Страницы жизни Али-Хаджи Акушинского

Родился Али-Хаджи в 1847 г. в семье акушинского будуна. С детства он учился у авторитетных и образованных арабистов: акушинского кадия Гаджила Али; устаза Ильяса Цудахарского. Как и его учителя, Али-Хаджи принадлежал к суфийскому братству накшбандия. После получения всестороннего религиозного образования он становится акушинским кадием. Острый ум, уравновешенный характер Али-Хаджи, его мудрость и дальновидность как религиозного и общественного деятеля, мыслителя снискали ему огромное уважение среди различных слоев населения Дагестана и далеко за его пределами. Даже царские чиновники признавали огромный авторитет шейха Али-Хаджи среди горцев. В конфиденциальном докладе от 19 января 1917 года начальнику Бакинского губернского жандармского управления говорилось, что самыми влиятельными и популярными деятелями мусульманского движения в Дагестане, способными помочь в разрешении противостояния между горцами и царскими властями, являются Нажмутдин Гоцинский и мулла Али-Хаджи из Акуша. Отмечалось, что к их голосу прислушивается весь Дагестан и от их решения, главным образом, зависит то или иное направление политических воззрений местных мусульман (ЦГА РД. Ф.р-6. Оп.2. Д.26.Л.72о6.).

Как и было положено шейхам суфийского течения, Али-Хаджи набирал себе мюридов. По некоторым данным, к 1917 году у него было несколько тысяч мюридов в основном из Даргинского, Темир-Хан-Шуринского, Кайтаго-Табасаранского, Казикумухского округов. Отдельные мюриды имелись и в других округах Дагестана.

Свержение самодержавия в России шейх воспринял с удовлетворением. При получении известия об этом он собрал своих сторонников в мечети и, описав политическое положение в стране, призвал их следовать законам шариата и хурията (свободы). Он искренне верил, что большевики будут строить социально справедливое общество, где мусульмане смогут жить по законам шариата.

В письме к Али-Хаджи Махач Дахадаев убеждает его в том, что большевики не собираются изымать собственность людей, вакуфные земли и делить их поровну. Социалист признает необходимым отобрать хоромы и земли беков и прочих богачей, вернуть их населению. Если же шариат запрещает изъятие земель у богачей, Дахадаев предлагает выкупить их населению. «Моей целью является, — пишет он, — оказать пользу вам, всем людям и мусульманам: добиваться от них добра и справедливости. Я не из тех, которые отрицают шариат и ислам. Мы не воспрещаем людям шариат… Враги и смутьяны клевещут на меня… В настоящее время богачи стараются сохранить свои земли и оскорбляют факиров и мискинов. Помочь им является обязанностью алимов. Поэтому мы просим вас, чтобы разъяснили вашим алимам и окружению то, о чем я писал. С приветом и молитвою завершаю. Ваш брат Махач Дахадаев. 18 февраля 1918 г.» (ЦГАРД. Ф. р-75.0п.З. Д.255. Л.140-141).

О том, что большевики не собираются вмешиваться в религиозные дела и не будут дагестанцам мешать жить по шариату, заявляли ему также Д. Коркмасов и Н. Самурский на съезде представителей дагестанских народов, где была провозглашена автономия Дагестана, об этом заявил и Наркомнац Советской России И.Сталин 13 ноября 1920 г. И хотя Али-Хаджи мало интересовала политика и главным для него было служение исламу и утверждению шариата среди мусульман, волею судьбы и бурных событий того временной оказался втянутым в самую гущу политической жизни Дагестана.

Али-Хаджи считал, что в сложившейся социально-экономической и общественно-политической обстановке выход могут найти только сторонники социалистического выбора и называл их борцами за хурият. Его привлекали идеи о справедливом обществе, идеи равенства и братства. Сам Али-Хаджи не был состоятельным человеком и занимался активным крестьянским трудом, пока позволяло здоровье.

Открытая поддержка большевиков выразилась в его обращении к дагестанскому народу 14 мая 1918 г., где шейх излагал свою точку зрения. Призывая дагестанцев поддержать большевиков, шейх оправдывал свою позицию тем, что вся Россия подчинилась им. В результате Али-Хаджи подвергся осуждению не только со стороны духовенства, но и части дагестанского общества, не принявшей идей большевиков как противоречащих исламским ценностям и шариату.

Весной 1918 г. в Дагестане сложилось тяжелое положение, которое советские историки впоследствии определили как начало гражданской войны. Около 1600 человек погибло в ходе боев между горскими вооруженными формированиями, возглавляемыми Нажмутдином Гоцинским, и большевиками. Для обсуждения создавшегося положения в августе 1918 г. горское правительство созвало заседание, куда были приглашены Н. Гоцинский, официальный глава Духовного управления мусульман Северного Кавказа, и Али-Хаджи, ранее провозглашенный шейх-уль-исламом Дагестана. Революция поставила их по разные стороны баррикад, и до конца жизни они оставались непримиримыми противниками. Н. Гоцинский изложил свою позицию и призвал правительство положить конец распространению большевизма в Дагестане и выдворить формирования большевиков. Али-Хаджи же обвинил Гоцинского в смерти 1600 человек. «Прежде чем воевать с большевиками, — заявил далее шейх, — ты должен был путем переговоров выяснить цели, задачи их прибытия. И если они не идут против ислама и шариата, не следовало вести с ними войну» (Архивные материалы УФСБ РД. Ф.Уг.сл.дел. Д.06599.1.2. Л.96). В ходе вышеупомянутых боев шейху несколько раз пришлось выступать в роли примирителя.

Одним из интересных феноменов революции на Северном Кавказе и в Дагестане является отчетливо проявляющаяся в критические моменты у горцев тенденция к совместному решению своей судьбы через создание единой государственности — сначала «Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана» (1917-1918 гг.), а позже Горской Республики (1918-1920 гг.). Создание Горской Республики было принято шейхом с удовлетворением. Вопреки бытовавшему в советской историографии ложному тезису о фанатичности Али-Хаджи он выступал за республиканскую форму правления.

Когда в 1919 г. Добровольческая армия Деникина вторглась в пределы Горской Республики, одними из первых откликнулись шейхи Али-Хаджи и Узун-Хаджи. Они же 8 апреля того же года выступали в парламенте республики с призывом объединения усилий против деникинцев. А. Тахо-Годи пишет, что шейхи начали формировать войска в горах для оказания помощи единоверцам и даже составили план освобождения территории Горской Республики от деникинцев (Тахо-Годи А. «На путях ик независимости». Махачкала, 1930. С.37.). Если в событиях 1918 г. они оказались противниками, то перед угрозой деникинщины весной и летом 1919 г. смогли легко договориться.

В бурном и нестабильном мае 1919 г. после отставки правительства П. Коцева власть в Дагестане принимает генерал Микаил Халилов, которого впоследствии Деникин утверждает Временным правителем области. Халилов понимал, что дагестанское общество раскололось на два лагеря — сторонников и противников большевиков. Выступая перед представителями округов Дагестана 20 июля 1919 г., Халилов заявил: «Приняв на себя управление краем и сознавая, что я один не в силах справиться с возложенной на меня задачей, стал подыскивать себе помощника, лицо наиболее влиятельное в Дагестане. Такого помощника я нашел в лице шейха Али-Хаджи Акушинского, который имел сильное влияние и среди большевистской части и мусульманского населения. Я приложил все усилия, чтобы добиться согласия Али-Хаджи занять пост шейх-уль-ислама…» (ЦГА РД. Ф.р-175. ОП.3 Д.241. Л.162).

Заметим, что на должность шейх-уль-ислама в мае 1919 г. были выдвинуты 3 кандидатуры — И. Гоцинского, Узун-Хаджи и Али-Хаджи. Большинство депутатов проголосовало за шейха Али-Хаджи. Сам отказывался под предлогом, что стар и глух, и предлагал на эту должность Узун-Хаджи (Рук. фонд ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф.2/Оп.1. Д.287. л.18).

Став руководителем Ведомства шариатских дел, Али-Хаджи пытался вызволить из тюрьмы У. Буйнакского и других членов подпольного обкома большевиков, арестованных 13 мая 1919 г., но не смог. Этот факт был впоследствии использован органами ОГПУ против шейха во время следствия в 1929-1930 гг.

Как большую трагедию воспринял Али-Хаджи вторжение деникинцев в Дагестан. Попытка восстановления старых царских порядков и введения белогвардейских формирований получила широкий отпор по всему Дагестану. Антиденикинское движение развернулось под идеей защиты ислама и шариата от «гяуров», за независимость Дагестана. Идейными и духовными вдохновителями горцев, руководителями антиденикинских выступлений всех политических сил в Дагестане и Чечне признаны шейхи Али-Хаджи и Узун-Хаджи.

В конце мая 1919 г. шейх-уль-ислам Али-Хаджи объявил мобилизацию в повстанческую армию. К сентябрю эта армия включала 12 тысяч пеших и 300 конных аскеров. Одновременно шейхом были посланы генералу Халилову письма с упреками за его проденикинскую позицию. В июне-июле 1919 г. им также были предъявлены несколько ультиматумов командованию Добровольческой армии. Условия ультиматума включали требования вывода войск из Дагестана. В случае невыполнения требований ответственность за последствия возлагалась на командование Добровольческой армии.

Дагестанские повстанцы провели ряд успешных сражений с деникинцами. К ним мы относим Дженгутайское, Ая-Какинское и Салтинское.

Антиденикинские выступления Али-Хаджи были квалифицированы временным правителем Дагестанской области Халиловым как «преступные», и он был лишен звания шейх-уль-ислама. Но во всех источниках 1919 г. Али-Хаджи продолжают называть шейх-уль-исламом, что говорит о прочной репутации духовного главы в широких общественных кругах.

Сохранилось немало писем и обращений шейха к различным слоям населения, где он призывает отстаивать шариат и ислам, бороться во имя независимости Дагестана. Характерно, что борьбу против казаков Али-Хаджи связывает с подвигами имама

Шамиля, совершенными во имя независимости Дагестана. Свои воззвания к дагестанскому народу и к мусульманам он подкрепляет множеством изречений из Корана и других авторитетных мусульманских священнописаний.

В объединении усилий всех антиденикинских сил огромное значение имел Совет обороны Северного Кавказа и Дагестана как общедемократического правительства, созданного на основе коалиции духовенства, деятелей Горского Меджлиса и большевиков. 19 октября 1919 г. на организационном заседании Совета председателем был избран шейх-уль-ислам Северного Кавказа и Дагестана Али-Хаджи Акушинский. Все переговоры с другими государствами шли через Али-Хаджи. Документы подтверждают переговоры с правительствами Азербайджана и Грузии, которые велись от его имени, о поставках вооружения повстанцам. Он назначал и смещал главнокомандующих повстанческой армии. На этой должности были также и турецкие офицеры Кязим-бей и Нури-паша. Но их попытки нарушить союз Али-Хаджи с большевиками не увенчались успехом. «Турки считали виновником разъединения дагестанцев Али-Хаджи Акушинского. Если бы Али-Хаджи стал на их (антибольшевиков. — И.С.) сторону, то все последователи и весь Дагестан перешел бы на их сторону. Турецкий офицер Тахсу-бей лично ездил к нему и двое суток уговаривал его присоединиться к ним и отговаривал от союза с революционерами…» (ЦГА РД. Ф.р-175.Оп.З. Д.252. Л.8). Мы предполагаем, что эти воспоминания принадлежат Али-кади Кумухскому и речь идет о событиях 1918-1921 годов.

Проводя огромную работу по мобилизации антиденикинских сил в Дагестане, шейх-уль-ислам верил в благие намерения большевиков по установлению социально справедливого общества, но введение частей Красной Армии в Дагестан нередко сопровождалось грабежами и насилиями, что подтверждается десятками архивных документов. В связи с этим Али-Хаджи сделал несколько запросов руководству Дагестана. 4 апреля 1920 г. Совет обороны обсуждал заявление шейх-уль-ислама по поводу насилий, совершаемых частями Красной Армии, а 20 апреля Д. Коркмасов в ответном письме подтверждает имеющиеся факты грабежей. Он пишет, что из центра получены 30 млн. рублей на расходы, а 5 млн. рублей получены на «уплату народу за ограбленное красными аскерами имущество…» (ЦГА РД. Ф.р-175. Оп.5. Д.4. Л.25-26). По настоянию Али-Хаджи была создана следственная комиссия по расследованию бесчинств и грабежей частей II Красной Армии, расквартированных в разных округах Дагестана.

Отдельные недовольства дагестанцев к сентябрю 1920 г. вылились в крупное антибольшевистское восстание. Оно вспыхнуло сначала в Гунибском и Андийском округах, а затем перекинулось в Аварский, Даргинский, Кази-Кумухский, Самурский, Хасавюртовские округа и соседнюю Чечню. Во время восстания 1920-1921 гг. Али-Хаджи привлекается большевиками для локализации очагов. По просьбе местного руководства 20 сентября 1920 г. шейх обратился к мусульманам Аварского, Гунибского, Андийского округов с предложением о прекращении сопротивления Советской власти. Свою позицию он обосновывает тем, что у власти стоят сторонники бедноты и что имеющиеся недоразумения можно решить мирно.

Отметим, что не послушавшись его увещеваний, сильное сопротивление оказали хаджалмахинцы, куппинцы, санамахинцы и убекимахинцы. Участие в антибольшевистском восстании приняли также отдельные жители из аулов Сюргинского участка Даргинского округа. Впоследствии аул Хаджалмахи (как и после подавления восстания 1877 г.) подвергся разорению. Такая же участь постигла аулы Геничутль, Ашильта, Гимры, Игали и т. д.

Н. Самурский, направленный в горы для подавления восстания, постоянно советовался с шейх-уль-исламом. Он использовал Али-Хаджи и для мобилизации партизан в Красную Армию.

Имеются данные и о попытке использования шейха противной стороной. Информированный о переговорах делегации Н. Гоцинского (руководителя восстания) с шейх-уль-исламом 16 октября 1920 г. Н. Самурский уговаривает последнего помогать «беднякам и Советской власти», а не Гоцинскому (ЦГА РД. Ф.8. Оп.1 .Д.1.Л.15-16).

Как главе Ведомства шариатских дел шейху приходилось разбирать различные спорные вопросы. Ему жаловались на местных кадиев, органов власти и т.д. Так, в одном документе куппинец Хаджи-Мурат просит помощи разобраться с «притеснителем Ризваном, который не хочет вернуть 20 овец… Левашинcкий кадий и улемы судят несправедливо… Прикажи, отец мой, кадиям судить по шариату, по справедливости и по правде…» (ЦГА РД. Ф.р-175. Оп.З. Д.255. Л.52-53). Бывало и так, что сами органы власти жаловались на кадиев. Так, начальник Управления внутренних дел Даргинского округа Рабадан Нуров 12 июня 1922 гг. обращается с письмом к Али-Хаджи: «Как бы мы ни старались в наших даргинских аулах охранять шариат и алимов, мы не можем достичь этого. Акушинские кадии Гаджий Касым и Гаджий Омар считают шариат утратившим свое значение. Мы долго ожидали и надеялись, что вы избавите факиров и мискинов от притеснений, но наши надежды не оправдались. И сейчас продолжается голод и притеснения, поэтому вынуждены жаловаться вам, требуя отстранить их (притеснителей. — И.О.) от службы и поставить на их место мусульман, уважающих шариат и ислам../ (ЦГА РД. Ф.р-175. Оп 3 Д.253. Л. 125).

Шейху нередко приходилось обращаться в органы власти, защищая интересы неимущих. Так, 4 августа 1920 г. он категорически требует от Даргинского ревкома проявлять заботу о бедных: «Вы обязаны очистить дорогу приносящим нашим мискинам и факирам керосин по дешевой цене. Некрасиво притеснять их и отбирать имущество у них…» (ЦГА РД. Ф.р-175. Оп.З. Д.255. Л.32).

Различные источники подтверждают, что большевики использовали шейх-уль-ислама в целях упрочения своей власти и проведения советских мероприятий вплоть до 1928 года. А затем начинается следствие по делу о «контрреволюционной деятельности» шейха Али-Хаджи и его группы. Аресты начались с дальних его приверженцев. Как показывают следственные материалы, Али-Хаджи обращался к руководителям Дагестана с просьбой не привлекать их к ответственности из-за ложных и необоснованных обвинений. Сам он лежал парализованный, вплоть до своей смерти в 1930 году. Вскоре была арестована его семья и выслана в Киргизию. Богатую библиотеку шейха сожгли, а дом использовали как складское помещение. Обвинительная записка по следственному делу №1311 от 7 октября 1929 г. по обвинению Магомеда Акушинского по ст.58.п.2. УК РСФСР гласит: «Расстрелять. Приговор в исполнение не приводить до особого распоряжения». Данный приговор был пересмотрен, и сын шейха сослан на 10 лет в концлагерь.

Из протокола допроса 31 января 1929 г. Магомеда-Хаджи Аршимахинского, имеющего высшее арабское образование и шесть раз посетившего Мекку: «Перед смертью устаз Ильяс Цудахарский позвал меня к себе и сказал, что мне нужно продолжить учебу у Али-Хаджи Акушинского. Он также сказал, что после его смерти шейхом станет Али-Хаджи, последователь устаза. Шейх Али-Хаджи один из великих людей. Насколько он велик и пользуется авторитетом и уважением духовного круга не только у Дагестана, но и далеко за его пределами, характеризует следующий факт… По приглашению Шарафутдина (Шарафутдин Кикунинский — один из авторитетных алимов дагестанской диаспоры в Турции. — И.С.) мы поехали в Константинополь. По прибытии шейх Шарафутдин организовал встречу и высказал свою радость тому, что в Дагестане есть такой великий шейх, который поучает народ жить по вере. В знак уважения и покорности Шарафутдин поцеловал ноги и руки гостя..» (Архивные материалы УФСБ РД. Ф.уг.сл.дел. Д.06599. Т.2. Л. 148)

Из показаний Магомеда Акушинского следствию: «Отец мой, хотя шейх и религиозный фанатик, но с коммунистами и Советской властью всегда шел нога в ногу. Цели и Задачи моего отца такие же, как у коммунистов — довести народ до рая. Только отец, как святой, идет одной дорогой, а коммунисты идут к этому другой дорогой… Отец мой проливал кровь за Советскую власть и врагом ее никогда не был. Он всегда поучал народ жить по вере, по шариату и соблюдать все обычаи и адаты, а Советская власть этого не любит. Он никогда не поучал народ идти против Советской власти» (Там же. Л.89).

В 1989 году решением Президиума Верховного Суда ДАССР шейх Али-Хаджи и его близкое окружение были реабилитированы.

Хроника событий, связанных с жизнедеятельностью А.-Х.Акушинского