Воспоминание муталима о Буркихане (1868 г.)

Среди опубликованных в 19 веке материалов, содержащих сведения об Агуле, давно привлекает внимание описание местным жителем Абдуллой Омар-оглы (лакцем) одного из агульских аулов. Это своеобразные этнографические наблюдения не стороннего для Дагестана человека, а представителя соседнего дагестанского народа, который, прежде всего, обращал внимание на то, что отличает быт агулов от их соседей.

При публикации в 1868 году статья сопровождалась редакционным примечанием:
» Настоящая статья, представляя много замечательных черт из быта горцев, имеет еще интерес по отношению к личности автора. Уроженец Казикумухского округа, объездивший почти весь Дагестан, знакомый со многими языками и наречиями последнего, автор считается одним из лучших местных переводчиков … этнографические подробности, сообщаемые подобными сведущими туземцами, носят на себе характер гораздо большей достоверности, чем летучие заметки путешественников, не успевающих ни к чему хорошенько приглядеться».

Абдулла Омар-оглы назвал свою статью «Воспоминание муталима».

Муталим это ученик при мечети, т.е. автор описывает события своей юности. А так как статья написана в 1868 году, то можно предположить, что речь в ней идет о событиях середины 19 века.

Ниже приведем полный текст того фрагмента статьи Абдуллы, где он описывает свое пребывание в агульском ауле Буркихане. В этом описании ценно все: и детали быта и взаимоотношения жителей аула и общая атмосфера, которую не могли передать путешественники.

«Однажды отец написал мне, — пишет Абдулла, — что односелец наш, известный ученый человек, едет в село Буркихан учителем к тамошнему беку, а потому спрашивал: не желаю ли я поехать в Буркихан ? Я, разумеется, был очень рад такому случаю и немедленно отправился домой. Здесь, через несколько дней все было изготовлено к отправлению, и я , в сообществе 8-ми муталимов из разных сел казикумухского ханства, поехал в село Буркихан. На третий же день вечером мы приехали в это село. Никто из нас не знал порядков содержания муталимов у буркиханцев,только понаслышке каждый рассказывал о своеобразных нравах их.

Как только мы приехали в аул, чауши встретили нас и повели каждого к особому кунаку. Я попал к доброму человеку, по имени Гусейн. Я подумал, что нас приютили по кунакам только на первую ночь, потом же соберемся в мечети и будем довольствоваться напакою, а также подумывал, какая то должность выпадет на мою долю в цигорстве, и так как я заметил, что в этом селе чрезвычайно много собак, то боялся боялся чтобы мне не пришлось сделаться сельским цигором. Какого же было мое удивление, когда мне сказали на другой день, что мы должны оставаться все время у этих самых кунаков и они будут нас содержать сколько бы времени мы не оставались в Буркихане! У этих добрых людей существует обычай: когда муталим приходит к ним в село учиться, тот час же его передают на попечение какому-нибудь богатому человеку, и этот должен его содержать за свой счет даром.

Ночью, когда меня привели к назначенному мне кунаку, Гусейну, он встретил меня, по- видимому радостно но пригласил в кунацкую комнату без всяких приветствий. С меня сняли сапоги, кинжал и черкеску , потом мне дали овчинный тулуп и посадили около горевшего камина, — и только вслед за этим хозяин, взяв меня за руку, поздоровался со мною, за Гусейном подошли два его брата и тоже поздоровались до тех пор пока меня не успокоили никто не здоровался, что меня несколько смутило, несмотря на все ласки Гусейна я все таки думал, что он недоволен моим приездом. Через час подали ужин, состоявший из хлеба странной формы, так как я в первый раз еще видел такой хлеб ( он был в роде маленького чурека, величиной с обыкновенную тарелку и дырявый. как решето, с разными узорами) к хлебу подали масло, мед, и мясо. На другой день Гусейн представил меня своему семейству: двум женам, дочерям и женам своих братьев, которые жили с ним вместе, нераздельно. Сам Гусейн был известным по своему искусству врач, младший брат его был пастух, а средний занимался торговлей.

Около полудня мы все, муталимы, собрались в огромную старую мечеть, над которой возвышался высокий и стремившийся к разрушению минарет,на который только один будун (муэдзин) смело лазил читать азан. Собравшись вместе, мы рассказывали друг другу о своих кунаках и каждый из товарищей выразил те же самые недоразумения, которые и я имел относительно своего приема. Тогда мы убедились в том, что таков здесь общий обычай. В Буркихане мы провели целую зиму и жили совсем не по-муталимски. Я сделался членом семейства Гусейна, который смотрел на меня как на своего сына, всегда бывал сыт и ни о чем не заботился. Обыкновенными кушаньями нашими были: хлеб вышеозначенной формы, из ржаной муки, хинкал с мясом или с маслом, толокно из ячменя с бузою и сыром, часто готовили также пилав (плов). Кроме того, другие буркиханские жители нередко приглашали нас на обед или ужин. На званный обед каждый гость должен был нести с собой ложку. По окончании обеда, хозяин заставлял гостей еще скушать по ложке за упокой душ всех умерших предков, называя при этом их имена, потом по ложке за каких-нибудь святых, отказаться от этого значило бы сильно обидеть хозяина.

Укажу здесь на некоторые отличия в исполнении обрядов, замеченные мною в Буркихане и не существующие в других селениях Казикумухского округа. Так, например новобрачная, когда едет к мужу должна всю дорогу рыдать во всеуслышание и не переставать плакать, пока не войдет в дом молодого. Невеста должна связать чулки, как для самого жениха так и для всего семейства его, начиная от грудного ребенка до стариков и эти чулки несут в корзине при поездке невесты к жениху. Невесту провожают обыкновенно верхом с джигитовкою. В день свадьбы собравшись у жениха, мужчины стреляют в яблоко, положенное на высокий шест, и кто попадает, тот получает награду от жениха. На второй день свадьбы жених садится, обыкновенно, на ковре и каждый друг и родственник подходит и бросает на платок, положенный перед ним, деньги кто сколько может. Есть еще один обычай, который существует и в Казикумухе, но в Буркихане придерживаются его строже : когда кто-нибудь шьет себе новую шубу на зиму,то близкие родственники и друзья приносят к нему кашу, приготовленную из муки, с мясом и с седом. Наконец, расскажу еще про один странный обычай, который существует в этом магале: когда бывает засуха летом, то народ выходит в поле просить у Бога дождя и собирается на одну из гор Агульского ущелья, где после совершения некоторых обыкновенных у мусульман обрядов, мужчины и женщины отправляются на покатость горы, потом женщины садятся на колени к мужчинам и таким образом все вместе ползут по земле в сидячем положении до самой подошвы этой горы. Один ученый в этом магале, по имени Али, убеждал народ в последнее время — оставить этот обычай, как богопротивный , но молодые люди стоят за него … Впрочем, засухи не было здесь уже несколько лет сряду.

Несмотря на необыкновенное радушие буркиханских жителей, мы все -таки у них соскучились, и ходя на речку для омовения, разбивали там лед, призывая скорее весну, потому что учитель наш уже сказал нам, что мы вернемся домой непременно весною. Так и случилось».