Остров Чечень и его люди

Ждать в селе Старотеречное, что в Кизлярском районе, попутного ветра, а вернее, полного штиля пришлось часов пять, а то и больше. Далее шли два километра по Тереку и 16 — по открытому морю – таков путь до острова надежды или невезения? Узнаю на месте.

Википедия сообщает, что в северо-западной части Каспийского моря он самый крупный из островов архипелага Чечень, отделён проливом Чеченский проход и тремя мелкими островами – Базар, Пичужонок и Яичный – Аграханского полуострова. Длина – до 15 км, ширина – до 10 км. Площадь – около 55 кв. км. Остров Чечень административно относится к Кировскому району Махачкалы, имеет статус села… – этой выдержкой из энциклопедии пытаюсь заглушить нарастающую во мне панику. В реальность возвращают очередные холодные брызги в лицо и испуганный визг моей коллеги. За шумом мотора расслышать обрывистые рассказы Николая, моториста нашей байды, о жизни на острове практически невозможно.

На карте Дагестана остров Чечень выглядит еле приметной точ­кой. Восприятие масштабов меняется по мере того, как Коля приближает нас к острову. И вот я радуюсь, видя маяк на горизонте, как герой из фильма «Жизнь Пи» при виде суши.

На берегу нас встречают десятки моторных лодок, рыбаки и мотоциклы с коляской «Урал», самый молодой из них, как позже сообщили мне, 1992 года рождения. Это единственный вид транспорта, на котором можно передвигаться по острову. Они, как и байды, имеются в каждом хозяйстве.

Аккуратно сажусь в коляску и как бы между прочим завожу разговор о рыболовстве и браконьерах.

— Я живу здесь с 1981 года. Родом из селения Гинта Акушинского района. Рыба – наш заработок.

— А какую ловите?

— Какая клюнет.

-Клюнет или попадет в сети?

-На всякий улов нужно разрешение. Все строго проверяется, регулярно проводятся рейды. Сейчас ловля запрещена, рыба нерестится, — говорит Тагир, водитель мотоцикла. — И никакие мы не браконьеры, а рыбаки.

В целом Тагиру нравится жизнь на острове, но признается, что уже подустал и рад бы перебраться на Большую землю.

— Более 20 лет назад Чечень представлял собой не только продовольственный интерес, но и стратегический. Недалеко от западного берега острова проводились испытания легендарного самолёта-амфибии, который в странах НАТО называли каспийским монстром, — с гордостью говорит он. – Сейчас все тихо и скучно.

Тагир в красках описывает прелести «необитаемой» жизни, в то время как мы подъезжаем к, пожалуй, единственной достопримечательности острова – маяку, вход на территорию которого строго запрещен.

На наши крики: «Есть здесь кто-нибудь?» (Этот вопрос мне за день пребывания на острове приходилось задавать не реже, чем отгонять от себя назойливых комаров) откликнулся начальник маяка. Алексей Воржаков вместе с женой Галиной следят за тем, чтобы ничего не мешало освещать путь курсирующим по морю судам. Рассказывает, что маяк построили в 1863 году англичане. Круглая каменная башня маяка высотой 40 метров сохранилась в неизменном виде, в 70-х на нем установили специальный светооптический аппарат, и теперь он работает в автоматическом режиме.

В километре от маяка — старое христианское кладбище, кое-где уже занесенное песком. Сохранились каменные надгробные плиты конца ХIX века. Пустынно, одиноко. Да еще повсюду десятки брошенных домов.

Замаскировать тоску пытаются одинокие деревья, единственный на острове колодец с питьевой водой и памятник павшим в Великую Отечественную войну воинам. Тридцать фамилий – ровно столько солдат ушли с острова на фронт.

Местная школа №23, что оазис в пустыне. На фоне полнейшей разрухи она подает признаки хоть какой-то жизни. Говорят, в военные годы под нее перестроили церковь. Выходит, что в годы войны находили средства на развитие образования. 16 компьютеров на 15 учеников, согласитесь, совсем неплохой результат. Разумеется, здание уже давно нуждается в капитальном ремонте, и шесть педагогов стараются поддерживать классы в приличном виде.

После уроков вся детвора носится по острову. Здесь они по-особенному свободные, здесь еще читают книги и с удовольствием ходят в школьную библиотеку – единственное место досуга для детей и взрослых.

Основное население острова — русские, даргинцы и аварцы. Всего 160 человек живут как одна большая семья. Вместе ловят рыбу, вместе справляют праздники и знают друг о друге куда больше, чем каждый сам о себе. Историю необычного острова готов рассказывать каждый его житель.

Первое поселение появилось здесь ещё в XVII веке. Это были в основном беглые крестьяне. К середине века сюда прибыла группа старообрядцев из центральных губерний Российской империи. Это и считается временем основания поселения. К началу XX века село было довольно богатое, население занималось ловлей рыбы и торговлей, в основном осетровых пород. В советский период здесь был организован рыболовецкий колхоз «Память Чапаева». Передовик гордо носил звание колхоза-миллионера. С развалом Советского Союза жизнь на острове тоже развалилась. Из-за истощения рыбных запасов Каспия, а еще из-за браконьерского беспредела люди стали покидать остров.

Пословица «Мой дом — моя крепость» точно не про здешние хибарки. Хижину дяди Павла скоро всю засыплет песком. Но он не отчаивается, регулярно ездит в администрацию Кировского района Махачкалы с просьбами. В последний раз просил отправить трактор, чтобы разгрести песок, окруживший дом. Пока, увы, безрезультатно…

Соседка Павла тетя Таня зазывает на обед. Ее хибарке «лет 100, как минимум», уверяет она.

— До 90-х годов жизнь на острове била ключом. Были больница и роддом, детский сад и школа, магазин и пекарня, а сейчас жители сами хлеб пекут. И метеостанция была, и электростанция, а теперь все переключились на маленькие «движки». Периодически нет ни света, ни газа. А вот работы нет совсем. Раньше на острове были свои фермы. Колхозники сено косили, содержали скот. А сколько кефали водилось! А как все распалось, так нас приписали к браконьерам. В конце месяца хоть поймал, хоть нет, а дань плати исправно, иначе в море не выпустят, — рассказывает Татьяна, накрывая на стол. Разумеется, на обед была рыба, разумеется, красная. Вкуснятина.

Время, когда материк с островом связывало воздушное сообщение, жители вспоминают с ностальгией.

— Я тоже Робинзон, — в шутку, называет себя Абдулла. — Помню, когда еще маленьким был, по нескольку раз в неделю летали «кукурузники» и вертолеты. Как мы их ждали! Люди не чувствовали себя оторванными от Большой земли, — вспоминает он. — Ну как сейчас живу? Как и все – на рыбе. Жарим, парим, варим, коптим, сушим, продаем. Остальные продукты везем либо из близлежащих сел, либо из города. Закупаем про запас, море не всегда впускает в свои владения, — говорит он.

Закупать приходится не только продукты, но и медикаменты. Не поверите, здесь нет даже медицинского пункта, не говоря уже о поликлинике! Здесь каждый сам себе и врач, и знахарь. Жители рассказывают, что бывали случаи, когда больной умирал из-за неполученной вовремя медпомощи.

Глава администрации островного поселения Магомед Багатиров уверяет, что в поликлинике №7 г. Махачкалы, куда относится население острова, обещали решить наболевшую проблему с отсутствием медсестры. Дело в том, что медпомощь люди не получают уже около года. В поликлинике им говорят, что в ближайшее время решат вопрос. Но что делать тем, кто вдруг внезапно заболеет.

Магомед Багатиров вспоминает, что в прошлом году на встрече и.о. главы г. Махачкалы Магомедом Сулеймановым с активом села в первую очередь обещали решить вопрос улучшения жилищных условий. Возможно, в скором времени выдадут земли в дачном поселке «Кривая балка». Но кто же тогда останется на острове?