Старотеречное – дагестанская Венеция

В необычном селе живут обычные люди со своими проблемами, хлопотами и радостями. О необычайности его судите сами: в гости друг к другу здесь не только ходят, но и плывут на лодках по реке. Чем не Венеция! Дома построены на берегах Терека, который разделяет село на две части.

Иду по селу. За железными воротами во всем своем великолепии стоит великовозрастный саманный домик с зеленой крышей. Это трава. Выглядит не то чтобы креативно, а как-то буйно и живо. Находка для художника. Мне же напоминает алима в зеленой тюбетейке. Рядом другой самый обычный дом, каких тысячи. Тазы с рыбешкой охраняет счастливейший в мире кот с редкой кличкой Барсик, который аккуратно облизывает лапу после очередной воблы.

Я в гостях у семьи Абдуллаевых – рыбаков и животноводов.

Для меня, выросшей в городе, сельский двор сродни экзотике. Глаза разбегаются: куры, гуси, барашки, коровы, рыба, вилы, лопаты, тачка и куча модных резиновых сапог, загорающих на крыше. В конце двора – мосток, привязанная к нему лодка качается на мутной воде. Их здесь немало! Байда в местном хозяйстве – все равно что кастрюля на кухне. Без нее никуда.

А вот и соседка-рыбачка, недовольная уловом.

— Все приходится самой делать. Вот напишите, какие нынче мужики, одно название. Только и могут, что кушать да спать.

— Непременно. А какая рыба в основном попадается?

— Черноспинки, сазаны, воблы…

— А что потом делаете с рыбой?

— Коптим, сушим, сдаем оптовикам. У каждого свои точки сбыта. Рыба — наш основной доход. На прилавках вы ее покупаете в три, а то и в четыре раза дороже первоначальной цены. Не поверите, сама терпеть не могу рыбу, — говорит она.

К нам подбегают маленькие внучки Патимат и Зиявутдина Абдуллаевых. Они проведут здесь все лето. Патимат готовит обед для мужа и сыновей, которые уже несколько дней на кошаре стригут отару овец, принадлежащую семье. Попутно рассказывает о сельских буднях, о том, что утро в их семье начинается с первыми петухами, что лето — любимое время года, когда вся семья, дети, внуки слетаются в родовое гнездо.

— Мы родом из селения Акуша. Переехали сюда в 1987 году. Тогдашнее село имело совершенно иной вид. Все было по-другому, жизнь била ключом. Даже, помнится, небольшой кинотеатр с библиотекой были, не говоря уже о многочисленных детских кружках, — вспоминает гостеприимная хозяйка.

Сегодня же здесь чуть ли не на каждом третьем доме висит табличка: «Продается».

Стучусь. Открывает дверь суховатый старичок.

— Дом еще продается? – спрашиваю я с напускной деловитостью.

— Вот уже три года как продается, — отвечает он, прищурив глаза: мол, покупатель али так, бездельница, а может, еще кто? — Кажись, вы приезжая? — говорит он, спуская со лба очки. — Проходите, что стоять у порога. Вас дом интересует? Вы еще к кому-нибудь заходили?

— Нет, пока только к вам, — отвечаю я, осматриваясь по сторонам. Когда-то резвый  мотоцикл, куры, пара индюков, спящая собака, маленький дом с удобствами на улице – итого 550 тысяч рублей.

Продавца дома зовут Андрей. Говорит, что цену диктует Терек. Если кто и покупает здесь дома, то только, чтобы ловить рыбу:

— Поживут в рыбный сезон, наловят черноспинок, а как холода — так сматывают удочки — и в город. В селе никаких радостей нет, школа одна, да и та начальная. Даже медпункта до недавнего времени не было. Село входит в сельсовет Крайновский. Вот и ездили все в Крайновку за медпомощью. Нам, старикам, ничего и не надо. Молодежь, жаль, уезжает. Кому оставить родовой дом? А я за свою жизнь на эту рыбу столько нагляделся, что уже поперек горла, даже никакой краснячок не привлекает. Думаю в Кизляр перебраться, поближе к цивилизации, здесь даже природного газа нет, всё баллонами пользуемся, — делится планами на жизнь новый знакомый.

Выхожу на улицу. Через дорогу от домов противоположная сторона имеет тот особый, унылый, запущенный вид, зато детвора безмерна рада, «запрягая» то одну, то другую ржавую байду. Шестилетний Артур называет себя капитаном Джеком Воробьем. Маленькие матросы приглашают на борт. Вежливо отказываюсь. Не хочется прерывать их игру, но кто как не дети расскажут о детстве на селе?

— В школу ходишь? — спрашиваю Артура.

— Нет, — отвечает он, — я спортом занимаюсь.

— Какой молодец! Покажешь, где спортшкола находится.

— А у нас её нет. Мы здесь на поле с друзьями в футбол играем. На лодках по Тереку катаемся. Здесь круто.

Оставляю капитана Артура ибн Джека с его бригадой, иду за детьми в школьной форме. Солнце припекает, как в Сахаре.

За низким деревянным забором небольшая одноэтажная постройка. Из кабинета доносятся нравоучения педагога. В начальной школе — 20 учеников. Горячее питание заменяют холодные закуски, фрукты и соки. Школьники постарше учатся в Крайновской СОШ. Каждый день ребята своим ходом преодолевают почти 40 км от села до села и обратно. Вот кому образование дается нелегким путем. На вопрос о наличии школьного автобуса лишь разводят руками.

Покидаю образовательное учреждение не в лучшем настроении.

Пожалуй, все село можно обойти за пару часов. Смотреть не на что — ни культурных, ни социальных объектов, за исключением малокомплектной школы, со всеми вытекающими отсюда проблемами. Одна радость — пообщаться с народом.

Побывать в Старотеречном и не прокатиться по Тереку — все равно что не сходить на Красную площадь, будучи в Москве.

Коля — загорелый моторист — звезда СМИ. Почему-то именно ему выпадает радость возить всех приезжих журналистов на остров Чечень. Как оказалось, в раскинутые сети здесь попадают не только рыбешка, но и байды с лодками. Поэтому у каждого моториста с собой большущий нож на тот случай, если мотор «зажует» сети.

Занимаю, как мне кажется, самое безопасное место в железной посудине. И в путь, бороздить водные просторы…