Вещи сами находят его

Ботлихский старьёвщик Абуали Алиев рассказал о своих поисках раритетов на «блошиных» рынках, в интернет-магазинах, по цыганской почте.

На 20 квадратных метрах поселились представители разных эпох. Какой там, даже тысячелетий! Страшно представить, о чем бы они поведали, умей говорить. Кто знает, возможно и неспроста по ночам отсюда доносятся таинственные звуки.

Небольших размеров комната сплошь заставлена предметами старины. Мини-музей – как живой организм. Абуали Алиев хвастает своими находками. Дело всей его жизни состоит из… Впрочем, даже сам антиквар не может назвать точную цифру. Сердце большой коллекции – сабля 1817 года. Любимая игрушка пока еще не имеет почетного места. При этом он убежден, что каждый старый предмет – отражение не только истории, но и часть жизни людей, судеб.

Старинные предметы излучают какую-то особую ауру. Чувствуете? Они – как люди и многое могут поведать о прошлом.

Старт начался с… Что же это было? – возвращается он мысленно на 25 лет назад.

— Утюг, — подсказывает сын Низами со знанием дела.

— Нет. Точно не утюг. Не сбивай, — одергивает малого отец. — Эти монеты времен Арабского халифата, оставшиеся от отца и брата, – номер один в собрании, – рассказывает он. – В придачу в наследство от отца остались тысячи исторических книг! Так что за уникальной информацией ездить никуда не надо.

Разглядывая редкости, вспомнила, что в последнее время наблюдаю парадокс: люди снова начали разгребать свои «конюшни», неугодными становятся книги, штабелями лежат возле мусорок издания советского периода.

— Это проявление высшей безнравственности и распада общества! Уверен, что среди них немало раритетных вещей, — говорит Абуали Алиев.

Вспоминает, как мальчишкой вместе с друзьями лазал по чердакам и подвалам среди хранившихся там вещей, многие были уже никому не нужны, а его они завораживали. С тех пор мало что изменилось. Если поначалу приходилось кидать клич по всему свету, что такой-то ищет редкую печать, сегодня вещи сами находят его. Медных кувшинов 1930-х годов могло здесь и не быть, если бы не мелкое хулиганье, намеревавшееся продать их за бесценок скупщикам железа. Вовремя смекнули, что дяде Абуали можно «втюхать» в разы дороже.

— Я хотел создать не совсем обычный музей. В обычных все экспонаты лежат в хранилищах, их никто не трогает. Здесь же все можно потрогать, повертеть, изучить, только аккуратно, – говорит собеседник. – Центральное место занимают штуковины, связанные с историей Дагестана. Предметно наблюдаю, как цивилизация проникала в горы. Здесь же тяжелейший старинный глиняный кувшин со вторым дном из монет: так жидкость дольше хранила прохладу.

Среди экспонатов и заграничные вещи: поднос ручной работы «Фараон», ларцы, лампы, наконечники копий, колокольчики, чугунные утюги, подсвечники, бюсты, фарфоровые статуэтки, самовары, радиоприемники, медные чайники, мелкие поделки, советская видеокамера (из серии отцовского наследства). Так что Абуали Алиеву не пришлось открывать для себя что-то невиданное – он логично продолжил заложенную в семье традицию собирательства. Отец его Магомед-Рашид Алиевич был учителем истории, безумно влюбленным в свой край. Снимал жизнь сел с 1960 по 1988 годы ХХ века. Сделал первое немое кино о Ботлихе.

— С фальшивками сталкивались?

— Бывало. Фальшаки высокого качества можно приобрести даже на крупных международных аукционах. В Интернете лучше вообще никаких сделок не совершать, — советует знаток. Вот только ему никто не посоветовал, как уберечь добро от воров.

— Шлем персидского воина XI века дважды пришлось вызволять из пункта приема металлолома. С трудом вернул его к жизни. Я тем временем все пытаюсь смекнуть, что это за камешки лежат на полке.

— Нравится? Вот в чем бы ты красовалась в третьем тысячелетии до нашей эры. Подлинное ожерелье. К нему еще браслеты прилагаются.

— Древние послали, – отшучивается от ответа на вопрос, где достал реликвии.

Дамы, тяготеющие к этническому образу, оценят лавку Абуали. На пестреющей диковинками «женской» полке – андийское чохто, платье-кабалай, гюльменди, вязаные сапожки… Он говорит, что не всякая старая вещь считается антикварной. В подлиннике должны сочетаться несерийность, связь с историей, редкость. А тут историей пахнет.

Частная коллекция Абуали Алиева закрыта для больших показов, он ее никуда не вывозит, нигде не представляет, никому ничего не продает, скупает жадно. Для сельчан же двери открыты без перерывов и выходных. Завсегдатаи – школьники. Дом-музей – единственная возможность в селе полюбоваться историческими ценностями. Другого такого нет. И, кстати, о цене. Даже не пытайтесь узнать, сколько отдано за эти часы или вон за то зеркало доисламского периода. Бесполезно. Только вызовете этим раздражение.

Сейчас Абуали занят строительством нового дома для своих «подопечных». Официальный музей будет носить имя Магомед-Рашида Алиева — отца антиквара.