либо с горы Гочота (земли Кьесера в долине реки Самур) - будь то скот или что-нибудь другое - возвращение «взятого» и 50 овец (штрафа).

Кесер служил для многих дружественных бо той силой, на которую они могли всегда рассчитывать в опасных для них ситуациях. К примеру с Рис-ором у нас были заключены договора о совместной обороне и экспроприации (выдаче) преступников и т. д. В начале XVIII века, когда усиливаю­щееся Кази-Кумухское ханство во главе с Сурхаем стало про­водить политику экспансии на запад, т. е. в сторону совре­менного Чародинского района, где с ними граничит Рис-ор, для него наступили трудные времена. В этой ситуации Кесер оказал им всю возможную помощь, во-первых, покорение Рис-ора затянулось для него на долгие годы, а ведь это бо является (если учитывать только аварские села) одним из са­мых малых и малочисленных из соседей Кази-Кумухского ханства, а оказало ему самое упорное сопротивление. В кон­це концов, когда ему все-таки удалось захватить Рис-ор, почти все его население бежало в крепость Ириб. Как гласят предания «весь Рис-op пришел в Ириб, даже стариков они привели сюда, поставив их на шкуры (омазда) и таким обра­зом перешли через перевал». Потом Сурхай захотел вторг­нуться в Кесер, но на перевале между Рис-орским селом Косрода и местечком Маълиб, принадлежащим селу Ириб, он был разбит объединенными силами Кесера и перебрав­шихся в Ирибскую крепость Рис-орцев, под общим командо­ванием ирибцев.

Интересны факты влияния Кессера на национально-освободительное движение аварцев Цора в XV-XVII веках. В конце XVII-oro века аварцы уже освободили Чар-тала-Билкан от грузин. Это произошло в результате объединения усилий аварцев Цора и Голоды, кесерцев, мухратлинцев, «лъебе-лал», «ч1урмут!ал», «бугьнал», «кьанал», «анцухъел», «анц!-росухъел». «унх!ал», «къаралал», «рис-г!орал», «ц!а-хурал» и некоторых других аварских бо. Вне сомнения глав­ную роль в этом событии сыграли «кьессерцы».

История национально-освободительной борьбы горцев Северо-восточного Кавказа изобилует многими славными страницами. Но вместе с тем наши предки показывали нам пример редкого интернационализма, которое не часто встре­тишь в наши дни. Наглядным примером такого рода служит история крепости Ириб в годы войны за независимость под руководством Шамиля. В Ирибе, в то время жили представи­тели многих народов: Закавказские аварцы, лакцы, лезгины, цахурцы, чеченцы, поляки и даже русские, которые бок о бок сражались за независимость нашей общей родины. В Ирибе за время войны наблюдалось несколько наплывов эмигрантов-мухаджиров. Первыми были Чарские аварцы, начавшие сюда переселяться с 1830 г., после подавления вос­стания в Закаталах и массовых репрессий в отношении авар­цев Цора. Затем были аварцы из Илисуба, лакцы и др.

Кесерцы были активными участниками гражданской войны, сражаясь на стороне противников коммунистов. В числе сторонников Нажмудина Гоцинского, кесерцы воевали и далеко за пределами Чародинского района. Кьесерцы уча­ствовали во взятии Темир-хан-шуры, в неудачном походе на Порт-Петровск и других действиях войск 5-ого имама против большевиков и других иностранных агрессоров. Главным идеологом и вдохновителем кессерцев был уже престарелый Осман-дибир Ирибский, который, не смотря на глубокую старость на Руккеле первым выступил на стороне Гоцинского и Узун-хаджи из Салта и, потрясая, палкой на которую он опирался при ходьбе, заявил, что первым пойдет громить безбожников, которые посмеют посягнуть на нашу землю. После его эмоционального выступления все кесерцы склони­лись на сторону восставших. Далее процесс коллективизации стал регулируемым из центра и закрутился маховик активно­го обобществления имущества, зачастую носивший абсурд­ный характер. По темпам коллективизации Дагестан был в третьей группе регионов, где коллективизацию планирова­лось закончить к концу второй пятилетки. Однако, самодур­ство и стремление выслужиться перед начальством, завер­шив коллективизацию вместе с центральной Россией привело к грубым нарушениям принципа добровольности при орга­низации колхозов. Зачастую, даже когда большинство насе­ления сел было против коллективизации, она проводилась насильственными методами, совершенно не учитывая психо­логию горца и экономические особенности региона. В то же время в горной Грузии, колхозов не было вплоть до Великой Отечественной войны, и там сохранялось рациональное со­четание разных форм собственности на средства производст­ва, что позволяло плавно, не впадания в крайность перехо­дить к коллективной форме собственности.
В результате подобных действий руководства района, с 1927 по 1935 годы, экономика района испытала настоящий крах - количество овец и КРС во многих селах упало в 2-3 раза, во столько же упала урожайность зерновых! Также воз­никали конфликты между крестьянами и советской властью, в Арчибе, например в 1926 и 1935 годах дважды вводились войска. Для подавления восстания мирных Арчибцев приме­нялось оружие, были проведены массовые аресты и ссылки. Такая же ситуация повторялась и в других селах.

Наряду с политическим террором проводился и духов­ный геноцид народа. Во всех селах у населения и из мечетей изымались все книги, написанные на арабском языке, и сжи­гались! В результате этого преступления, по-другому, этот кощунственный акт и не назовешь, Кесер, да и весь район и вся Авария, лишились своей истории, духовной культуры, став «манкуртами», не помнящими своего прошлого, т. е. фактически отказавшись от него. Свидетели тех дней помнят, как огромные горы книг собирались и сжигались. Людей да­же близко не подпускали, понимая, что горцы добровольно не откажутся от своих книг, во все села были введены воо­руженные отряды красноармейцев, которые проводили вме­сте с активистами - коммунистами из этих сел, предателями своего народа, рейды по домам и мечетям, отбирая все кни­ги, написанные на арабском языке. Султанова Гидаят из села Ириб, свидетельница тех событий, вспоминает, как, собрав книги в огромную кучу и свалив их на площади к!улек1, коммунисты и красноармейцы, не подпуская никого близко, облили керосином и подожгли книги. В Рулдабе их жгли за скалой «Щула кьури» у окраины села. В ответ на эти и другие действия Советской власти, горцы отказывались работать в колхозах, уходили в Грузию и Азербайджан на заработки, фактически саботируя работу колхозов, устраивали нападе­ния на представителей власти и т. д. Понимая, что только ре­прессивными мерами успехов здесь не добьешься, коммуни­сты стали проводить политику «кнута и пряника». Наряду с репрессивными мерами, они стали в некоторых вопросах де­лать уступки. Так в 1932 г. Чародинский РК ВКП(б), рас­сматривая вопрос «О мероприятиях по развитию сельского хозяйства Чародинского района», подчеркнул, что вовлече­ние крестьян в колхозы должно производиться «на основе строгой добровольности и массовой разъяснительной рабо­ты». Также колхозникам 26 горных районов, в т. ч. и Чаро­динского, разрешалось иметь в личном хозяйстве количество скота, превышающее установленную норму, в личном поль­зовании была оставлена и земля.