Дагестан. Немного о прошлом

Нет необходимости напоминать о том, как важно знать историю своей Родины, по каким лабиринтам протекало ее прошлое, чем она стала в настоящем. На этом долгом пути народы Дагестана переживали радости и невзгоды, взлеты и падения, но никогда не опускали головы, не падали духом. Зигзаги, которыми вела их судьба, интересны и поучительны.

Хочу начать свой рассказ с событий, которые помогут понять, как появился на нашей почве ислам, откуда его истоки. А для этого необходимо поговорить о кадирийском тарикате — пути к истине.

После утверждения ислама на Аравийском полуострове и в сопредельных странах началось его триумфальное шествие на Западе — по Пиренеям и на Востоке — в Индии и Китае. Полководцы под белым знаменем пророка Мухаммеда в сопровождении миссионеров совершали дальние походы для распространения новой религии, основной заповедью которой является мир, братство. Одним из таких полководцев и одновременно крупным миссионером был Абдулмуслим, выходец из Сирии (Шам), который в начале VIII века совершил три похода в Дагестан. В исторической литературе он известен под именем Маслам.

Деятельность миссионеров дала свои плоды — дагестанские народы, правда не без принуждения, приняли новую религию. И вот уже двенадцать с половиной веков они исповедуют ислам.

Интересная деталь: как только Абдулмуслим вступил в горную часть, лакский народ направил к нему своего представителя выяснить, что же собой представляет новая религия. Ознакомившись, лакцы одними из первых в горном Дагестане начали исповедовать ислам.

Правителями отдельных народностей Абдулмуслим в качестве эмиров, по-нашему наибов, назначил своих родственников. Есть полное основание полагать, что распространенный у нас в Дагестане тухум Шамхаловых берет начало от правителей Шами (Сирии). Однако по отношению к Аварскому (Хунзахскому) хану Абдулмуслиму пришлось сделать исключение. Вот как это произошло.

Хунзахским ханом, по преданию, был князь Суракат, который, как считают некоторые ученые, был русского происхождения. Первая попытка Абдулмуслима покорить Сураката не увенчалась успехом. Урегулировав дела в плоскостной части Дагестана, собрав крупные силы, он вновь совершил поход на Хунзах. В кровопролитном бою, потерпев поражение, Суракат вынужден был скрыться. Посадив на престол своего человека Амирахмеда, Абдулмуслим уходит в Кумух. Хунзахцам не понравились порядки, установленные новым правителем, его обезглавили, а к власти вернули Сураката.

Получив известие об этом, Абдулмуслим стал вновь готовиться к походу на Хунзах. Оп послал гонца, чтобы предупредить хунзахцев о том, что, если они не примут ислама, пощады не будет — село будет разрушено до основания. Получив согласие на принятие ислама, Абдулмуслим решил вопрос мирно. Однако просьба оставить правителем Сураката была отклонена, по Абдулмуслим дал согласие назначить правителем сына Сураката, который принял ислам. Таким образом, Суракат был последним немусульманским правителем Хунзаха. Было оговорено сохранить и старую форму правления: при отсутствии мужской масти рода женщинам предоставлялось право быть правительницами.

Абдулмуслим вынашивал планы распространения ислама и среди горных племен Грузин, но из-за болезни и последовавшей за ней смерти этим планам не суждено было осуществиться. Абдулмуслим похоронен в центре селения Хунзах. Там же находится и его зиярат, а в мечети хранятся сабля и халат.

Шло время, менялись правители, менялась жизнь дагестанских народов и чаще — в худшую сторону. Не об этом ли говорят многочисленные грабительские походы иноземцев и отчаянная борьба порабощенных? Временами возникали противоречия и между коренными народностями, но, как правило, они заканчивались сближением и единением.

В середине двадцатых годов XIX века в Дагестане широко стало распространяться религиозное учение тарикат, непосредственно проповедующее путь к истине, к сближению с Аллахом через духовное совершенствование. Его идеологом был Мухаммед из села Яраги.
Говоря о тарикате, непосредственным выражением которого служит мюридизм, следует помнить, что он в своей основе не имеет ничего общего с насилием, в том числе и с газаватом. Газават следует из шариата и объявляется для защиты устоев ислама. Одним из выдающихся учеников и последователей Мухаммеда из Яраги был Газимагомед из Гимры, ставший впоследствии большим ученым.

Газимагомед (1795-1832) — человек огромной силы воли и решимости. Он не мог оставаться сторонним наблюдателем планомерного подавления и разобщения родного народа колонизаторами. Как большой ученый, крупный ирановед-теоретик, богослов высокого сана, он говорил: «Имею ли я право беспристрастно взирать на униженное положение родного края?»

В самом начале 20-х годов он приступил к объединению простых людей для отпора колонизаторским устремлениям царизма. Он хорошо понимал и видел колонизаторскую сущность принципа «разделяй и властвуй».

Везде и всюду разъяснял правовые принципы основ мусульманского законодательства — шариата. Егo речи воспринимались с энтузиазмом, проповеди изобиловали аятами из сур Корана, хадисами. Люди рождены с неотъемлемыми правами и зло не должно властвовать над ними. Свобода и жизнь человека есть равнозначные ценности. Свобода человека священна и неприкосновенна.

Личность имеет право на свою защиту от несправедливости, угнетения и насилия. Обязанностью человека является борьба за свои права. Никто не вправе заставлять мусульманина совершать противоречащие шариату деяния. Мусульманин мусульманину — брат. Честь, престиж и репутация человека священны и неприкосновенны.

Газимагомед был женат на дочери своего устаза (учителя) и оставался бездетным после смерти единственной десятилетней дочери.

Вместе со старшим другом Газимагомедом у Мухаммеда Яраги бывал и Шамиль. Оба они получили право проповедовать новое учение.

Вскоре своего бывшего мюрида Газимагомеда, как и Джамалудина из Казикумуха, Яраги назначил наставником мюридов.

Мюридами Ярагинского были и Гамзат-бек, и Шамиль. Они стали проповедовать мюридизм — одну из разновидностей многочисленных сект ислама, направленную на возвышение религиозного духа — и осуждать феодалов, перешедших на сторону царизма. Все беды объясняли греховностью народа, несоблюдением религиозных норм и предписаний.

Связующими звеньями между мюридом (последователем учения) и мюршидом (духовны —наставником) считаются:
а) отказ от осуждения ближнего;
б) душевная чистота, отсутствие злобы;
в) вера и полная солидарность в высказываниях и делах.

Мюрид каждый свой шаг сверяет с шариатом — общемусульманским законодательством, основанном на Коране. Он руководствуется высоким духовным предначертанием. Главное в деятельности мюрида — это духовное самоочищение и самосовершенствование во имя сближения с Аллахом.

Мюрид идет к высшей истине, соблюдая предписания тариката, ведомый своим мюршидом, имамом. Он готов и на газават, т.е. на борьбу за веру, за чистоту, впрочем, это священный долг не только мюрида, но и каждого мусульманина. Эти фундаментальные положения ислама народ воспринял как руководство к борьбе против царизма и его приспешников — феодалов. Идея о равенстве перед Аллахом была воспринята как равенство в правах, а для достижения этого необходимо было освободиться от всякой зависимости. И это было своего рода призывом к борьбе против иноземного и внутреннего угнетения. В 1830 году, в том году, когда горский край был освящен рождением святого Кунта-Хаджи, первым имамом Дагестана был избран Газимагомед из Гимры.

Он был высокообразованным человеком. Его отец Магомед и особенно дедушка Исмаил были известными учеными. Газимагомед учился у знаменитого Саида Араканского. Однажды Саид получил загадочное письмо от иранского шаха. Оно начиналось с одной линии сверху и заканчивалось двумя линиями снизу. В письме был такой текст: «Привет Саиду от очень соскучившегося. Ответ высылайте на обратной стороне этого письма». К разгадке этого послания Саид Араканский привлек своих учеников. И только разгадка Газимагомеда совпала с разгадкой учителя. Ему и поручено было написать ответ: «Полная линия означает, что человек живет на земле с большими планами, но они, как показывают две нижние линии, вскоре рушатся, и люди возвращаются в землю».

Газимагомеда вспоминают как доброго человека, старавшегося избежать крови, привлекавшего людей к себе проникновенными проповедями. Крупный ученый, правовед-теоретик, богослов Газимагомед не мог смириться с тем, что колонизаторы порабощают родной край, унижают людей. Еще в начале 20-х годов он сплачивал простых людей, чтобы дать отпор угнетателям. В своих речах он разъяснял правовые принципы мусульманского законодательства. Говорил, что зло не должно властвовать, что свобода и жизнь человека священны и неприкосновенны, и личность имеет право на свою защиту от несправедливости, насилия, угнетения… Имам Га- зимагомед имел около 600 мюридов, готовых биться с завоевателями. Сам имам готов был умереть за землю, где он родился.

Баху-Бика — единственная дочь от первого брака Умахана Аварского, правившего Хунзахским ханством в конце XVIII века (1744-1801). У него были еще две дочери от других браков, но не было наследников мужского пола.

Баху-Бика — женщина героической натуры, прекрасного телосложения; обладала большими способностями, решительностью и довольно успешно вела дела, находясь у власти.

Ее личный пример храбрости сыграл решающую роль в победоносном сражении хунзахцев с превосходящими силами первого имама Дагестана. В те тревожные месяцы в Петербурге находилась делегация, направленная Баху-Бикой для урегулирования вопроса передачи власти старшему сыну Нуцалхану. Царские власти проявляли осторожность, оттягивали свое «добро», не доверяли, и отец Баху-Бике Умахан не был расположен к царскому Двору. Но февральские события 1830 г. — разгром сил первого имама — резко изменили отношение царских властей к Хунзахскому правящему дому. Делегация вернулась с большими подарками, почетным знаменем и благодарственным письмом.

Однако воспользоваться благосклонностью царя ни Баху-Бике, ни троим ее сыновьям не было суждено. Судьба жестоко расправилась с этой богобоязненной женщиной и ее сыновьями. Однако она не пощадила и тех, кто осуществил безжалостную акцию.

Заранее разослав письма во многие сельские общины с призывом организовывать ополчения для борьбы с ханской властью, Газимагомед затем сам совершил поход для собирания сил, пользовался он и силовыми методами против нежелающих. Собрав значительное число ополченцев (около 8000 чел.), расположился севернее Хунзаха, в с. Ахалчи. Газимагомед пытался мирным путем, без крови, достичь цели. Однако, его желание и реальная обстановка сильно расходились. К этому времени ханша Баху-Бике и приближенные успели сплотить Хунзахскую общину, создать крепкую оборону, поставив под ружье более 700 хорошо подготовленных бойцов, в том числе и лихих конников. Ханша направляет к имаму своего человека Султангаджи с требованием убраться с территории Аваристана. Имам приказывает пробить послу ноздри и вставить в них кизяк.

25 февраля 1830 г. за час до полуночи ополченцы, среди которых были отряды Гамзатбека и Шамиля, предприняли попытку штурмом овладеть Хунзахом. Битва продолжалась весь день, было много крови. Большую стойкость проявляла и сама ханша Баху — Бике. Она, стоя на виду, па крыше дома, призывала защитников проявлять решительность и отвагу, и в один из критических моментов, когда ее воины отходили, выкрикнула: «Платки бы вам вместо папах!» Это возымело силу.

Со стороны ополченцев пало и было ранено около 200 человек. Значительными были потери и среди защитников. В этот день, наряду со многими храбрецами, пал и отец Хаджи-Мурата — Гитиномагомед. К концу дня распустили ложный слух: якобы гумбетовский отряд перешел на сторону ханши. Более того, уверяли о разгроме мюридов и заслугах гумбетовцев, наносивших чувствительные удары ополченцам с тыла. Поверив этому, гумбетовцы и заодно андалальцы, и так без большого энтузиазма принявшие участие в сражении, переходят на сторону хунзахцев. К вечеру ополченцы рассыпались.

Отряды Шамиля и Гамзатбека, прорвавшиеся в село, вели отчаянную борьбу, но тщетно. Силы были неравны. Их окружили, и они вынуждены были сдаться. Хунзахцы проявили благоразумие и великодушие — отпустили их на определенных условиях, вопреки требованию ханши казнить.
Сам имам во главе небольшого отряда возвратился в родное село Гимры.

Решительный сторонник равноправия и национальной независимости, он на первый план выдвинул, в противовес многим соратникам, таким как мюршид Магомед Яраги, Джамалутдин из Кумуха, решительную борьбу с местными угнетателями, без ликвидации которых считал немыслимой консолидацию народных масс. Он оказался более прозорливым.

К лету 1831 года, собрав крупные силы, в том числе и чеченский отряд, он осадил ряд крепостей, в т. ч. и Дербент, но без существенных результатов. Более удачным был поход на Кизляр.

К этому времени Николаи I распорядился отправить крупные силы на Кавказ. 10-тысячная армия барона Розена подступила к Гимрам. Горцы сопротивлялись целую неделю, но были разбиты. Имам Газимагомед и его ближайший сподвижник Шамиль с 15 мюридами укрылись в башне, но не надолго. Они решили умереть в открытом бою. От удара камнем в затылок Газимагомед упал и тут же был поднят на штыки. В таком положении: одной рукой держа бороду, другую подняв вверх, он восславил Аллаха » Пророка Мухаммеда. Это произошло 17 октября 1832 года.

Сподвижник имама Шамиль проявил в этом бою чудеса храбрости. Один из солдат ранил его штыком в грудь насквозь. Правой рукой зажав рану (он был левшой), он продолжал бой. От ударов камней были повреждены ребра, лопатки и затылок. Но, несмотря на тяжелые раны, Шамилю удалось скрыться.

Шамиль пролежал три месяца, его лечил тесть Абдул-Азиз. И хрупкий организм выстоял.

После боев завоеватели еще неделю оставались в Гимрах. Они искали тело Газимагомеда. Не обошлось без предательства. Тело перевезли в Тарки и похоронили. Лет через десять после взятия Тарков мюридами, по указанию Шамиля, останки Газимагомеда были перезахоронены на кладбище родного села, где и возвели мавзолей.

После смерти Газимагомеда имамом был провозглашен Гамзат-бек из Гоцатля. По своему происхождению Гамзат был чанка.

Его мать была из низкого сословия, а отец Алисканди-бек — выходец из бекской семьи селения Гоцатли Хунзахского района.

Гамзат-Бек ненавидел социальную несправедливость и поклялся покончить с неравенством, избавить простой народ от гнета. Богатство, полученное в наследство после смерти отца, он раздал неимущим, а в знак солидарности с бедными разбил топором надгробную плиту, воздвигнутую на могиле отца, считая и его участником угнетения простых людей. Первым помощником у него становится Шамиль. Гамзат, совершив ряд удачных походов и покорив многие общины, возобновляет борьбу с ханшей Баху-Бикой.

В феврале 1834 года, окружив Хунзах, он предъявил ультиматум ханскому дому: принять шариат, т.е. следовать только законам ислама и отказаться от сближения с царскими властями.

Видные ученые-арабисты вступили в посредничество. Не получив поддержки от своего племянника казикумухского хана Арсланхана, который и не собирался идти на помощь, видя бесперспективность борьбы, ханша согласилась на условия и в знак верности отдала в залог своего младшего сына Болачхана, к которому имам проявил подчеркнутое внимание, чем обрадовал ханшу.

Вскоре имам вызывает к себе виднейших ученых-богословов, в том числе старших сыновей ханши — Нуцалхана и Умахана. Баху-Бика интуитивно почувствовала неладное и заподозрила возможное коварство со стороны Гамзата. Отправляя своих сыновей Нуцалхана и Умахана в сопровождении близких людей и нукеров к Гамзату —она напутствовала их: «Идите, герои, не бойтесь. Держитесь, как львы. Чему суждено быть, того не миновать…»

Ночью, после вечернего намаза и проповеди, Гамзат и Шамиль исчезли, вскоре началась перестрелка и совершилось ужасное: убили двоих ханов, перебили много славных людей, среди которых был и хунзахский кадий Нурмагомед. На следующий день Гамзат отдает приказ убить ханшу, престарелую Баху-Бике, хотя по отношению к женщине шариат осуждает жестокость. Во двор ханши ворвался Салихилав из Гимры, человек, лишенный милосердия. Он застал ханшу за чтением Корана. Схватив за руку, он потащил ее в конюшню и мигом отсек голову. Поводом для казни ханши послужило то, что она послала в Гоцатль семерых кахинцев с заданием убить самого имама во время молитвы, но попытка не увенчалась успехом. Кахинцев обезглавили, пощадив только одного несовершеннолетнего. Лишился головы и двоюродный брат самого имама за то, что принял у себя убийц. Позже тот же Салихилав исполняет и другое указание — бросает в Аварское Койсу, туда, где она приближается к Андийскому Койсу и образует Сулак, младшего сына ханши, рыдающего Болачхана, которому исполнилось 11 лет. После этого жестокого акта — уничтожения ханского дома — на Хунзахском престоле восседали люди не по наследству, а назначенные царскими наместниками.

Убийство старой женщины вызвало гнев и возмущение у многих. Говорили, что Гамзат за такое дело ответит своей кровью. Так и произошло.
Близкие к ханскому дому и родственники убитых организовали заговор против Гамзата. В том же 1834 году во время молитвы в Хунзахской мечети молочный брат ханов Осман разрубил его кинжалом.

Пренебрегая советом Шамиля, Гамзат-Бек своей резиденцией сделал Хунзах, за что и поплатился жизнью. Тело его было брошено на площадь, где пролежало несколько дней. Его убийца там же был заколот мюридами.

Что касается династии аварских ханов, то после событий 1834 года она фактически прекратила свое существование, хотя оставались побочные линии.

Между хунзахским и казикумухским ханскими домами существовали родовые связи. Брат казикумухского хана Шахмардан был женат на дочери аварского хана Умахана.

Казикумухского хана Сурхайхана, крупного арабиста, хафиза, знавшего наизусть весь Коран, обвиняют в овладении женой брата Шахмардана. Невероятный парадокс. Что-то не верится. Крупный ученый и вот тебе…

Сына Шахмардана Арслана братья матери, опасаясь за его жизнь, берут к себе и воспитывают в ханском доме в Хунзахе под руководством видных ученых.

В 1826 году в одном из боев с царскими войсками Сурхайхан потерпел полное поражение и потерял сына Халида, после чего он вынужден был оставить Кумух и переселиться в Согратль. Его попытка вернуться к власти с помощью Ирана не увенчалась успехом. Заручиться помощью Турции помешала смерть. Казикумухским ханом избрали Арсланхана, тоже крупного арабиста. По его настоянию впоследствии ханом стал его сын Магомедмирза.

Младенец Умахан, сын Нуцалхана, родившийся после убийства отца (в то время его жена была в положении), был отправлен в Россию, в безопасное место, но там умер. Арсланхан, воспитанный в Хунзахском дворе, косвенно способствовавший уничтожению ханского дома, прибрал власть к своим рукам.

Гамзата заменил Шамиль, который 20 сентября 1834 года дал официальное согласие стать имамом — духовным и светским правителем Дагестана. Деятельность Шамиля совпала с началом усиления борьбы царских властей против мюридизма. В 1839 году по приказу Николая I на Кавказ были направлены крупные силы под командованием генерала Граббе, на его стороне выступила почти вся феодальная верхушка Дагестана.

Благодаря мужеству и решимости Шамилю удалось выйти из окружения во время штурма и взятия крепости Ахульго русскими войсками. Битва за Ахульго продолжалась с 22 июня по 22 августа 1839 г. 300 мюридов и около 5 тыс. ополченцев отчаянно боролись с более чем в три раза превосходящими силами генерала Граббе за маленькую горку. Царская армия получала помощь и от Ахметхана Мехтулинского и от Шамхала Тарковского.

Ахульго, называемое природной крепостью, лежит ниже окрестных гор. В этой теснине, оторванной от внешнего мира, отбивая непрерывные атаки, выдерживая огненный шквал беспрерывно стреляющих орудий, стояли насмерть отряды Шамиля. Каждый штурм стоил Граббе нескольких сот убитых солдат и офицеров. И потери защитников с каждым днем увеличивались. Их положение становилось невыносимым. Не было времени хоронить погибших. Иссякли продукты питания, в том числе и вода. Нечем было перевязывать раны. Сражались беспрерывно — днем и ночью.

Мечеть, стоявшая на этой маленькой площадке, была штабом Шамиля, местом укрытия для женщин и больницей для раненых. Условия Шамиля о его личной свободе, сохранении за ним поста духовного (религиозного главы Дагестана и Чечни) были отвергнуты.

Изумителен подвиг руководителя обороны Ахульго Алибега Аварского. Когда он увидел свою левую руку, свисавшую с разбитого плеча, и понял, что она мешает ему сражаться, то наступил на нее правой ногой. Он погиб на боевом посту от смертельной раны.

***

Как известно, девятый месяц мусульманского календаря — Рамазан является священным, в котором заключен Лейлят-аль-кадр, т.е. ночь предопределения, которая приходится на третью декаду месяца.

Суть ее в том, что по воле Всевышнего мир в эту ночь на миг озаряется и желание того, кому посчастливится увидеть это озарение, обязательно сбывается.

Вероятность этой ночи святыми определена как:
— если первые дни Уразы (поста) приходятся на пятницу или
на вторник, то ночь предопределения наступает 27 числа рамадана;
— если же день Уразы приходится на воскресенье или на среду, то ночь 29 числа считается вероятной;
— если пост начинают соблюдать в понедельник, субботу или четверг, то следует ожидать наступления ночи соответственно 21, 23 или 25 числа.

После такого разъяснения расскажем об одном феноменальном случае, связанном с Лейлят-аль-кадр.

На этот раз, в отличие от обычных радужных событий, в эту ночь произошла трагедия, унесшая жизни семерых братьев-андийцев — Зайнулабида, Мустафы, Залкипли, Умаргаджи, Гунаш-Гаджи, Магомеда, Газиява и их сестры Хатуй. Славные братья героически сражались за Ахульго. Братья прекрасно знали основы ислама. Они приходились дядьями крупному ученому-арабисту, автору ряда книг по богословию Амирасану.

Мать Амирасана Хатуй не раз отправлялась к братьям с продуктами питания. В одну из таких поездок и Шамиль лично в знак уважения побеседовал с этой особенной женщиной, расспрашивал об андийцах, об отдельных знакомых.

В очередной раз, в месяц Рамазан, Хатуй приготовила багаж, легла спать, намереваясь с петухами встать и отправиться в путь. Когда проснулась, то увидела пылающее заревом небо. У нее вырвались слова: «Гьай гьинди байчоб, ч1унлъи къури буриб…» («Ох, ты, кровью развязанный, окаменевший»)

Закусив ломтиком чурека с урбечом и выпив кружку тминного чая, отправилась через Мунинское ущелье к заветному Ахульго. На второй день Хатуй добралась до Ахульго и узнала о гибели семерых братьев-андийцев. Страшная весть подкосила ее, она долго лежала без сознания. Когда пришла в себя, вспомнила пророческие слова, сказанные ею в ту ночь, когда мир озарился. Это был Лейлят-аль-кадр.

Добралась до могилы братьев. Раздала садака — то, что было у нее, и заплаканная, убитая горем, здесь на каменной плите совершила заупокойную молитву. И окаменела. Добрые ашильтинцы похоронили ее рядом с братьями и с искренними соболезнованиями сообщили андийскому джамаату, родственникам о случившейся трагедии.

После падения Ахульго родные и близкие погибших побывали у могил, выразили душевную благодарность ашильтинцам за проявленную заботу о погибших, раздали милостыню бедным, сиротам и пострадавшим в результате тяжелых сражении за Ахульго.

***

Когда силы окончательно иссякли, в ночь на 23 августа Шамиль привязал к спине раненого второго сына Газимагомеда и вместе с 30 мюридами сделал отчаянную попытку вырваться из этого ада — совершил знаменитый прыжок через Койсу. На третий день перебрались в Беной. Восточная часть Чечни встретила Шамиля с восторгом. К нему примкнула вся Авария, на его сторону перешел и Хаджимурад. Царь был встревожен.

Знаменательно то, что Хаджимурад, направленный в Ахульго со своим отрядом, наряду с отрядами Мехтулинского и Шамхала Тарковского, имел реальный шанс предотвратить побег Шамиля, но он этого не сделал, чем вызвал подозрения. Возможно, чувствуя такое отношение к себе, в конце следующего 1840 г. он перешел на сторону Шамиля. К этому времени вся Авария поддерживала освободительную борьбу.

При Ахульго в числе других погибли жена, сестра и сын Шамиля. Девятилетний Джамалудин был отдан через полковника Пулло генералу Граббе в аманат (заложником), впоследствии он великодушно в чине лейтенанта был обменян на грузинских княгинь. Обмен грузинских княгинь на нескольких ученых и сына Шамиля произошел по настоянию Джамалудина из Кумуха. В придачу получили и 40 тысяч рублей из царской казны.

Джамалудин Устаз — одни из наследников Пророка, по линии внука Гусейна от дочери Патимат. Отец Гусейна Али, как известно, двоюродный брат Пророка по отцу, потому и Джамалудин приходится прямым наследником. До пленения Шамиля род Джамалудина получил пятую часть военной добычи, как Сайиди. Говорят, что до пленения Шамиля в их роду насчитывалось 72 человека.

Продолжая традицию Сайидов, Джамалудин с большим старанием учился в разных местах, а главное — у святого Магомеда Яраги.

Его успехи в изучении наук были изумительными. Свободно владел и писал на арабском и персидском языках. Говорил на основных языках Дагестана. Как крупнейшие ученые того времени, владел гипнозом. Превзошел своего учителя по отдельным вопросам науки. Был известен далеко за пределами Дагестана.

Джамалудин, как духовный вождь, идеолог мюридизма и как учитель, имел большое влияние на Шамиля, который высоко ценил его и считался с его мнением, как ясновидца. И сам Шамиль обладал такой способностью.

Шамиль был женат на его дочери Загидат, а сыновья Джамалудина — Абдурахман и Абдурахим — женились на дочерях Шамиля, ранее засватанных за сыновей наибов Кебедмагомы и Загалава Каратинского. После пленения Шамиля Джамалудин жил в аварском с. Телетль. Потом он получил разрешение переселиться в Турцию. По пути грузинский князь Чавчавадзе оказал ему большие почести, а люди дома Орбелиани после радушного приема сопровождали его до границы. В Стамбуле он пользовался большим уважением. Умер в 1866 году, там же, в Стамбуле, похоронен.

В 1840 голу по просьбе Шамиля египетский правитель отправляет к нему инженера Юсуп-хаджи, по происхождению чеченца, для упорядочения законов и создания крепостей. Юсуп сыграл большую роль в организации новой структуры в войсках, вошел в большое доверие к Шамилю. Его тесное сближение с Шамилем не понравилось наибам, и они стали клеветать на него. Шамиль поверил наибам, клятвенно заверявшим его в своей верности и обвинявшим Юсупа в доносах царским властям на Шамиля, Юсупа-Хаджи, лишенного всех благ, отправляют в «Сибирь» — высокогорный аул Акнада. Через три года ему удается бежать в Грозный, где в 1855 году он и умер.

В конце 1844 года на Кавказ были направлены огромные силы под командованием С. Воронцова (1772-1856), генерала-фельдмаршала, светлейшего князя (почетный наследственный дворянский титул, жалуемый царем за особые заслуги), с неограниченными податями.

Главнокомандующий в конце мая 1845 г. из Герзеля предпринял выступление в трех направлениях. Части во главе с самим Boронцовым действовали по направлению Буртунай с тем, чтобы через плоскогорье Салатау-Анди соединиться с армией, действующей у направлению Шали-Ведено во главе с генералом Д. Пассеком. Третья группа под командованием генерала Аргунтинского действовалала по телетлинскому направлению. 7 июня начались прочные дожди, перешедшие в горах в бураны с резким понижением температуры. Салатау покрылось толстым слоем снега. Примерно на 10 дней войскам Воронцова пришлось остановиться, они несли значительные потери. Погибло 12 солдат, замерзло около 500. Более 500 лошадей пало. Армия, насчитывающая около 8 тыс. пехоты при 22 пушках, с большим трудом передвигалась вперед, есть сведения о том, что в непрерывных стычках, наряду с другими мюридами погиб наихрабрейший андийский наиб Идрис. Основные силы Шамиля, переброшенные в окрестность Алмака, не видя перспективы, планомерно отходили.

В эти тревожные дни на совещании наибов Шамиль предупреждал, что наступают крупные силы с целью разбить или вынудить к миру и поклялся: если кто-нибудь промолвит хоть слово о возможности мира, он убьет на месте или зашьет рот. Наибы поклялись драться до последнего вздоха. В это время, преодолевая огромные трудности, воины Шамиля возводили укрепления, строили широкую, более одного метра стену между хребтом Бахарган с целью закрыть проход шириною около полутораста метров, и тем самым перекрыть дорогу в Андийскую долину.

Остатки стен — след титанического труда сохранились и по сей день. Шамиль за это время побывал у наиба Рамазана Андийского. Тогда имам по второй раз поднялся на Буцрах проверить укрепления еще раз, обследовать местность, он пришел к выводу, что и здесь давать бой нецелесообразно, нужно заманить врага в лес, на границу с Чечней. При этом Шамиль приказал сжечь все андийские села. К моменту появления войск Воронцова долина бы окружена дымом. Это обстоятельство вынудило русских идти за отступающими через Гагатлинские горы в сторону Дарго, обходя высочайший хребет этого региона Пахарга Бахарган.

В исторических источниках утверждается, что и воронцовские войска, осуществив трудный переход через обширное плоскогорье Салатау к Андийским воротам, спустились вслед якобы за отступающими войсками Шамиля в долину к андийским селам и там, у с. Анди, произошло жестокое сражение, продолжавшееся целый день, при котором силы Шамиля были сломлены и оттеснены.

Как мы уже говорили, первоначальное свое решение закрыть Андийские ворота путем возведения широкой стены между выступами хребта Бахарган имам после повторного осмотра местности отменил как нецелесообразное. Действительно, на такой высоте, не имея возможности для маневрирования, сражаться с явно превосходящими силами противника было бы очень рискованным делом, поэтому основные силы Шамиля не спустились в Андийскую долину — это было бы убийственным шагом, т. к. превосходящие силы противника немедленно заняли бы господствующие высоты с перевалами, и горцы оказались бы в мешке.

Андийская долина была окутана дымом, и основные силы царских войск следовали за отступающими через Гагатлинские горы с общим названием «Зани», неся ощутимые потери. По этому поводу возникло и андийское заклинание: «Пусть ты будешь несчастлив, как русские на Зани», следовательно, не было крупного сражения у с. Анди, продолжавшегося, как говорили, целый день.

Нет у андийцев предания о таком сражении. Если бы бой состоялся, то сохранилось бы много достоверных подробностей, а также имена горцев, ведь жили же очевидцы тех событий в конце прошлого и в начале этого, двадцатого века.

Говорится и о том, что после взятия Анди овладели и селением Гагатли, тогда как большое село Гагатли находится на пути к Анди со стороны Буцраха.

Лето 1845 года — время блистательных побед шамилевских войск. Царские войска потеряли на подступах к Дарго более четырех тысяч солдат и около 200 офицеров. Среди них Пассек, Викторов, Фок, Василевский.

От полного разгрома царские войска спасли подоспевшие части генерала Фрейтага. Хочется назвать гагатлинцев, проявивших героизм в этих сражениях. Это — Раджабов Болач, Болачов Мамад, Гаджиев Маммадали, Гереев Муса, Газиев Давлатмирза и десятки других андийцев.

Накануне битвы Шамиль получил весть о смерти жены Патимат. Он помчался в тыл. По пути послал гонца за Хаджимурадом, который руководил сражением с войсками генерала Аргунтинского на телетлинском направлении, поручил ему возглавить сражение против Воронцова. В его разгроме Хаджимурад сыграл ведущую роль. Такой полной победы ни до ни после горцы не одерживали.

В этих жарких сражениях погибли и славные наибы: Рамазан и Мамад (Андийские), Шуайпмолла, Умалат, Эльдар-Гитин Данохский и Гаджибек Дылымский.

25 июля 1845 года остатки разбитой армии оставили Дарго и отступили к Герзелю, сделав огромный круг.

Первым значительным симптомом охлаждения большинства наибов-наместников к имаму послужило Бальгатоевское совещание 1847 года, где по предложению самого Шамиля наследником имама был назначен его сын Газимагомед. По этому поводу Хаджимурад сказал: «Имамом станет тот, у кого сабля острее». Желание бороться с царизмом и преданность Шамилю постепенно угасали, и наибы стали заниматься личным обогащением.

Первое недоразумение между Шамилем и Хаджимурадом получилось в связи с похищением из Нижнего Дженгутая Нухбике, известной красавицы, вдовы покойного Ахмет-хана Мехтулинского. Отчаянный поход Хаджимурада в ночное время в неизвестную местность, где находился батальон русских войск, увенчался успехом. Только утром узнали о краже. Зять ханши Даниял-Султан Елисуйский обратился к Хаджимураду с просьбой до разрешения вопроса о выкупе передать тещу ему. Хаджимурад отказал в просьбе. Тогда Даниял-Султан обратился к Шамилю. Шамиль разъяснил, что шариат не позволяет отбирать военную добычу, но, тем не менее потребовал от Хаджимурада отправить ханшу в указанное место ради безопасности, возможно, имея в виду этическую сторону этого дела. Указание Хаджимурад исполнил, но это сильно задело его самолюбие. Впоследствии ханша была выкуплена.

В самом начале 50-х годов из Хайдак-Табасарана имам получил письмо с просьбой направить туда наиба, чтобы создать у них орган для поддержания шариата и объединения с армией ислама (имелась в виду борьба с местной знатью). Отдельные наибы не осмелились поехать туда, но Хаджимурад с пятьюстами своих львов откликнулся на просьбу, однако там он занимался не тем, имам стал получать сигналы о неуместных выходках и лихоимстве Хаджимурада и потому отстранил его от должности наиба и отобрал у него военную добычу. С тех пор Хаджимурад стал вынашивать планы против Шамиля. В это дело вмешались крупные ученые Дагестана, в их числе и тесть Шамиля — известный Джамалудин.

Хаджимурада усмирили, и Шамиль его простил, но предложил ему перебраться в Ведено и жить там. Хаджимурад выехал с нукерами. В Харачовском ущелье встретившийся «доброжелатель» намекнул Хаджимураду, что он едет в капкан. Это неожиданное обстоятельство (намек ядовитого языка) круто изменило всю судьбу знаменитого героя. Со своими единомышленниками Ханапи, Ханмагомедом, Гамзатом и другими он уходит к русским.

Местом его пребывания определили г. Нуха (Шеки на территории Азербайджана), где имелась мечеть и мусульмане были суннитами. Весной 1852 года в одну из ночей нукерам дали указание срочно готовиться к выходу из города. С ними в эту ночь для наблюдения были 5 солдат русской армии. Обезвредив их, горцы ускакали.

На рассвете 23 апреля 1852 года Хаджимурад с телохранителями был окружен полицией Карабаха и города Кахи. В перестрелке были убиты два родственника начальника полиции Кахи Гаджи-Агабека. В гневе Гаджи-Агабек повалил на землю Хаджимурада, стал одной ногой на спину и двумя ударами отсек ему голову. Так же поступил он и с четырьмя мюридами. С большим трудом опознали окровавленную голову Хаджимурада. Ее отправили в город Шемахи, далее в Тифлис, а через несколько дней в Петербургский медицинский институт, в антропологический музей, где она и находится вот уже 140 лет.

Хаджимурад волею судьбы пал не в сражении с колонизаторами, а в Данкейских лесах Азербайджана на границе с Дагестаном.

Тело Хаджимурада похоронено там же в Азербайджане, недалеко от села Кинчи Кахского района. На надгробной плите по-арабски выведены слова: «Здесь покоится Хаджимурад Аварский, павший за веру в 1852 году».

Идя навстречу пожеланиям общественности Дагестана, Президент России дал разрешение вернуть голову Хаджимурада в Дагестан. Вопрос о перезахоронении тела Хаджимурада решается.

А. И. Барятинский (1815-1879) — князь, генерал-фельдмаршал (1859), наместник на Кавказе (1852-1862), командовал войсками на последнем этапе войны.

Небезынтересно следующее высказывание Барятинского: «Мы, т.е. русские, должны верить в то, что когда—то в горах будет господствовать христианство. И эту задачу надо решать без спешки, осторожно, проявляя изрядную чуткость. И в этих целях осуществляемые политические и административные дела должны быть значительными». В этих высказываниях русского полководца четко прослеживается колонизаторская политика царизма, попирающая интересы малых народов на протяжении многих десятилетий. Горцы малы числом, но они сильны духом и высоко чтят честь и достоинство. Они хотят жить ни в чем не ущемленными. И такому человеку, как Барятинский, воочию увидевшему, как горцы, воодушевленные своей религией, бросались на штыки его солдат, не следовало спешить с христианизацией горцев. Бог порицает насилие. Сила против бессильного аморальна. Ислам как одна из трех мировых религий за 2500 тысяч лет существования демонстрирует свою божественность, жизненность, притягательную силу и идеальную чистоту.

Ислам верен своим идеалам, принципам, он с честью выдержал испытание временем, не подвергся, в отличие от других религий, модернизации. Ни одна буква Великого Божественного послания также не подверглась изменению. Уместно напомнить, что Коран является не только моральным кодексом мусульман, но и юридической базой для решения жизненных вопросов. Говоря о роли и значении Корана в мусульманском мире, следует помнить, что он на родине ислама — в Саудовской Аравии служит Конституцией; ислам обладает огромной притягательной силой, все больше людей, в том числе и среди христиан, становятся мусульманами — последователями ислама.

Под зеленым знаменем ислама нерасторжимыми узами соединено около четверти человечества. Аллах всемогущ, пусть даст нам всем просветление, разум, чтобы понять свою сущность и свое назначение.

В Европе насчитывается порядка 3 млн. мусульман европейского происхождения. С начала 80-х годов мечети Англии содержатся на средства англичан, принявших ислам, а до этого содержались на средства исламских посольств. Ислам — религия добра, милосердия, справедливости, значит, высокой нравственности. Что нравственно, то жизненно. Небезынтересно и то, что американский ученый Майкл Харт в числе 100 наиболее выдающихся исторических деятелей — на первое место поставил основателя ислама Пророка Мухаммеда (Алайхм-Салям), а на третье место — Иисуса Христа.

В 1856 году завершилась бесславная Кавказская война. Царизм получил возможность укрепить силы на Кавказе. Новым главнокомандующим был назначен А. И. Барятинский.

Царские войска стали вести военные действия более уверенно: они окружали восставших, закрепляли захваченные территории и вытесняли горцев в глубь гор. По мере продвижения русских войск представители местной верхушки стали предлагать им свою помощь и поддержку. Многие наибы сложили оружие. Последним оплотом Шамиля стала крепость — высокогорный Гуниб. Здесь его окружил отряд генерала Врангеля. За доставку Шамиля живым главнокомандующий обещал 10 тысяч рублей. Имам с 400 преданными мюридами и 4 орудиями яростно защищался в течение 15 дней, нано — урон наступающим частям. В ночь с 24 на 25 августа 1859 года храбрейшие солдаты русской армии, карабкаясь по почти отвесному склону, ворвались на плато верхнего Гуниба и в 8 часов утра Шамиль увидел их. Мюриды без страха бросились на штыки русских солдат. В этот день к Шамилю пришли нарочные от Барятинского с приглашением на переговоры. Имам ответил: «Сабля остра и руки готовы сражаться до последней капли крови». Однако после продолжительных уговоров со стороны близких Шамиля имам согласился на переговоры.

В верхний Гуниб для переговоров с Шамилем был направлен генерал Лазарев. На чистом аварском языке (изучал его в Тифлисе) он произнес: «Шамиль, Ваши подвиги известны всему миру. Их будут помнить в горах до тех пор, пока будут существовать они. Пока я здесь, в силу судьбы, примите милости царя, тем самым Вы спасете жизнь тысячам мирных и немирных людей, в том числе детям и женщинам. Вам подобает за их героизм пожертвовать собою. Покажите свое величие не только в счастье, но и в несчастье».

Вероятно, перед взором имама промелькнули мрачные картины сложившейся ситуации, которые неумолимо диктовали необходимость принятия однозначного решения.

Сложилась ситуация критическая, народ изможден, разорен, растерзан, помощи ждать не от кого, наибы сложили оружие, отказались от борьбы, видя ее бесперспективность. Чечня гоже давно отошла от борьбы. Видимо, в этом определенную роль сыграло возникновение зикристского движения, партии мира и согласия, осуждающей насилие и кровопролитие.

Однако в зикристском движении власти видели только криминальную сторону по принципу: «Кто испугался змеи летом, пугается веревки зимой». В крепости были исчерпаны все запасы пропитания, даже питьевой воды, большинство раненых ждали последнего часа. Многие погибшие не были преданы земле, матери были в отчаянии за судьбу детей и близких.

Учитывая все это и условия главнокомандующего, не затрагивающие чести и достоинства борцов, Шамиль согласился прекратить борьбу. Впоследствии он скажет: «Я сдался только тогда, когда народ в горах стал питаться травой».

Позже, будучи в Калуге, на вопрос Руновского, как бы он поступил, если бы Барятинский предложил сложить оружие, имам ответил: «Первым делом отсек бы голову Барятинскому не опасаясь».

В тех создавшихся условиях Шамиль — великий полководец, — посоветовавшись с приближенными, принимает единственно верное решение, причем на сравнительно почетных условиях. Он идет к Барятинскому и тем самым спасает своих людей.

Автор: Халидбег Умаханов, из книги «Андийцы помнят», 1999 г.