О тех, кто пал на войне

На гранитной стеле, на фоне устремившихся ввысь белых журавлей, золотистыми буквами высечены имена павших солдат, отдавших свои жизни за свободу нашей Родины. Есть там, среди других, и имя моего прадедушки Магомедова Гаджиали. Он ушел на фронт в самый тяжелый для нашей страны 1941 год, оставив дома молодую жену и малолетних детей. Знал ли он, что уходит, чтобы не вернуться, что навсегда покидает родной очаг? Скорее нет, но надежда, наверное, была. Но судьба распорядилась по-своему. Ему, как и подавляющему большинству ушедших на фронт, не суждено было вернуться в родные пенаты.

А мог ли он остаться дома? Ответ один ­– нет. В лихую годину, когда аксакалы обращались к народу с призывом что «…кровью окрашены воды Терека и Кубани, дым пожарищ вздымается над горами и враг продолжает рваться вглубь нашей земли», совесть не позволяла дагестанцам находится вдали от мест сражений, сидеть у очага и охранять домашний уют. Это не в характере тех, в чьих жилах течет кровь великих имамов…

Через два года, в 1943-м прекратились с завидной регулярностью поступавшие от дедушки, «солдатские треугольники». А потом почтальон принес последнее письмо, теперь уже от комиссара полка, где было сказано, что он пропал без вести. По сути это была похоронка. Жена осталась вдовой, дети – сиротами…

Я часто посещаю это святое для меня место и подолгу стою у памятника, размышляя о суровых годах Великой Отечественной, о тех испытаниях, выпавших на долю нашего народа. Временами мне кажется, что слышу голоса тех, чьи имена золотистыми буквами увековечены здесь, на каменном обелиске, слышу гул от разрыва бомб и артиллерийских снарядов, пулеметные очереди и лязг гусениц наступающих на врага легендарных «тридцатьчетверок», а спустя мгновения все подавляется громогласным «ура» идущих в атаку советских солдат. И постепенно все перемешивается, превращается в доносящийся издали, откуда-то сверху, печальный клокот журавлей. Подняв голову, я стараюсь разглядеть их в сизой мгле, но не замечаю ничего в небесной лазури. А голос доносится. Значит, журавли, все-таки, летят…

Я видел моего прадеда только на фотографии и знаю о нем только по рассказам родителей и воспоминаниям его сына, моего дедушки Магомеда. Я представляю себе его образ и мысленно разговариваю с ним. Я слушаю и задаю вопросы. И представьте, он отвечает мне, рассказывает о войне, делает наставления и дает наказы. Мне кажется, что если бы дедушка был жив, все происходило бы, именно так, как оно происходит при наших виртуальных встречах…

— Где ты, дедушка?

— Я с вами, внучок. Хотя тело мое покоится далеко от родного аула, в бескрайных украинских степях, душа моя всегда стремится в родной Дагестан, она постоянно находится рядом с близкими моему сердцу людьми.

— А правда, что вы превратились в белых журавлей?

— А ты как думаешь?.. Эх, внучок, внучок… Когда наступит сезон осенних или весенних дождей, когда с небесной лазури до тебя донесется журчащий клокот журавлей, ты посмотри вслед улетающему вдаль уставшему клину и внимательно слушай доносящиеся с неба грустные голоса. Тогда ты сам все поймешь.

— Дедушка, а много у тебя были награды — ордена, медали?..

— Да, не обделен я был наградами, но разве в них дело? Мы сражались за Отчизну, а не за ордена и медали. И каждый был достоин звания Героя и чина маршала. Об их мужестве и храбрости можно говорить бесконечно. Бессмертны их подвиги на фронтах войны и не померкнет слава о них.

— Страшно было на войне?

— Не бывает человека, который не боится, людям свойственен это чувство, но любовь к Родине сильнее всякого страха, она способна подавить любые чувства.

— Рассказывали, что ты был ранен…

— На войне как на войне, без этого не обходится. Не удалось избежать этой участи и мне. Случилось это в Сталинграде…

— Как это произошло?

— Наш 226-й стрелковый полк 93-й стрелковой дивизии крепко бил фрицев Но и немец, хоть и был окружен и ослаблен, иногда огрызался и нам здорово доставалось. В один из таких вылазок немцам удалось захватить стратегически важный пункт и надо было срочно отбить у него позицию. Во время атаки с бугорка, который находился чуть в стороне, вдруг застрочил вражеский пулемет. Бойцы упали. Амбразура дзота продолжала выплескивать раскаленный металл. Рота залегла. Пулеметный огонь не дает поднять головы. Погибли несколько человек, рванувшихся навстречу огню. Обстановка сложная, но надо было что-то предпринять. Схватив гранату, намертво стиснув зубы, я рванулся вперед, и тут же что-то укололо в груди, а потом и по лицу. Швырнув гранату, упал, и все затуманилось в глазах.

Очнулся весь перебинтованный, на носилках. Санитарки подобрали.

И тут произошла самая памятная в моей жизни встреча. Меня несли на носилках в машину для отправки в госпиталь. Я был в полуобморочном состоянии, но отчетливо помню, как вдруг из строя проходящих мимо солдат рванулся в мою сторону один из бойцов. Он подбежал стоявшему поодаль и руководившему погрузкой раненых майору, начальнику медсанбата и стал уговаривать его позволить поговорить с каким-то раненым. Тот отнекивался, но потом, все-таки разрешил и приказал санитаркам подпустить бойца к раненому на две минуты. Каково же было мое удивление, когда он подошел ко мне. Неисповедимы пути господни! Ведь это же Дима! Тот самый Кураев Динмагомед, мой односельчанин, с которым вместе мы ушли на фронт…

Как же быстро истекли те самые две минуты. Многое мы должны были сказать друг другу, излить душу. Не успели. Санитарки не дали ни одной минуты сверх дозволенного. Больше я Динмагомеда не видел. Не знаю, что с ним стало.

— Он вернулся с фронта, был искалечен. После войны работал председателем колхоза в селе. Старики говорят, что он был хорошим председателем.

— А что ты знаешь о наших односельчанах, воевавших против фашизма. Я ведь ничего не знаю об их судьбе.

— В сельском Доме культуры есть стенд, рассказывающий о боевом пути каждого односельчанина, и я многое знаю о них. Из семьи Сиражудиновых на фронт ушли трое братьев, двое из которых навечно остались на поле брани. Не вернулись домой и двое братьев Джамалудиновых – Магомед и Абдурахман. До сих пор не известны места захоронения многих из них, они числятся как без вести пропавшие. Чуть меньше трех месяцев не дожил до Дня Победы рядовой 426-го стрелкового полка 88-й стрелковой дивизии Изуев Сурхай, погибший в феврале 1945 года. Нустапаев Муртазаали приезжал в отпуск, но вскоре после возвращения на фронт умер от ран в эвакогоспитале. Похоронен в городе Ершово Саратовской области. Зубаиров Исмаил пропал без вести в марте 1943, а Газимагомедов Умахан погиб в декабре того же года. Годом раньше в Воронеже погиб Шуайбов Арсланбег. В неравном бою над Черным морем был сбит самолет Идрисова Магомеда и он покоится глубоко-глубоко на дне моря.

Погибли Алхасов Магомед и Алибеков Айрухма, пропали без вести Таймасханов Юсуп, Курбанов Гамзат, Шайхгаджиев Зубайр.

Как герои, орденами и медалями украсив свои груди, вернулись с победой Сиражудинов Билал, Шейхов Ахмед, Гаджиев Арсланмирза, Идрисов Ганиша.

Нет возможности перечислить всех, но из вернувшихся тоже в настоящее время в живых не осталось никого.

— Ах, война, война. Что же ты натворила, проклятая!

Дедушка, а ты видел Паулюса, того фельдмаршала, которого в Сталинграде наши «заварили в котле»?

— Его я не видел, но у каждого из нас, кто находился там, были сотни и тысячи своих паулюсов рангом поменьше и каждый из них для нас был агрессор, враг и захватчик, оккупировавший нашу Родину, желавший поработить и истребить наш народ, угнавший наших людей – дочерей, отцов и матерей в Германию. Мы следовали заветам отцов, что пришедший к нам с мечом, от меча и должен умереть. Так завещали нам предки, об этом думали и мы. И ты, внучок, помни эту заповедь. И не забудь: худой мир лучше доброй ссоры. Мы, павшие, завещаем вам, живым — всегда стремитесь к примирению, старайтесь избежать войны, но если придет она, проклятая, не прячьтесь, встречайте её с глазу на глаз, будьте настоящими мужчинами.

— А ты знаешь, дедуля, у нас тоже была война. Лет десять тому назад в Дагестан пришли враги. Я тогда был еще маленький, а все взрослые ходили с оружием. У нас в селении тоже был создан отряд самообороны, а некоторые ездили воевать в горы. А в соседней Чечне война была дважды и оба раза очень долго…

Каждый раз, когда речь заходит о войне в Чечне, о нашествии бандформирований в Дагестан, дедушка замолкает и не отвечает. Я чувствую, как обрывается та невидимая нить, связывающая нас в пространстве и во времени и дедушка постепенно удаляется, но я, уверенный что еще раз встречусь с ним, не стараюсь удержать его…

Завершая свое виртуальное интервью с солдатом, павшим в боях с фашистскими оккупантами за свободу и независимость нашей многонациональной Родины, хочется привести слова легендарного полководца, четырежды Героя Советского Союза, маршала Советского Союза, маршала Победы Георгия Константиновича Жукова: «… Для нашей Родины всегда будет святым день 9 Мая, и всегда люди мысленно будут возвращаться к Маю 1945 года. В те весенние дни был закончен путь, отмеченный многими жертвами.

И наш человеческий долг: поздравляя друг друга с праздником, всегда помнить о тех, кого нет с нами, кто пал на войне».